— Кофе у тебя странный, — заглядываю в стакан. — От него ещё больше спать хочется.
— Нормальный, — пожимает плечами. — С утра сварила и в термос налила.
— Не обращай внимания, — вздыхаю. — Я не выспалась вот и ворчу. Мы с Саней полночи переписывались, а потом ещё болтали по телефону.
— О чём можно столько разговаривать? — Настя кривится. — Сотрясение мозга обсуждали?
— Мы развод Санин обсуждали. Отец Таньки палки в колёса вставлял, а теперь не будет. Так что скоро мой Александр станет свободным человеком.
— Мой Александр, — пафосным тоном передразнивает Настя. — Ты смешная, Никусь!
— В смысле?
— Вот когда Александр свидетельство о разводе получит — тогда твоим станет. А пока он женат на Тане.
— Умеешь ты поддержать, — отворачиваюсь и смотрю в окно.
Приезжаем на место, я иду на рецепшен записываться, а Настя у чёрного входа выгружает пылесос, вёдра и сумки.
— Куда ты столько набрала? — подхожу к ней.
— Это ещё мало. Ч-чёрт… — копается в одном из пакетов.
— В чём дело?
— Кажется, я полироль для мебели забыла, — лезет в другую сумку. — Точно забыла, блин!
— Да и фиг с ней. Пойдём уже.
— Нет, не фиг, — Настя мотает головой. — Без неё никак. Так, — стучит пальчиком по скуле, — я за полиролью смотаюсь, а ты бери пакеты и иди. Начинай уборку без меня.
— Насть, ты шутишь? — стою с термосом в обнимку и смотрю на неё большими глазами. — Там один стул стоит дороже, чем твоя машина. А если я что-нибудь испорчу?
— Хорошо, просто посиди кофейку попей. Я быстро.
Она суёт мне связку ключей и выскакивает на улицу.
— Хозяина хоть нет дома?! — открыв дверь, кричу.
— Нет его!
Всё через одно место!
Ругаюсь про себя на себя и ковыляю к лифту. Пакеты, пылесос и ещё термос с кофе… Хотя сейчас он — самое важное. У меня глаза закрываются, надо как-то в себя приходить.
Попав в квартиру, сваливаю груз в прихожей, разуваюсь, снимаю куртку и в обнимку с термосом и сумочкой топаю в гостиную. Камеры эти… Они везде. Смотрят на меня «зорким глазом», нервируют.
Только устраиваюсь с кофе на диване, в сумочке звонит телефон. Это Саня.
— Привет, — отвечаю, зевая.
— У-у, киса, ты дрыхнешь до сих пор?
— Нет, кофе пью. Настя разбудила с утра пораньше. Пришлось ехать по её делам.
— Ко мне сегодня не собираешься?
— Собираюсь. После обеда только.
— Ты какая-то странная, кис.
Саня выкупает моё отвратительное настроение на раз-два. Странная, да. Потому что на меня прямо сейчас смотрит камера. Дискомфортненько мне.
— Та-а… Приеду — расскажу.
— Ладно, буду ждать. Целую.
— И я тебя, — снова зеваю.
Да что ж такое?! Я сейчас челюсть сверну. Кофе вообще не помогает — от него только хуже. С каждым глотком веки тяжелеют.
Глава 46
— Ника, просыпайся!
Кто-то рьяно меня тормошит, а мне хочется спать и совсем не хочется просыпаться.
— Отстаньте от меня, пожалуйста… — бормочу и переворачиваюсь на другой бок.
— Ника! — орёт на меня Настя.
Приходится открыть глаза… и офигеть. Я в чужой квартире, за окнами темень, а тело и голова болят так, что хочется выть.
— Что случилось? — сажусь на диване и запускаю пальцы в волосы.
— Я вернулась с полиролью — дверь не заперта, а ты тут дрыхнешь. Будила тебя, будила, но ты не просыпалась. Один глаз открыла, послала меня куда подальше и снова спать, — Настя возмущённо размахивает руками. — Пришлось одной тут всё драить.
— Не кричи, пожалуйста, — массирую виски пальцами, — голова раскалывается.
Не знаю, что со мной, но ощущение, что по мне каток проехал. Или меня в узел завязывали… раз сто.
— Пойду вещи соберу, — фыркает Настя. — Помощница, блин.
Она уходит, а я тянусь за телефоном, который валяется на ворсистом ковре. Сколько?! Глазам не верю. На экране моего смартфона «22:51». Жесть! Это получается, я весь день проспала — Насте не помогла и к Сане в больницу не съездила.
