Медленно выныривая из полузабытья, Кэтрин подняла голову и обвела взглядом испуганные лица столпившихся вокруг людей.
— Полицейский, — произнесла она. — Где полицейский?
— Мы не знаем…
Пошатываясь, она поднялась с колен, и коллеги расступились, пропуская ее к выходу. Не обращая внимания на капающую с нее кровь, она вышла из палаты, безумным взглядом окидывая коридор.
— О Боже, — произнесла медсестра.
В дальнем конце коридора пол пересекала темная линия. Кровь. Она вытекала из-под двери раздаточной.
Глава 13
Риццоли заглянула в больничную палату Нины Пейтон, огороженную полицейской лентой как место преступления. Струи артериальной крови на стене уже засохли, образовав причудливый узор. Она прошла дальше по коридору к раздаточной, где было обнаружено тело полицейского. Вход в комнату тоже был перекрыт лентой оцепления. Инвентарь, хранившийся в этом помещении, — капельницы, подкладные судна, тазы, коробки с латексными перчатками — был залит кровью. Здесь погиб их боевой товарищ, и для каждого полицейского из Бостона охота на Хирурга отныне становилась делом чести.
Она обратилась к одному из патрульных:
— Где детектив Мур?
— Внизу, в администрации. Там просматривают пленки с камер видеонаблюдения.
Риццоли оглядела коридор, но не заметила ни одной камеры слежения. Значит, у них не будет никакого материала по этому коридору.
Спустившись вниз, она прошла в конференц-зал, где Мур и две медсестры просматривали видеопленки. Никто не обернулся при ее появлении; все взгляды были устремлены на экран телевизора, где прокручивалась видеозапись.
В кадре появились лифты пятого западного крыла. Дверь лифта была открыта. Мур нажал на кнопку «стоп-кадр».
— Вот, — сказал он. — Это первая группа, которая вышла из лифта, после того как был подан сигнал. Я насчитал одиннадцать пассажиров, и все они бегом кинулись из лифта.
— Так и должно быть в случае поступления синего сигнала, — пояснила старшая медсестра. — Оповещение проходит по центральному больничному селектору. Все, кто не занят на операциях, должны откликнуться.
— Посмотрите внимательно на эти лица, — попросил Мур. — Вы всех узнаете? Есть среди этих людей кто-нибудь, кому не следовало там находиться?
— Я не могу разглядеть все лица сразу. Они выходят толпой.
— А вы, Шарон? — обратился Мур ко второй медсестре.
Шарон подалась вперед.
— Вот эти трое — медсестры. А двое молодых людей сбоку — студенты-медики. Я узнаю третьего мужчину… — Она ткнула в верхнюю часть кадра. — Это санитар. Остальные лица мне знакомы, но я не знаю имен.
— Хорошо, — устало произнес Мур. — Давайте посмотрим остальные кадры. А потом возьмемся за пленки, записанные камерой на лестнице.
Риццоли подошла ближе и встала за спиной старшей медсестры.
На экране замелькали кадры в обратном порядке, и дверь лифта закрылась. Мур нажал на кнопку воспроизведения записи, и дверь снова открылась. Из лифта вышли одиннадцать человек, в своей спешке напоминавшие сороконожку. Риццоли видела их озабоченные лица, и даже без звука было понятно, что произошло нечто чрезвычайное. Вскоре эта толпа исчезла из кадра. Дверь лифта закрылась, Прошло какое-то мгновение, и дверь снова открылась, выпуская вторую партию персонала. Риццоли насчитала тринадцать пассажиров. Пока получалось, что в течение трех минут на этаж прибыли двадцать четыре человека, и это только на лифте. А сколько пришло по лестнице? Риццоли смотрела запись со все возрастающим интересом. Оперативность медиков была безупречной. Синий сигнал можно было сравнить с ускоренной массовой мобилизацией. В таком людском море любой человек в белом халате мог остаться незамеченным. Убийца наверняка стоял в лифте в задних рядах. Он явно предусмотрел возможность видеосъемки и старался держаться за чьей-то спиной. Несомненно, они имели дело с тем, кто хорошо знал, как функционирует больница.
Она смотрела, как вторая группа пассажиров лифта исчезает из кадра. Лица двух человек так и не удалось разглядеть.
Мур поставил новую кассету, и на экране появились кадры, снятые другой камерой. Теперь перед ними была дверь с лестницы. Какое-то время ничего не происходило. Потом дверь распахнулась, и проскочил мужчина в белом халате.
— Я его знаю. Это Марк Ноубл, один из врачей-интернов, — сказала Шарон.
Риццоли достала блокнот и записала имя.
Дверь снова распахнулась, и вышли две женщины, обе в белых халатах.
