– Верно. Мы хотим получить то, что нам причитается! – выкрикнул другой ковбой из толпы, и остальные шумно поддержали его. Недовольство вспыхнуло с новой силой. Один только светловолосый ковбой, тот самый, что объезжал жеребца в корале, молчал, внимательно глядя то на Брайони, то на Расти Джессапа. Старший ковбой продолжал возмущаться, искусно заводя толпу и не оставляя Брайони ни малейшей возможности ответить. Молодой объездчик протолкался вперед.
– Эй, Джессап, может быть, ты заткнешься на минутку и дашь леди высказаться? – крикнул он, и остальные тут же замолчали от удивления.
– Что это с тобой, Монро? Ты что, не хочешь получить своих денег? – с издевкой обратился Джессап к молодому человеку. – Или, может быть, тебе важнее произвести хорошее впечатление на эту маленькую красотку?
Секундой позже светловолосый ковбой оказался на террасе и отвесил обидчику крепкий удар кулаком в челюсть. Джессап повалился на пол, скрипнув зубами от боли. Сообразив, что произошло, он вскочил на ноги и ринулся было давать сдачи, но судья Гамильтон и Мэтт Ричардс вмешались, растащив противников в разные стороны. Брайони с ужасом наблюдала эту сцену, пораженная тем, насколько быстро ситуация вышла из-под контроля. Казалось, работники мгновенно забыли о ней, возбужденно обсуждая между собой происшедшую потасовку. Брайони начинала злиться. Ей необходимо было любым способом вернуть внимание слушателей к себе.
– Ну все, хватит! – неожиданно выкрикнула она, уперев руки в бока.
Мужчины умолкли, удивленно уставясь на девушку. Ее красивое лицо было холодно, и казалось, что оно высечено из мрамора, и только изумрудно-зеленые глаза горели, обжигая присутствующих гневным взглядом. Ее высокий голос резко прозвенел в воздухе:
– Я больше ни секунды не потерплю подобного поведения, – предупредила она, – и следующий, кто заговорит прежде, чем я закончу, будет уволен немедленно. Это понятно? – Она сделала паузу, дожидаясь, пока каждый кивнет в ответ.
На лицах рабочих было ясно написано крайнее удивление, вызванное неожиданным поведением молодой девушки. Ковбоям не хотелось расставаться со своей работой, не услышав, что скажет их новая хозяйка. Последние несколько дней Джессап мутил воду, настраивая их против новой владелицы ранчо, однако теперь они были сильно заинтригованы, увидев ее воочию. Поэтому, когда Брайони Хилл заговорила снова, из толпы не донеслось ни звука.
– В ближайшие дни я поеду в Тусон и сниму со счета в банке достаточную сумму, чтобы расплатиться с каждым мужчиной и женщиной на этом ранчо. Более того, я готова выплатить дополнительный недельный оклад каждому, кто останется под моим началом без дальнейших возражений. Но от тех, кто собирается работать на меня, я требую двух вещей – преданности и уважения. Мистер Джессап нарушил оба эти условия и с этого момента освобожден от своих обязанностей на ранчо. Те из вас, кто решит меня покинуть, получат расчет, как только я вернусь из Тусона. Те, кто решит остаться, получат дополнительное денежное вознаграждение и мою благодарность. Но остаетесь вы или увольняетесь, я не потерплю беспорядка и дальнейших возражений. Тот, кто не прекратит выражать недовольство, разделит судьбу мистера Джессапа и вылетит с ранчо немедленно. Это понятно?
На мгновение между работниками воцарилась напряженная тишина. Расти Джессап принялся яростно сыпать проклятиями, судья Гамильтон по-прежнему крепко держал его сзади. Молодой светловолосый ковбой расплылся в широченной улыбке и неожиданно пронзительно вскрикнул:
– У-у-у-х-ты-ы-ы!
Теперь ковбои поглядывали на Брайони с уважением. Она сумела проявить необыкновенную твердость, неожиданную для такой молодой, очаровательной девушки, и ковбои начали надеяться, что она сумеет управлять ранчо. Конечно, ей многому придется научиться, но для начала она обнаружила достаточно способностей и выдержки. Работникам на ранчо Хилла платили немало, и они не горели желанием искать себе новую работу, пока оставался шанс, что новая владелица будет успешно справляться со своими обязанностями. Один за другим ковбои начали снимать свои стетсоны, давая Брайони понять, что они остаются и ждут своих денег вместе с обещанными добавками. Брайони холодно кивнула им всем и, поблагодарив, отправила обратно на работу. Когда толпа рассеялась, она обернулась к молодому ковбою:
– Подождите минутку!
Молодой человек немедленно обернулся, дружески глядя на нее блестящими карими глазами.
– Да, мэм?
– Как ваше имя?
Ковбой забавно приподнял свой пыльный стетсон.
– Бак Монро, мэм, к вашим услугам.
– Спасибо. Я благодарна вам за помощь. Брайони улыбнулась, обезоруженная откровенным дружелюбием ковбоя. Он смотрел на нее так, словно никогда прежде не видел женщины. В его глазах было восхищение, не похожее на похотливый взгляд Расти Джессапа. Брайони почувствовала себя польщенной.
– Мне нужен будет новый старший ковбой, не можете ли вы предложить мне кого-нибудь на эту должность?
– Ну, мэм, на мой взгляд, я сам как нельзя лучше подхожу для этого, – заявил он и размашисто поклонился. – Вам не найти более преданного человека – ох, ну и повеселился же я, когда вы осадили этих неблагодарных удальцов!
Брайони не могла удержаться от смеха, настолько забавна была его манера говорить. Бак Монро заставил ее позабыть на время о тяжелых заботах, свалившихся на ее плечи. Однако прежде чем она смогла ответить на его предложение, он заговорил снова:
– А вообще-то, мэм, если вас действительно интересует мое мнение, то я бы на вашем месте нанял в старшие ковбои только Шорти Баханэна, и никого другого. Я знаю его уже пять лет, поверьте мне, человека с таким опытом парни будут уважать. Шорти – старый хитрый ковбой – родился и вырос в Калифорнии, многие годы он перегонял скот по Кисхольмскому пути. На вашего отца он работал около трех лет. Поверьте мне, такого замечательного человека вам во всем свете не сыскать. Шорти – лучший претендент на такую должность, – закончил Монро торжественно.
– А он был сегодня здесь вместе со всеми?
– Шорти? Не-е, Шорти – на южном пастбище, поехал проведать теленка, который занемог вчера утром. У Шорти нет времени плясать под дудку Расти Джессапа!
При этих словах опальный ковбой, все еще стоявший на террасе между судьей и Мэттом Ричардсом, снова разразился бранью и попытался добраться до Монро.
– Я бы хотела лично повидать этого Шорти Баханэна, – сказала Брайони. – Не попросите ли вы его зайти ко мне завтра рано утром?
– Конечно, мэм. Рад помочь вам, – он улыбнулся лукаво, – ну, а если Шорти вам не подойдет, то я-то уж буду тут как тут. Никто не сможет сказать, что Бак Монро когда-нибудь отказался помочь женщине в затруднительном положении!