Быстрее набираю номер моего Орлика.
— Привет. Ты меня потерял? — спрашиваю взволнованно.
— Нет, — Саня зевает. — Ты спишь, чего тебя терять?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Откуда ты знаешь, что я спала?
— Я тебе звонил. Мы поговорили минутку и ты сказала, что будешь дальше дрыхнуть.
— Ох… — выдыхаю, — я этого не помню.
— Наверное, не проснулась, когда разговаривали, — Саня улыбается голосом. — Кис, мне тут капельницу для крепкого сна притащили — буду лечиться.
— Угу, ладно. Завтра созвонимся.
Отключаю звонок, кладу телефон на подушку и пробую встать. Голова кружится, будто я выпила чего-то крепкого и много. Что со мной?
Кое-как ковыляю к зеркалу. Видок у меня тот ещё. Волосы всклокочены, пуговицы на блузке расстёгнуты, на коже красные пятна. Аллергия, что ли? Провожу пальцами по красняку. Хм, вроде не чешется. Зато болит.
— Элитная итальянская мебель… — ворчу, поправляя сползшую с плеча блузку, и застёгиваю пуговицы.
Какой смысл тратить огромные деньги на «лухари»-диван, когда после сна на нём выглядишь и чувствуешь себя так, словно провёл ночь на теплотрассе? Это орудие пыток точно стоит не меньше нескольких миллионов. Стас любил такую мебель… На недвижимости и интерьере не экономил — считал это не тратами, а вложениями.
— Насть! — зову коллегу. — Мы уезжаем или что?!
Хочется поскорее покинуть элитную жилплощадь. Желательно немедленно.
Настя почему-то не отвечает, и в квартире подозрительно тихо. Она вроде пошла вещи складывать, но что-то я не слышу шуршания пакетов.
Ползу искать Настю. Почти по стеночкам ползу — крыша едет.
— Насть, ты здесь? — заползаю в кухню. — Стас? — растерянно хлопаю ресницами, глядя на бывшего, который сидит за столом. — Что ты здесь делаешь?
— Ждал, когда ты проснёшься, — улыбается, попивая чай из прозрачной элегантной чашки.
На лице Стаса следы драки с Саней. Яркий фингал под глазом, отёк на скуле и губа разбита. После встречи в ресторане я не видела бывшего и здоровьем его не интересовалась…
— Может, я как-то непонятно спросила… — лепечу. — Что ты делаешь в этой квартире?
— Это моя квартира.
— Как это — твоя? — добираюсь до стула, сажусь. — А Настя знает об этом?
— Знает, — кивает. — Чай будешь? — тянется за заварником.
— Нет, спасибо, — тряхнув головой, зажмуриваюсь от боли. — Ох… Не хочешь объяснить, что происходит?
— Я люблю тебя, Никусь, — в глазах бывшего появляется злой блеск.
Я вообще перестаю что-либо понимать. Настя знала, что хозяин квартиры Стас…
— Настя! — зову её, срывая горло.
— Она ушла, — холодным тоном сообщает мой бывший.
В воздухе уже не жареным пахнет, а откровенно воняет палёным. И телефон мой остался на диване в гостиной.
— Раз Настя ушла — и мне пора, — цепляясь за мраморную столешницу, встаю.
— Сядь! — рявкает Стас.
Надо бежать отсюда, теряя тапки, но я не в состоянии. Что-то мне подсказывает, что Настя к этому моему «не в состоянии» приложила… термос с кофе. И сделала она это для Стаса.
— Что тебе от меня нужно? — опускаюсь на стул.
— Чтобы ты вернулась ко мне, — Стас пожимает плечами.
— Мы с тобой уже всё обсудили… — дрожу, как листик на ветру. — В ресторане. Помнишь?
— Никусь, что ты как маленькая? — Стас делает глоток чая и дарит мне пластмассовую улыбку. — Слова — просто звуки, а вот дела… — многозначительно выгибает бровь.
— Философом стал? — нервно сглатываю. — Стас, вокруг тебя много достойных женщин. Я тебе зачем?
Хмыкнув, бывший встаёт и обходит стол. Он встаёт у меня за спиной и молчит. В этой проклятой тишине я, кажется, слышу звон собственных нервов. Таким Стаса я никогда прежде не видела. Есть в нём сейчас что-то по-звериному хищное, опасное — пугающее до дрожи.
— Баб тьма — ты права, — наклоняется к моему уху. — Только все не те… Им нужны мои бабки. Понимаешь? — выдыхает шёпотом мне в ухо. — А тебя мои деньги никогда не интересовали.
