– Не может быть! Снайперов не включают в штурмовые группы!
– Я очень просила. И мне пошли навстречу. Сказала: а вдруг ты там меня не дождешься и найдешь себе другую? Нет уж, надолго тебя одного не отпущу!
Анна в стандартной боевой экипировке. Только снайперская винтовка в руках вместо мини-автомата.
Почему у нее стандартное снаряжение, а не защитный штурмовой комплект? Ведь остальные четверо ребят стоят в полной экипировке штурмовой группы! И тут соображаю, что полная экипировка весит тридцать с лишним килограммов. Тяжеловато для хрупкой женщины. Слишком тяжело, а бежать надо быстро. Пусть и всего сто метров по прямой.
– Попадешь в яблочко?
– Не волнуйся, не промахнусь.
Последний взгляд – глаза в глаза. Всего пара секунд – больше мы не выдержим.
И каждый из нас занимает свою позицию.
Раздеваюсь до трусов, чтобы ничего не сковывало свободы движений. Разуваюсь. Жаль, нет шиповок, а другая обувь – слишком тяжела. Представляю, во что превратятся ноги за эти сто метров – до мяса сотру ступни – и как они потом будут нестерпимо гореть… Хорошо, что никакого «потом» не будет.
Командир помогает мне надеть на спину почти невесомый рюкзачок с пластитом. Сзади на нем нарисован небольшой красный кружок. Мишень для Анны. Аккуратно беру кнопку взрывателя.
– Ты уверен, что нажмешь на кнопку точно в нужный момент? – спрашивает командир.
– Абсолютно. Я бегал эстафету. Точно передать эстафетную палочку – куда сложнее.
Подзываю к себе Ивана, нашего штангиста.
– Когда прозвучит сигнал, ты должен будешь вытолкнуть меня из-за угла и вперед. Вместо низкого старта. Толкнуть надо в поясницу, если выше – я могу споткнуться. Всё понял?
– Не волнуйся. Вылетишь у меня как пробка из бутылки!
Подхожу к углу здания. Застываю в стартовой позе. Вес тела на толчковой левой ноге, корпус выдвинут вперед.
Теперь нужно выкинуть всё из головы, чтобы уйти точно под стартовый сигнал. И привычная легкая улыбка на губах – ведь меня опять ждет любимая дистанция.
Всего сто метров по прямой…
Дмитрий Перовский
Малая джеста[2] траекторий
Когда в бою вам выйдет встреча,
Определим, кто прав, наверно.
Пока присядем в тень под дубом,
Обсудим план простой, примерный.
Мы испытания устроим.
В лесу приятно и отрадно.
И даже может так случиться,
Что Робин Гуд найдется рядом!
«Робин Гуд и Гай Гизборн»(пер. Г. Блонского)
В зале совещаний мюнхенского отделения Интерпола набралось много народа. В основном оперативники и аналитики из отдела преступлений в экономической и высокотехнологической сфере. «Белые воротнички», как называли их в том же «обороте оружия», в котором служил Томас Феллер. Интерполиция, конечно, не муниципальная служба, однако конкуренция между отделами и здесь присутствовала. Обычно крупные операции всегда проводились одним отделом с участием представителей остальных, переходящих в непосредственное подчинение к конкурентам, поэтому сейчас Томас старался по составу собравшихся определить характер предстоящих маневров.
– Слышал, что из Англии прислали какую-то шишку, – толкнул локтем он сидевшего рядом Рудольфа Хеслера, но коллега лишь вяло пожал плечами.
Руди было все равно. Его больше волновал развод с женой и сопутствующие переживания.
Томас еще раз окинул взглядом собравшихся в поисках знакомых лиц. Тараторящая без умолка Мария Штерн – белокурая улыбчивая австрийка с бульдожьей следовательской хваткой. Схожий с терминатором Иван Данко[3], прибывший по обмену из России, уверяющий, что он немец, но родом с Украины. Гай Гизборн и Марион Блант, прилетевшие из Британии. Вероятно, эта парочка лучше всех осведомлена о предстоящей операции.
– Джентльмены! – раздался зычный голос.
Присутствующие обернулись на вошедшего, разговоры стихли.
Энергичной походкой к пюпитру с эмблемой в виде земного шара, меча и весов, вышел Шариф Ноттингем, известный у «оружейников» специалист, занимающийся международной деятельностью Ирландской республиканской армии и связанным с ней оборотом оружия. Ноттингема уважали, поскольку его расследования напрямую касались грязных дел многих правительств, но в последнее время, по слухам, он переключился на параллельную тему. Немудрено – ИРА хорошо прижали.
– Когда Адам копал землю и Ева пряла, кто был джентльменом? – не удержалась от подколки стервозная Штерн, на дух не переносившая арабов.
Ноттингем, внешностью походивший на выходца из Марокко, лишь улыбнулся лозунгу времен войны Уота Тайлера[4].
– Рад слышать, что некоторые знакомы с историей моей родины. Но начнем брифинг, господа! – парировал он и завозился с настройками проектора.
Гомон в зале окончательно стих.
Ноттингем, пусть и был сыном иммигрантов, родился в Вустере и служил британской короне уже около двадцати лет. Патриот империи, которая утратила колонии, но сохранила влияние на мировую политику. Хотя служба в рядах «интеров» – это, скорее, надгосударственная деятельность: все они защищают свои страны как части общей цивилизации.
– Итак, господа, я уполномочен НЦБ руководить операцией по задержанию вот этого человека, – продолжил Ноттингем, выведя на экран фотографию, явно взятую из какого-то старого документа.
В зале вновь раздался шепот: на служителей международной Фемиды серыми насмешливыми глазами смотрел мужчина лет двадцати пяти, с прямым носом, заостренным подбородком, открытым широким лбом и тонкими губами. Томас от волнения щелкнул языком – личность, запечатленная на снимке, относилась к разряду знаменитых.
– Робин Локсли, известный также под псевдонимом Капюшон[5], – начал вводную Шариф. – Настоящее имя – Роберт Гоут[6], уроженец Йорка. Служил в армии Ее Величества в качестве снайпера. В составе сил коалиции участвовал в военных операциях в Ираке и Афганистане. Специалист высочайшей категории, награжден Королевской медалью храбрости и Королевским Красным крестом первого класса. Ушел в отставку после осколочного ранения, полученного в Герате. Момент его демобилизации совпал с расследованием военной прокуратурой контрабанды наркотиков через натовские транспорты. Прямых улик против него не было, однако денежной компенсации и предложенной должности армейского мастера-инструктора Гоут лишился. Еще не закончив тяжбу с военным ведомством, Гоут по приезде домой узнал об аресте отца – Уильяма Гоута. Того осудили за неуплату налогов. Во время финансового кризиса Гоуты лишились по закладной фермы и семейного бизнеса. Уильям получил небольшой срок, но ему не повезло – умер в тюремной больнице от инсульта. Возможно, что участие Роберта в операциях с наркотиками – это попытка поправить финансовое положение семьи.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
