Над границей тучи ходят хмуро, Жду смены, смены караула. Мы на посту и мы не пьём, Мы свой секрет — нет! — не продаём. — Не ну а что? Вроде ничего. Про армию.
— Да вообще, как специально для нас написано! Слушай дальше.
Я не один, нас — целый полк И все спортсмены — прыг-прыг да скок. Отряд большой, и все молчат, Всегда орлят, пионеров-октябрят. — Всегда Орлят! Орлят! Это же прямо как по заказу!
— Ага-ага, а ты в конце слушай.
Аты-баты, шли солдаты. Стой! Кто идёт? Наши, ваши — непонятно. Аты-баты, шли солдаты. Стой! Кто идёт? На оружье небогаты. А это что за человек? В руках кинжал и пистолет. Не просто так пришёл на полигон, Следит за всем, всё узнаёт — наверное, шпион. Мир, труд, май — ура! Секрет страны враг не узнает никогда. Над границей тучи ходят хмуро, Жду смены, смены караула. Наш капитан — ни сыт, ни пьян, В голове коварный план. Яволь, яволь, мой командир, яволь, яволь! Никто не выдаст никогда полка пароль. — Блин, круто, но ее, наверное, не разрешат.
— Почему?
— Яволь, яволь, мой командир, это как-то…
— С учетом того, что Орла фюрером иногда называют.
— Так ну капитана исправим на майора, коварный план на отличный. Я воль не знаю, на что-то надо тоже исправить — предложил уже я.
— А что он в начале орет?
— Где?
— Да вот, сейчас перемотаю.
— Гелоп какой-то…
— Может хип-хоп?
— Хрен пойми. Слова бы где взять?
— Так сейчас перепишем ручкой.
— Нет ну вот что бы понять, что за слово то он орет?
— Так-то можно не орать, вот это непонятное слово.
— Да не, есть же эти как их подпевалы…
— Аха-ха! Подпевалы! Запевалы, блин! — ну ты Дождь и ляпнул.
— Да не важно, короче прикинь строй такой идет и раз такой чувак из взвода вбок шаг разворот и этот выкрик и обратно. — предложил нечто невероятное Дождик.
— Ну это, Дождик ты совсем уже какое-то выступление артистов придумал, этого точно не будет.
— Ну ладно. Ну может так чисто для себя? — не хотелось отказываться Дождику от своей отличной идеи.
— Ну если вам по приколу, то вперед. Давайте врубайте и переписывайте слова, над рифмой и окончанием надо поработать. — махнул рукой Серый. — Будет вариант для своих и парадный. И слова в нескольких экземплярах. Давайте действуйте.
— Кстати в варианте для нас можно и «яволь» оставить?
— Ну-у…
— Так вы песню выбрали? Нет? Вечером учить начинаем! — заглянул в кубрик наш взводный.
— Выбрали-выбрали. — донеслось многоголосно.
— Слова?
— Да не записали еще слова.
— Название какое? Что за песня. Не сектор газа какой или красная плесень, я надеюсь?
— Нет что вы как можно! — приложил руки к груди Дождик. — Аты-баты шли солдаты.
— Серьезно?! — под выгнувшимися бровями младлея чуть не слетела фуражка.
— Ну да.
— Хм, не ожидал от вас. Ну ладно, хороший выбор, отличная песня, весьма… — растерялся младлей, явно перепутав ее с какой-то иной военно-патриотичной широко известной песней, — весьма, в общем, так и запишем шестой взвод «Аты-баты».
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Переделывать песню взялся я и Дождик. Дождик вообще оказался помешан на всякого рода самодеятельности.
— Ну чего? Давай.
— Наш курсовой майор не курит и не пьет? — предложил Дождик с бумажки.
— Ага, предвижу вторую, за косяки в наряде в жопу нас… — хохотнул я.
— Ха-ха-ха! — заржали оставшиеся в кубрике пацаны.
— Блин, надо что-то иное…
— Может за косяки по справедливости наряды раздает?
— Ну печально как-то, вся веселость и острота ушла, но для оф версии годится.
— С «яволь» что делать? — спросил Дождь.
— Ура? — предложил я.
— Ура! Ура! Наш командир? — уточнил Дождик.
— Слышна в сортире ершика кадриль. — неожиданно срифмовал я очередной шедевр.
— Пф-ф…
— Пожалуй еще надо подумать. — согласился я.
— Орлят он снова выпускает в мир? — предложил Дождик.
— Это какой-то подхалимаж высшей степени. — засомневался я.
— Да уж лизнул так лизнул. — поддержали остальные. — Такое петь как-то совсем.
— Ну а что?! Давайте предлагайте.
— Критикуешь? Предлагай! — высказал кто-то весьма умное изречение.
— Да хрен знает.
Вечером после ужина и почти до самой поверки ходили кругами по плацу и орали слова, причем каждый взвод свои. Страшное скажу я вам зрелище. Топающие и орущие каждый свое, да еще и кто в лес, кто по дрова, взвода курсантов.
— Что это за песня такая?! — наконец дошло до нашего взводного что Аты-Баты у нас какие-то не такие.
— Так это отпетые мошенники, тащ младший лейтенант.
— Так я и знал, что учудите что-нибудь.
— Так переделки же можно, это переделка. И про курсантов, и про майора.
— Как бы нам не прилетело, за это от нашего майора.
— Да нормальные же слова, тащ младший лейтенант?
— О-уо, теперь ты в органах! — проорал рядом идущий взвод.
— Вон, эти эксперты вообще статус-кво переделанный поют из какой кладовки только достали ихнего сержанта?
— Что за Статус-кво?
— Да группа такая древняя. Причем это переделка уже армейской переделки под органы внутренних дел. Ерунда полная.
— Так ну у них то про майора хоть слов нет. — возразил Иванов. — Бумажку со словами, — протянул он руку и получил желаемое. — Так, так… Угум-с. Ну, не знаю…
— Да ничего крамольного то нет, тащ командир! — больше всех за проект переживал Дождик.
— Ладно, рискнем. Кто ответственный за это произведение.
— Я и Дождик, в смысле курсант Артаньянов и курсант Дождиков. — обозначил я ответственных.
— Если шефу понравиться, то ладно, если нет в наряд пойдете, поняли?
— Понятно если что вы не в курсе. Ну а если понравиться, то под вашим чутким руководством? — улыбнулся я.
— Молодец, правильно понимаешь службу Артаньянов.
Наконец долбаная прогулка кончилась. Даже на КП никто сегодня не попал. Да, к местным счастливчикам приходят на КП, не ко всем конечно, но к некоторым очень даже да, причем девушки. Но сегодня с коротким свиданием в аквариуме и рядом с ним, обломились вообще все. А потом вообще все пошло на перекосяк. Поверка! Мать ее! Ну уже который день ее читают, а все блин по новой.
— Хорош, пацаны! Чего как дети?! — возмутился Костян, уже после очередной остановки чтения списка курсантов. А по началу и сам активно прикалывался.
— В натуре, сколько можно ржать над фамилиями? — донеслось еще одно суровое и авторитетное от Ромы Сахалинского.
Рома по правде говоря был Сухомлинский, но родом с Сахалина, так что судьба сама велела дать ему такое прозвище. Парень он был Пудовских габаритов, так что в своем взводе вполне себе был авторитетом.
— Да смейтесь сколько влезет, сейчас начнем заново. — меланхолично сказал дежурный офицер, которым был сегодня наш взводный.
