— О господи, — пробормотала я, чувствуя, что бледнею. — Но если он там… тогда как же… что же мне-то делать?
— Не знаю, — честно ответил Юра. — Труп надо убрать. Придется повозиться, но… не это меня беспокоит. Все твои вещи перерыли, может, конечно, это Виталий постарался, но, сдается мне, в игру вступил кто-то еще и настроен серьезно. Кирилл, теперь Виталий… Думаю, очередь за тобой. Если он, конечно, не нашел того, что искал, — добавил он, с сомнением глядя на меня.
— Что, интересно?
— Не знаю. Но этот тип что-то ищет.
— Долларовую банкноту? Так это лишь условный знак.
— Может, так, а может… Одному мне этих дел не решить. Есть светлые головы, вот пусть они и думают.
— А как же труп? — окончательно перепугалась я, трупы мне в принципе не нравились, а когда он лежит в твоем номере, а ты знать не знаешь, как все объяснить…
— Сейчас его выносить опасно, — сказал Юра, — придется дождаться ночи.
Все это время Саша скромно помалкивал, стоя рядом с отсутствующим видом, — труп на него впечатления не произвел и чужие проблемы не волновали, оттого сделалось обидно.
— В вашем благородном семействе завелся Иуда, — ни с того ни с сего заявил он, когда я и надеяться перестала.
— Что? — не очень-то впечатлился Юра, особо сообразительным он не был, а тут даже я ничего не поняла.
— Говорю, Иуда у вас завелся, — с придурковатой улыбкой повторил Саша. — Змею на груди пригрели. Пустили козла в огород. Теперь понятно?
Теперь Юра вовсе ничего не понял, но слово «козел» показалось ему обидным, и он заявил:
— Сам ты козел.
— Прекратите, — возмутилась я. — Нашли время выяснять отношения.
— Я не выясняю, я втолковываю, — продолжал гнуть свое Саша. — Кто-то из ваших работает на себя, оттого и появились трупы.
— Почему это из наших? — насторожился Юра.
— Ну, это совсем просто.
— Серьезно? Может, объяснишь?
— А чего объяснять? Шлепнули ваших парней, отсюда вывод: тот, кто это сделал, их знал, оттого и шлепнул. Мешали.
Данные слова Юру смутили и заставили задуматься, хотя он продолжал посматривать недоверчиво.
— С таким же успехом это может быть кто-то с другой стороны. Девчонку они знали, возможно, и убить хотели ее, а Виталий оказался в номере случайно, вот и пришлось…
Лучше бы он этого не говорил, я сразу вспомнила вчерашнее ощущение и разволновалась до такой степени, что стало ясно: еще немного — и я упаду в обморок без всякого корсета. Мыслимое ли дело: меня опять хотели убить. Кто, за что и где этот Аркадий, провалиться бы ему ко всем чертям.
Мысль об Аркадии неожиданно придала мне силы, он-то обязан знать, что происходит, правда, особо в это не верилось.
— Мне-то что делать? — растерянно спросила я.
— Сматываться, — флегматично заметил Саша, — пока не поздно.
— А труп? Где он, кстати? — Последние слова я адресовала Юре.
— Под кроватью, конечно, — буркнул он. — Где же еще?
— Боже, — только и могла пискнуть я.
— Значит, так, — сказал Саша, — собирай веши и…
— Мы не можем его там оставить, — нахмурился Юра, и я согласно кивнула:
— Конечно, не можем. Как, интересно, я объясню наличие трупа в своем номере?
— Труп — твоя проблема, — осчастливил Юру Саша. — Моя — девчонка. Я хочу, чтобы она жила долго и счастливо. Ваши дела мне по барабану. Мы уезжаем.
— Какой шустрый, — хмыкнул Юра. — Уезжаем… Она поедет туда, куда прикажут. И ты здесь не командуй. Жди меня в номере, — кивнул он мне. — На дверь повесь табличку «Не беспокоить».
— Я не хочу сидеть в номере с трудом, — разозлилась я.
— Иди и делай что говорят. — С этими словами Юра повернулся и зашагал к машине.
— Пойдем, — позвал Саша, взял меня за руку, и мы направились по аллее.
Чувствовала я себя так скверно, что, казалось, хуже не бывает. Через минуту выяснилось: я, как всегда, была не права. Бывает. Сначала я увидела машину. Она показалась подозрительно знакомой, однако стояла так, что номера не разглядеть, и оттого я впадать в панику не стала и даже продолжила разговор.
— Сейчас же позвоню Аркадию, — горячо зашептала я Саше, когда мы поравнялись с машиной. — Пусть он прекратит все это.
— Он не прекратит, — вздохнул Саша и не к месту добавил:
— Мыши плакали, кололись, но продолжали есть кактус.
— У тебя странное чувство юмора, — возмутилась я и вот тогда услышала:
— Деточка, как я рад тебя видеть.
