— Сыночка то ведь простудился недавно, а тут опять одеяло отобрали. Жара! Лять! На улице сорок градусов, а ее сыночке пуховое одеяло не вернули! Злые командиры отобрали, еще и с отпетыми негодяями во взвод поселили.
Веселье набирает обороты. Тут уже любой понял про кого речь. За нашим взводом закрепилось прозвище отпетых негодяев, наряду с пэтэушниками. Казусы с домашним постельным бельем в первые дни, были не только у Шилова, особенно у Китежградских домашних мальчиков. Но мама ни у кого не врывалась к руководству школы.
— Витечка ненаглядный, единственный! Подушку отобрали пуховую, головушку бедненькому некуда приткнуть. Ведь в наших подушках камни лежат. Так Менделев?
— Никак нет. — похлопал глазами ничего не понимающий Менделеев, даже уже не пытающийся требовать правильного произношения своей фамилии.
Иногда бывало начальник внезапно спрашивал кого-то из строя, в таком вот ключе. Причиной могла быть некая причастность к обсуждаемой ситуации и этого курсанта. А может вспомнил про какой-то иной косяк этого курсанта начальник. Или же банально слишком задумчивый и улетевший взгляд был у попавшего под раздачу.
— Нет?! Не камни? А что? Что, там у вас под подушкой? Ватрушка? Банка варенья?! С печеньем? А? Мальчиши плохиши? Хомячки! Грызут по ночам, мышей разводят. Не докармливают их. — начальник перевел дух и вернулся к первому вопросу. — Кровать до пола провисает! У Витечки у нашего. И как же он спит в таком положении, бедняжка.
Строй конечно смеется. Даже те, над кем смеялись еще вчера, сегодня сами активно ржут. Хорошо смяться над другими. Мне вот не особо весело, все же речь о нашем взводе опять. Как бы это не переросло в неприятности.
— И вот эта канитель по кругу в течении часа! — выкрикнул Орлов немного уже иным тоном и почти сразу смех сошел на нет. — Где командир взвода!
— Я, здесь. — Иванов то же не веселится.
— Вот же додумалась мамаша. — хихикает Дождик в полголоса.
— Ты лучше подумай, что за мамаша могла попасть на прием к замначальнику и целый час трахать ему мозг в присутствии подчиненного, — отвечает так же шепотом Стасиков.
Я аж обернулся посмотреть. Мне вот такое в голову не пришло. А толстый то оказывается кроме жира имеет соображалку. Даже обидно что я такую очевидную вещь не просек, а Стасик просек. Шилов блатной, причем блатной видимо сильно и через маму. Ну, да и его халявное лежание в санчасти как раз укладывается в эту картину.
— Совместно со старшиной, с каптером, с младшими командирами, проверить все кровати! — продолжает бушевать Орел. — Вообще всех взводов касается, проверить все кровати, насколько провисает пружина у кровати. Изношенные экземпляры выносим в коридор. Затем оттаскиваем на склад ХОЗО.
Черт! Это же Стасик и махнул свою кровать с условно пустовавшей Шиловской. Как раз он проверял пружины. Успел видать нажаловаться мамке Шилов, что ему самую паршивую кровать подсунули. Впрочем, Костя то же переборщил с запугиваниями. Надо узнать бы у кого что за блат у Шилова.
— От заместителя начальника школы, нашему курсу персонально, два часа строевой подготовки! Под моим личным руководством! Сегодня!
Ой-ой. Очень прилично мамочка то потопталась по чувствам начальников. Интересные дела.
— Вместо свободного времени! Вызовов на КПП сегодня нет!
А вот это уже еще хуже, а для некоторых трагедия. Есть тут у нас счастливчики к кому девушки приходят на свиданки. А еще это передача продуктов, Китежградским у кого конечно есть такие возможности. Ну а поскольку Бог велел делиться то как бы общая проблема. Кровати мы конечно принесли к складу ХОЗО, что возле четвертого корпуса. Вот только почти все понесли обратно, поскольку менять их не на что. То, что есть на складе еще хуже. Всего две кровати поменяли.
— Тебе конец Шило! — сегодня наверное самая популярная фраза и это еще ее легкая форма.
— Мендель ты чего там в тихоря жрал и когда? — еще один интересный вопрос.
