Он замолчал.
Я не стала спрашивать, что случилось. По моим ощущениям, банды больше не существовало, и что-то мне подсказывало, что я не захочу знать, как они отправились по ту сторону. Странное дело, раньше я все воспринимала по-другому. Раньше я бы стала задавать вопросы, выяснять, наверняка ужаснулась бы ответу. Сейчас же я поняла, что Валентайн просто поступил так, как он поступил.
Сделал то, что сделал. Так, как посчитал нужным. С теми, кто использовал детей в своих гнусных целях случилось то, что случилось.
Валентайн предложил мне вино, но я отказалась. Попросила воды. В итоге теперь свечи раскаляли его напиток до насыщенно-бордового, а мою водичку просто слегка согревали отражением огоньков на фитилях.
— Она тебя очень ждет, — сказала я, когда принялась за салат.
Он усмехнулся.
— К сожалению, я не так часто позволяю себе бывать у нее. Не позволяю себе привязываться. Ей тоже не стоит.
Я вспомнила, как девчушка его обнимала, поморщилась. Но ничего не сказала.
— Женевьев обещала, что найдет ей родителей, — уверенно произнес Валентайн.
Я тоже не стала ничего комментировать.
Родители так родители. Не мое дело, что Элея видит своим отцом и спасителем Валентайна. По крайней мере, именно это я увидела в той короткой, но такой невыносимо-пронзительной встрече.
— Кстати, дом почти готов, — сказала я сама не знаю зачем. — Там совсем чуть-чуть осталось.
— Хорошо.
— Вещи я потихоньку перевезу. Чтобы не создавать драмы и не развлекать Академию.
Валентайн как-то странно на меня посмотрел, и в это время пространство зашипело, как пончик в масле.
— Так, ну и чего сидим с постными рожами?! — материализовавшийся прямо на крыше Дракуленок облизнулся, почуяв мясо даже под укрытием металлической крышки. — Как вообще можно сидеть с такими лицами рядом с едой?
— Мне кажется, или тебя сюда не звали? — флегматично поинтересовался Валентайн.
Хотя под этой флегматичностью я отчетливо уловила раздражение и ярость.
— От вас дождешься. Лена, а, Леночка? Угости знакомого мяском. От этого не дождешься, — зверюга покосилась на Альгора и томно вздохнула. Учитывая, что говорил Дракуленок его голосом, выглядело это ну очень странно. Наверное, к этому я никогда не привыкну. Ни-ког-да! Вот вообще.
Хотя с другой стороны, теперь, наверное, и привыкать не придется.
— Я же смогу приезжать, чтобы с ним встретиться?
— Приезжать? — Дракуленок сдвинул материально-призрачные брови. — Ты куда собралась-то, а? Только не говори… ой, маму вашу за ногу!
Валентайн вопросительно посмотрел на меня. Я слегка покраснела:
— Это ругательство из моего мира.
— Занимательно, — озвучил свои мысли Альгор.
— Очень. — Дракуленок подкрался поближе к тележке с подносами, посмотрел сначала на меня, потом на Валентайна. — Валюша…
— Валюша?!
Теперь я слегка сбледнула. Ну сказала пару раз, по русским мотивам в сердцах, с кем не бывает.
— Изыди, — зашипела на бессовестного зверя, но тот ни ухом ни повел, ни шипастым хвостом. Ни даже мощной спиной не дернул.
— Так вот, пока вы тут горюете друг по другу, можно я поем?
— Брысь!
Это уже Валентайн от меня нахватался. Одно движение его пальцев — и Дракуленок исчез. Вместе с мечтами о мясе.
— Зачем ты с ним так? — укоризненно спросила я.
— Ему можно вторгаться в мое личное пространство, а мне нельзя его отправить туда, где ему самое место?
Я вздохнула и вернулась к салату.
— Драконова поделилась планами отца на твой счет?
Я поперхнулась листиком.
— Да брось, Лена. С моей стороны ей быть раскрытой не угрожает. Я просто хочу понимать, что задумала эта девушка, и можно ли ей доверять.
Можно ли доверять Драконовой? Как-то раньше я над этим вопросом не задумывалась. Сейчас же…
— Можно, — сказала я.
— Ты уверена? — Валентайн испытующе посмотрел на меня.
Уверена ли я? Да, я уверена.