При звуках этого голоса я глухо простонала, а потом повернулась, дабы убедиться, что это не дурной сон. Возле машины стоял былой возлюбленный и улыбался так зазывно, а смотрел так ласково, что теперь и тюрьма была пустяком, и трупы, так, ничего особенного. Об одном я всерьез жалела, что дожила до этой встречи, нет бы скончаться чуть раньше. Рядом с Левой китайской стеной замерли трое здоровяков с постными лицами, а Лева, продолжая улыбаться, пошел мне навстречу, раскинув руки, точно собирался заключить меня в объятия.
— Что ты здесь делаешь? — нахмурилась я.
— Странный вопрос. Ты так неожиданно меня покинула. А мне казалось, все у нас прекрасно. На кого ты меня променяла, детка? Вот на этого придурка? — Он молниеносно выбросил вперед кулак, и Саша оказался на асфальте, слабо охнул, приподнялся, вытер лицо и с неудовольствием покачал головой, увидев кровь на ладони.
— Прекрати, — завопила я и даже отважно шагнула навстречу своему врагу, что дало Саше возможность встать, впрочем, не очень-то он спешил, должно быть, предчувствовал, что скоро вновь окажется на асфальте.
— Ты меня очень огорчила, — погрозил мне пальцем Лева. — Садись в машину. А твоему любовнику…
— Какой любовник? — возмутилась я. — Ты спятил.
— Давай, расскажи мне сказочку о том, что ты здесь делаешь.
— Очень надо мне сказки рассказывать, — отмахнулась я. Успев хорошо изучить характер былого возлюбленного, я решила наплевать на все секреты и заняться спасением своей жизни. Возможно, это сильно сказано, но крови, без сомнения, он попортит великое множество, и за Сашу я всерьез волновалась, потому и добавила:
— Я выполняю ответственное правительственное задание. А он меня охраняет, то есть страхует, или что-то в этом роде.
Лева выразил свое отношение к вышесказанному тем, что плюнул себе под ноги, но вслед за этим скроил заинтересованную мину.
— Признаться, это что-то новенькое, — сказал удовлетворенно. — Ты совершенствуешься. Раньше ты просто уезжала к маме или подругам. Теперь у тебя задание. А любовник, оказывается, не просто любовник, он охранник. Кевин Костнер в звании полковника. Потрясающе.
— Что ты несешь? — возмутилась я. — Ты просто помешался…
— Точно, — перебил он. — Я совершенно помешался от любви к тебе, и чем ты мне платишь, деточка? Ты очень плохо себя ведешь, очень плохо. Знаешь, я устал от этого…
— Вот и отлично. Отправляйся куда-нибудь отдыхать и оставь меня в покое.
— Ты лживая, подлая дрянь, — резко сменил он тон, что, в общем-то, было делом привычным, но опять же не сулило ничего хорошего. Схватил меня за руку и поволок к машине. Кивнул своим парням, и те бойко подхватили Сашу, тот пытался сопротивляться и, разумеется, схлопотал по шее. Я хотела закричать «караул», но бесполезность этого меня остановила: Леву зрители никогда не смущали, потому я попросила вполне душевно:
— Отпусти его.
— Ну уж нет, — усмехнулся Лева так, что сразу стал похож на акулу, каковой и являлся по своей сути. — Пусть ребята немного потолкуют с твоим хахалем. Уверен, любовник из него после этого будет никудышный.
— Прекрати, тебе говорят. Он не любовник…
— Да-да, он охранник. Случайно, не от меня ли он тебя охраняет?
— От убийцы. Меня сегодня едва не убили. Только благодаря счастливому стечению обстоятельств я осталась жива. Погиб другой человек. И перестань скалить зубы, я ничего не выдумываю.
— Можно мне сказать? — робко вклинился Саша, которого к тому моменту уже запихнули в машину, мы тоже сели, я взирала на Леву сурово и непреклонно.
— Нельзя, — глядя на меня, ответил Лева, и, ухватив меня за подбородок, спросил:
— Ты всерьез надеялась удрать от меня? — Стало ясно, сейчас он взгромоздится на своего любимого конька и заведет бесконечную сагу о своем могуществе. И нюх как у собаки, и глаз как у орла, а все прочее вообще вне конкуренции. Век бы слушала, да давно уже тошно.
— Можешь взглянуть на труп, — коротко сообщила я. — Под кроватью, в моем номере. Мы не знаем, как его вывезти.
— Оригинально. Я приезжаю сюда и что вижу: ты под утро возвращаешься со своим любовником, извини, охранником, раз уж это теперь так называется, и при этом болтаешь всякую чепуху.
— Труп — не чепуха. Если горничная заглянет в номер…
Лева уставился на меня, стараясь выглядеть проницательным, а я максимально правдивой. У меня получилось лучше.
— Коля, загляни в номер, — кивнул Лева одному из парней.