— Это Вероника Там, — сказала старшая медсестра, показывая на ту, что была пониже ростом. — Она работает в пятом западном. У нее был перерыв, когда прошел сигнал.
— А вторая женщина?
— Я не знаю. Ее лицо плохо видно.
Риццоли записала:
«10:48, камера у лестницы: Вероника Там, медсестра, 5 Западный. Неизвестная женщина, черные волосы, белый халат».
Всего из двери лестницы вышли семь человек. Медсестры узнали пятерых. До сих пор, по подсчетам Риццоли, тридцать один человек прибыл лифтом или по лестнице. К этому числу стоило прибавить персонал, уже дежуривший на этаже, и получалось не менее сорока человек, которые в момент ЧП оказались в пятом западном корпусе.
— А теперь наблюдайте за поведением каждого во время и после отбоя, — сказал Мур. — Теперь уже никто не торопится. Может, вы узнаете еще некоторые лица и назовете имена. — Он промотал пленку вперед. Внизу в кадре таймер отсчитал восемь минут. Тревогу еще не отменяли, но персонал, помощь которого не требовалась, начал покидать отделение. Камера показывала их только со спины, пока они шли к лестнице. Первыми были двое студентов-медиков, за ними следом чуть позже прошел неопознанный мужчина. После долгой паузы Мур промотал пленку вперед. Группа из четырех мужчин прошла к лестнице. Таймер показывал время 11:14. К этому моменту сигнал официально был снят, и Герман Гвадовски объявлен умершим.
Мур переставил пленки. И вновь они наблюдали за лифтом.
К тому времени, как были отсмотрены все записи, Риццоли исписала три страницы в блокноте, фиксируя количество медиков, прибывших по сигналу. Тринадцать мужчин и семнадцать женщин. Теперь Риццоли подсчитывала, сколько человек было замечено после того, как сигнал был отменен.
Цифры не сходились.
Наконец Мур нажал на кнопку СТОП, и экран погас. Они смотрела записи больше часа, и обе медсестры выглядели не лучшим образом.
Прервав молчание, Риццоли задала вопрос, и ее голос, казалось, еще больше напугал обеих.
— В вашу смену в пятом западном корпусе дежурят мужчины?
Старшая медсестра недоуменно смотрела на Риццоли. Ее удивило, что в зал проник еще один полицейский, а она этого даже не заметила.
— Есть один медбрат, но он заступает на дежурство в три часа. В дневную смену никого из мужчин нет.
— Значит, в момент сигнала никто из мужчин не работал в пятом западном крыле?
— Возможно, на этаже и был кто-то из хирургов. Но медбратьев точно не было.
— А кто именно из хирургов? Вы не помните?
— Они все время приходят и уходят, делают обходы. Я не слежу за ними. У нас своей работы хватает. — Медсестра посмотрела на Мура. — Нам действительно пора возвращаться на свой этаж.
Мур кивнул.
— Можете идти. Спасибо вам.
Риццоли дождалась, пока медсестры покинут зал. Потом обратилась к Муру:
— Хирург был на этаже еще до того, как был подан сигнал. Вы так не считаете?
Мур поднялся и подошел к видеомагнитофону. Она видела, что он злится, судя по тому, как резко он извлек одну кассету и вставил другую.
— Тринадцать мужчин прибыли в пятый западный корпус. И четырнадцать ушли. Один лишний. Он находился там все это время.
Мур нажал на кнопку воспроизведения записи. Двинулась пленка с камеры наблюдения за лестницей.
— Черт возьми, Мур. Кроу отвечал за безопасность. А теперь мы потеряли единственного свидетеля.
Он молчал, уставившись на экран, где появлялись и исчезали ставшие уже знакомыми фигуры.
— Этот неизвестный проходит сквозь стены, — сказала Риццоли. — Он как будто прячется в воздухе. На этаже работают девять медсестер, и никто его не заметил. А ведь он был там все это время, черт бы его побрал.
— Это одна версия.
— Но как он подобрался к полицейскому? Как полицейский дал себя уговорить покинуть пост? Пошел в эту раздаточную?
— Должно быть, это был человек, ему знакомый. Или кто-то, не вызывавший подозрений.
Впрочем, в пылу общей спешки, когда все кругом бросились спасать жизнь больного, могло показаться естественным, что работник больницы обратился к постовому, который дежурил в коридоре. Скажем, попросил его помочь принести что-то из раздаточной.
Мур нажал на ПАУЗУ.
— Вот, — тихо произнес он. — Думаю, это он.
Риццоли уставилась на экран. Перед ней был одинокий мужчина, который возвращался к лестнице уже после сигнала. Они видели только его спину. На нем были белый халат и шапочка. Из-под нее выглядывала полоска коротко стриженных русых волос. Он был худощавого телосложения, не слишком широкоплечий, а походкой напоминал ходячий вопросительный знак.