Денек начался с разноса начальника и продолжался под его чутким руководством до самого отбоя. Сегодня и так был ПХД. Но сегодняшний ПХД был самым убийственным за все время. Парко-хозяйственный день в период КМБ не так уж и плох, ведь альтернативные занятия в это время ничуть не лучше. Но сегодня! Сегодня Орлов лично заглядывал в каждую щель, в каждый уголок где могла спрятаться хоть одна пылинка или еще чего похуже.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Курильщики сегодня курили исключительно в курилке на плацу и то в строго отведенные часы. Страдающим курсантом был жизненно необходим виновный! Далее раздался звонок телефона на тумбочке.
— Дежурный по курсу курсант Головин. Да? А с кем я разговариваю? — уточнил прошаренный курсант и вдруг поменялся в лице! — Понятно! Так точно! Есть! — и как ошпаренный полетел до Орлова.
Оказалось, замначальника школы решил подкинуть нам работы, что бы меньше привередничали о неудобных одеялах и кроватях. Так что повзводно мы убывали чистить оружие на оружейный склад. Через определенное количество стволов, взвод отправлялся обратно драить казарму, а его место занимал следующий. Единственный кто сегодня был радостным это пара прапоров с оружейного склада.
Ну и под вечер, два часа строем по первому плацу, то с песнями, то без них. Периодически Термитов закуривал сигарету и молча, наблюдал за нами из окна своего кабинета. Словно «Курильщик» из секретных материалов.
— Шилов!
— Шилов лять, глухой что ли? К тебе командир отделения обращается!
— Ну?
— Ну?! Ты охренел? — казалось Костя получил наконец повод выбить Шилову мозги.
— Тише Костян, ты это включай голову, да? — остановил я руку товарища, сжатую в кулак.
— Взял кровать и переехал в соседний кубрик!
Внутри взвода уже было четкое понимание что этот кубрик блатной, а тот соответственно… ниже рангом, скажем так. Когда мы заехали, то выбрали только что расконсервированный двенадцатый, в него переставили стекла с одиннадцатого, ну и по мелочам уже нашаманили, типа крючки в шкафу, полочки дополнительные. Шилов посмотрел на Пудова, но тот изобразил что занят составлением какого-то графика или еще чего в своей тетрадке. Далее посмотрел на меня, ну типа, я же постоянно «добрый полицейский».
— Давай делай что говорят. — посоветовал я.
Так что тело переехало в соседний кубрик.
— Кого заселим?
— А нафиг нам кто, свежего воздуха больше будет.
— А может пару кроватей с пальмами замутим?
— Зачем?
— Пространства больше и место у окна раздвинем. Батарея всем осенью нужна будет.
— Сушилка будет работать, только я не знаю с какого числа. — заметил Пудов. — Так что потники на батареях увижу, сразу улетят в окно.
Конечно, ближние кровати к окну были нашими, правда пришлось поставить их перпендикулярно, поскольку никто не хотел уступать место у окна ни я, ни Костя, ни Серый.
— Ну все равно, место у окна освободим, да и если что прикрыть зону можно будет от глаз из коридора.
— Заставят разобрать. — предрек Серега.
— А чего это заставят? У следаков стоят пальмы.
— Это потому что взвод у них переполненный.
— Ну и пофиг, нам же жить.
— Давайте недельку подождем, поймаем настроение начальника и тогда через разрешение? — предложил Пудов.
— У нас все можно, но с разрешения? — процитировал слова начальника Дождик.
— Точно.
Естественно перемещение кровати не осталось незамеченным. Офицер посмотрел, но даже подходить не стал спрашивать, видно были дела поважнее вникать в кадждую ерунду. На курсе незаметно ничего нельзя сделать, все равно кто-то что-то да видел. А ночью я проснулся от воплей и шума.
— Колыбаха! — чей-то выкрик и какой-то шум, затем мат, еще больше шума. В соседнем кубрике, судя по звукам, было настоящее побоище и опять это слово — Колыбаха!
— Что за херня?
— Кажись налет с подушками на наш соседний кубрик. — уже стоял и палил обстановку у двери Стасик.
— Стасян ты вообще спишь когда?
— Да я в туалет вставал и покурить.
Топот или вернее шлепот, поскольку многие используют шлепанцы в свободное время внутри казармы. Грохот, хохот и очередное раскатистое и хохочущее, басистое. — Ко-лы-ба-ха! У-аха-ха-ха! — удаляющееся по коридору вместе с Сухомлинским, это к гадалке не ходи, я уже и по голосам некоторых узнаю.
