— Отнесите бабушке, — приказал я, подавая ей тарелку с парочкой искусно выполненных яблочных кроликов.
— Какая прелесть… — искренне восхитилась женщина. — Даже жалко.
— Проследите чтобы съела, — наказал я, обдумал пришедшую мысль о большем числе подопытных, и протянул ей оставшийся кусок. — Разделите среди прислуги.
— Благодарю за щедрость, господин. Сделаем все в лучшем виде.
«А мне?!»
Не то чтобы я против, но ты точно не будешь скакать полночи?
«На тебе? Пф. Размечтался.»
Остаток вечера я просто провалялся в кровати. Отдыхал, тыкал гачу и читал книжки, благо за прошедшее время накопилось немало свежих вышедших глав. А вот один автор редиска, и главы выкладывает хорошо если раз в неделю. Ну не редиска ли? Оставил полный негодования комментарий, на него ответили, и понеслось…
Как закономерный итог, засиделся допоздна и поздно лег спать. Вот теперь пожинаю плоды.
Не хотелось вставать, куда-то ехать, мокнуть на полигоне. А еще мне предстояло сегодня убивать людей. Не хочу. Давайте они как-нибудь умрут сами, а я понежусь в тепле.
— Мастер… — раздался угрожающий рык. — Ты совсем охамел?
— Ты теплая, — я уткнулся носом в приятно пахнущую макушку.
И ощущения приятные.
— Две единички в привязанности и возомнил себя бессмертным? Лапы с груди убрал!
То предлагает себя трахнуть Приказом, то нагло соблазняет, то изображает недотрогу. Пришлось перебраться ниже и обнять девушку за талию.
— Хоть одно движение вниз и тебя кастрирую, понял?
— Оторвали Мишке лапы, — продекламировал я переделку детского стихотворения. — Чтобы девушек не лапал. Потому что Миша очень сексуально озабочен.
— Самокритично, — ухмыльнулась Жанна.
Немного поерзали, устраиваясь поудобней, в итоге я прижался к ней корпусом для максимального контакта тел, за что на меня слегка порычали, но дальше слов дело не зашло. А Ведьма действительно горячая, как печка. Приятное ощущение.
Лежу, балдею. Так, шаг вверх и шаг вниз караются расстрелом. А если на месте? А откуда у меня такие суицидальные мысли?
Ах, до организма дошло, что лежит в обнимку с шикарной полуголой красоткой, и подсознание дало сигнал к возбуждению всех систем. Соответственно голова отключается и начинаешь думать головкой. Вот только в случае успешного контакта седьмой степени Слуге достаточно слишком сильного объятия, чтобы выдавить из меня кишки.
Эта мысль слегка отрезвила рассудок. А потом слишком пытливый ум начал думать, как решить проблему. Можно сзади или наездницей или как сейчас… кхм.
Успокоился! А, блин, поздно, заметила.
— Это еще что такое? — поинтересовалась Жанна строгим тоном учительницы, которая увидела неприличное слово на букву Х, нарисованное на доске.
— То самое… просто кое-кто слишком красивый и соблазнительный.
— Что, Мастер, тяжко? — хихикнула Ведьма, довольная комплиментом. — Тогда ты знаешь, что делать.
— Глупая шутка, повторенная десять раз, не становится от этого смешнее, — вздохнул я.
— Так я и не шутила…
— Помолчи, а? — попросил я.
Как ни странно, но она действительно замолчала и лишь положила руки поверх моих, согревая их с двух сторон. Тепло, приятно, няшка под боком, идиллия. Разумеется, долго так продолжаться не могло.
Я постепенно проваливался обратно в дрему, когда раздался громкий стук в дверь.
— Господин! Уже время завтрака! — бодро доложил Степан. — Ваш батюшка настаивает на обязательном присутствии всей семьи!
— Гр-ррр…
Это кто рычал, я?
— Скоро буду! — крикнул я в ответ и слуга удалился.
— Так разочарован? — со смешком прокомментировала Ведьма мое явное недовольство. — Так еще можешь успеть…
Я молча набросил на нее одеяло и пошел умываться. Только сейчас до меня начало доходить запоздалое понимание, что даже благожелательно настроенная и привязанная к тебе первостатейная сука все равно будет и останется личностью с очень хреновым характером.