— Абсолютно. Если она и притворяется, то очень качественно. Но я бы поставила на то, что она не притворяется. Потому что я… — Я хотела сказать, что чувствую такое, но для Валентайна это явно будет не аргумент. — Потому что ей совершенно точно не нужно втираться ко мне в доверие и развлекаться таким образом. Ее подставили ее подружки, а не я. Все, что они могли, они уже сделали. Ее отец продолжает, но София его в этом не поддерживает.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Мне бы твою веру в людей, Лена, — Валентайн усмехнулся.
— А ты попробуй. Вдруг тебе тоже понравится?
— Что именно?
— Доверять. Людям.
Судя по скептическому выражению лица Валентайна, доверять людям он не собирался, а мое предложение ему показалось по меньшей мере эксцентричным. Что ж, после увиденного мне сложно судить за такое.
— Расскажи мне еще про Эстре, — попросила я.
Валентайн, который в этот момент потянулся за мясом, так и не доставшимся Дракуленку (уверена, он мне еще это припомнит), замер.
— Вопрос без подвоха, — сказала я. — Мне правда интересно.
— Правда интересно?
— Правда. Прошлое — это прошлое. Ну, если, разумеется, это не нарушает твое личное пространство, — последнее я произнесла с улыбкой.
Он молчал достаточно долго. Настолько долго, что я уже решила, что мне не светит ничего больше узнать об Эстре, тем не менее, когда передо мной очутилось блюдо с мясом и овощами, Валентайн все-таки заговорил:
— Амильена из очень древнего рода светлых. Одно время ее даже прочили в невесты Сезару Драгону. В смысле, предполагали, что ее отец договорится с Ферганом, но…
— Женевьев оказалась шустрее.
— Нет, — теперь уже улыбнулся Валентайн.
— Нет?
— Амильена отказалась.
— Отк… — я поперхнулась водичкой. — В смысле…
— Еще до того, как они начали договариваться. Отец ее любит безумно, поэтому он даже не стал рассматривать такой вариант.
— То есть вот так все легко? И просто? Она отказалась, отец сказал: «Пофиг, детка, пошлем наследного принца»?
— Случай не совсем обычный для Даррании, согласен, — Валентайн улыбнулся снова. — Но тем не менее он имел место быть. У Амильены с отцом особая связь, она его перворожденная. Но дело даже не в этом, он действительно всегда и во всем ее поддерживал, поддержал даже ее решение остаться преподавать в Академии.
— Вы на одном курсе учились?
— Нет. Она старше меня на три года. Единственное, пожалуй, в чем ее отец не поддержал… а точнее, поддержал не сразу — это наша дружба.
Он нахмурился, а я тут же сдала:
— Если не хочешь, не надо об этом говорить.
— Все в порядке, Лена. Этот период, скорее, не захотела бы обсуждать она. Он был достаточно для нее тяжелым, они чуть не поругались с отцом. С тем, кто был для нее дороже всех, с ее первым и единственным на тот момент авторитетом. Он согласился принять ее выбор, когда речь зашла о возможном предложении Фергана, а вот что касается меня…
— Я рада, что у тебя был такой классный друг, — серьезно сказала я.
Поймала искреннее удивление в глазах Валентайна и кивнула:
— Правда. Для меня такой была Соня.
Он нахмурился еще сильнее.
— Лена…
— Да, я знаю, что ее не вернуть, и бла-бла-бла, — я проглотила ком в горле. — Просто рассказываю. Она тоже готова была ради меня на все. Тоже всегда вступалась. Мы с ней…
Я мотнула головой.
— Ладно. Спасибо, что поделился.
— Ты тоже.
— Что? — я вскинула на него глаза.
— Ты тоже поделилась. Расскажешь о ней?
Сначала я хотела отказаться. Просто отказаться — и все, но учитывая, что он только что раскрыл передо мной душу… да и не в этом даже дело. Соня достойна того, чтобы о ней узнали, какая она была. Во всех мирах.
— Она была классная, — сказала я. — Мы познакомились детьми, я только что потеряла родителей, пришла в новую школу, где мне грозило стать затравленным нелюдимым зверьком, но она первая предложила дружить. А потом…
Я рассказала ему обо всем. Действительно обо всем. О нашем первом походе в зоопарк. Как мы вместе ходили в кино. Как сидели на берегу Финского залива, как она всегда выгораживала меня перед учителями и тетей Олей, перед директором, когда я врезала Земскову. О том, как мы впервые сбежали с уроков и вместе получили нагоняй от ее мамы. О том, как она помогала мне с биологией, а я ей — с математикой. О том, как мы вместе тренировались в английском и французском, выбирая какую-нибудь тему и болтая часами. Все-все-все, до той самой последней минуты, последнего дня, когда я согласилась поехать в тот лес. Лучше бы мы пошли в студию.