— Надо качать стрессоустойчивость, — сказал я своему отражению в зеркале, на что то ответило кривой усмешкой.
И я знаю, что не поможет.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Когда я вошел в столовую, стала понятна причина требования отца.
— Доброе утро. Рад, что ты снова с нами, — сказал я бабушке, которая впервые за долгое время решила посетить семейное сборище.
Значит донат работает. Дорого конечно, но для семьи ничего не жалко. А зрелище прежде невозмутимого деда, который словно наседка крутился вокруг жены, вызывало отдельную улыбку.
— Доброе утро, Мишуня, — ответила мне взаимностью Галина Николаевна. — Да вот что-то проснулась я с рассветом и поняла, что устала лежать взаперти.
— Ага, прямо встала и пошла, — взволнованно бухтел Александр Васильевич. — Ты, мать, не торопилась бы с подвигами.
— И от кого, интересно, я это слышу? Кого наш царь-батюшка с самолета сбросил? Кто так торопился доставить армию, что аж парашют забыл?
— Да не нужен мне, — буркнул дед, но было поздно.
Взволнованное семейство, услышав такие новости, немедленно возжелало услышать мельчайшие подробности секретной спецоперации.
— Все готово? — после завтрака уточнил я у отца.
— Да, уже доставили на полигон. Все поедем?
— Только ты и дед, — я заранее решил, кому сперва раскроюсь, тем более мелким не стоило смотреть на то, что я собираюсь сделать.
Полигон располагался за городом в северном направлении, и представлял собой огромное поле в несколько сотен гектаров, разбитое на квадраты различных типов местности. Вообще он принадлежал имперской армии, но Суворовым было достаточно устной просьбы, чтобы арендовать его на день. С чего такие вольности? Скажем так, дед мог заполнить его целиком.
Ехали считай молча, без важных разговоров. Старшие о чем-то тихо переговаривались, периодически бросая на меня любопытствующие взгляды. Я задумчиво покусывал губу, без конца прокручивая в голове предстоящий разговор.
На кону стояло доверие семьи и Слово Рода. Я не мог их подвести, а для этого нужно было продемонстрировать максимум от возможного. И чтобы я сам был уверен, что возможно, а что нет.
Когда мы приехали, дождь за городом лил в полную силу, превращая землю в чавкающую грязь. Дверь машины открыли снаружи, и я, не смотря на давнюю привычку, все равно рефлекторно вздрогнул, глядя на темный безликий силуэт человека в старой военной форме.
— Моих выпустить? — деловито поинтересовался отец, выходя из машины под услужливо подставленный тенью зонтик.
— Лишним не будет, — поразмыслив, кивнул дед. — Пусть оцепят периметр.
Не было никаких красивых спецэффектов, ни дуновения Силы, которое я все равно не мог ощутить. Тень под ногами отца, несмотря на пасмурный дождливый день, обрела четкую резкость и начала расширяться, словно рябь от брошенного в воду камня. А затем раздался гулкий строевой шаг и теневая армия выступила в реальность.
— Бегом! — приказал генерал Суворов и тысячи теней шустро разбежались по позициям.
— Для начала хватит, — заметил генералиссимус, выпустив в общей сложности три дивизии. — Ну-с, внучок. Показывай.
— Прежде всего, — глубоко вздохнув и нервно поправив кепку, прикрывающую глаза от дождя, произнес я. — Вы должны дать Слово, что никому не расскажите о том, что увидели и услышали. Ни семье, ни даже императору.
— Ну ты загнул, — нахмурился отец.
А вот дед прямо искрился любопытством. Только выражалось это в том, что все находящиеся рядом тени дружно уставились на меня, от чего становилось мягко говоря не по себе. Им бы в фильмах ужасов саспенс нагнетать.
— Слово.
— Слово.
— Ладно, — еще раз выдохнул я. — Поехали. Выходи.
Тишина. Отец с дедом напряженно молчат в ожидании. Но ничего не происходило.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Не понял.
— Але, плохо слышно? — вслух поинтересовался я.
Молчание. И тут до меня дошло. В моей тени никого не было.
Жанна, ты куда делась?!
«В смысле куда? Никуда я не девалась. Решила последовать примеру Мастера и остаться в кровати в этот холодный дождливый день».
