— О, напротив! — обрадовалась Рони, подумывая навестить городок её детства, чтобы проверить доставшийся ей в наследство от бабушки домик. Приморский климат требовал постоянного ухода за жилищем, угрожая быстро превратить полузаброшенную избушку в развалины. — Я как раз хотела съездить к родным. Думаю, дней за пять обернусь.
— Хмм… Пять дней? — предвкушающе прикрыл ястребиные глаза мужчина. — Это идеально, за такой срок я любую лошадку объезжу и выдрессирую.
— Мы собираемся на конную прогулку? — уловила лишь последние слова подошедшая Энви, ревниво втискиваясь между собеседниками.
— И на прогулку тоже, — ухмыльнулся Кид, представив себя в костюме для верховой езды и перчатках, со стеком в руках, а рядом полностью обнаженную блондиночку, украшенную лишь особой “сбруей”, возможно, даже привязанную к симпатичному столбику.
— Я уже сказала Перкиду, что уеду на несколько дней, навещу родственников, — успокоила недовольную подругу Рончейя, отмечая как та расслабилась, услышав об отъезде соперницы. — Надеюсь, вы не будете слишком скучать? Дорогой, ты найдёшь, чем развлечь нашу гостью?
— Конечно, дорогая! — Кид снова перевел почти кровожадный взгляд на Энвайю, по неопытности принимавшей его за проявление нежной страсти. Хотя определенно, страсть тут имела место, но скорее не к самой девушке, а к тому, что в своих мыслях уже проделал с ней пресытившийся обычными вещами мужчина. — Не беспокойся, мы придумаем, чем заняться без тебя. Можешь не торопиться, ты и так не слишком часто бываешь на родине.
— О! Замечательно! — искренне отозвалась рыжая красотка, только сейчас понявшая, как ей повезло, что истинные наклонности любовника начали проявляться лишь теперь, когда она надёжно защищена договором.
Просто чудо, что удалось продержаться так долго и настолько вовремя обеспечить особые интересы Перкида подходящей для игр девушкой. Промелькнувшее было сочувствие к бедняжке моментально растаяло, едва она заметила злой взгляд Энви, ревниво наблюдавшей за мужчиной, поцеловавшим в щёчку прежнюю любовницу.
“Ну что же, за что сражается, то и получит!” — подумала Рони и ушла собираться в дорогу.
Дела в родном городке затянулись на целую неделю, пришлось нанимать работников, подлатавших прохудившуюся крышу и отремонтировавших провисшие ставни и подгнившие доски на крыльце. Затем дом отмывали несколько женщин, втайне осуждающих бестолковую девицу, забросившую такой хороший коттеджик.
Когда-то прадед Рончейи, приехавший с севера Дарбии и оставшийся в этих краях, взяв в жены местную девушку, не стал использовать привычные для южных тербийцев тонкие веточки, обмазанные глиной и Единый знает чем ещё, а привёз с родины толстенные брёвна, которые собственноручно обтесал и уложил при помощи соседей в традиционную избу. Потом его сын, недовольный тем, что потемневшее от времени дерево слишком уж выделяется среди беленьких домишек соседей, покрыл особым составом бревна, придав им более привычный для местных оттенок. Пусть дом и не стал белым, но бледно-серый, с яркими голубыми ставенками, коттедж заиграл новыми красками.
Кстати о красках, после генеральной уборки стало ясно, что пора и внутри их подновить. Благо недостатка в желающих получить немного лишних деньжат на довольно простой работе не наблюдалось, а потому и эту задачу Рони решила легко и быстро, наслаждаясь позабытыми запахами диких трав, которыми порос косогор, спускающийся к любимому с детства пляжу, где теперь плескалась ребятня со всей круги, напоминая беззаботные времена до появления матери и отчима.
Встречаться с последним девушке не хотелось ни при каких раскладах, а потому, чтобы увидеть сестру и братьев, ей пришлось какое-то время незаметно наблюдать из повозки за лавкой, где всё так же работал старый управляющий, а на втором этаже жило семейство. Вручив детям сладости, игрушки и книжки, внимательно осмотрев их руки и успокоившись, не увидев характерных синяков, Рончейя попрощалась с малышнёй и пообещала обязательно навестить их следующим летом.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Красивая и богатая старшая сестра вызвала у младших привычный восторг и обожание, которое не могли сломить даже едкие замечания отца, не стеснявшегося называть падчерицу самыми браными словами. Шикающая на него мать, смущенно просящая не выражаться при детях, всё же не решалась возражать мужу, если он выражал своё мнение о девушке приличным образом.
Странно, что несмотря на услышанное, братья и сестрёнка умудрялись как будто разделять два противоположных образа. Один был привязан к какой-то чужой и плохой женщине, тоже рыжей, но страшной и противной. А второй накрепко прикрепился к доброй красавице с мягкими ласковыми руками, которые достают из большой сумки самые прекрасные вещи в мире: вкусные печенья и конфеты; игрушки, движимые артефактами и оттого почти живые; волшебные книги, тоже оживляемые артефактами, заставляющими затейливо чередоваться картинки, на которых море играло волнами, а оборотни меняли внешность, то становясь людьми, то принимая звериный облик.
Рони и сама, читая вслух сказки, о чём её всегда просили младшие, словно становилась ребёнком, заново обретая слишком резко оборванное детство. После таких встреч было особенно тяжело возвращаться к прежней жизни, наполненной разными взрослыми вещами, пусть иногда весьма приятными, но почему-то оставлявшими прочти привычное чувство грязи и желание поскорее отмыться. Лишь воспоминание о сухой потресканной коже, какой она стала несколько лет назад, когда в жизни Рончейи случилось то страшное лето, о событиях, что она старалась вспоминать как можно реже, останавливало девушку от излишних и долгих, явно вредных посещений ванной и бесполезной растраты мыла, неспособного смыть неприятные ощущения.
***
Вернувшись в Лур-Лур, путешественница застала весьма занятную картину…
Глава 27
Пара больших дорожных сумок, оставленных помощником кучера у дверей дома, в прежние времена были бы подхвачены самой Рончейей, но за прошедшие три года девушка твёрдо усвоила, что не следует лишать мужчин удовольствия от помощи слабым женщинам. А потому, рассеянно проследив, как скрывается за поворотом карета, она шагнула в дверь, обозначая своё возвращение громким возгласом:
— Перкид, дорогой, я вернулась! Там сумки… — по инерции договаривала Рони, не сразу потеряв дар речи от увиденного.
Энвайя, одетая… Хотя вернее сказать, раздетая… Нет, всё-таки одетая в один лишь кожаный корсет, силившийся утончить её талию и даже почти преуспевший в этом, пыталась дёрнуться в сторону своей спальни, но не учла декоративный, усыпанный драгоценностями ошейник, поводок от которого был намотан на запястье Кида. Мужчина лишь ближе подтянул к себе блондинку, быстро отбросив смущение:
— А мы тут играем… Скучали без тебя очень, уж и не знали, чем себя занять.
— Да, я так и поняла, — усмехнулась Рончейя, внимательно оглядывая наряд своей подруги.
Чёрный корсаж не прикрывал даже грудь, лишь чуть приподнимая её. С этой задачей пытались справиться полоски из всё той же чёрной кожи, что причудливо перекрещивались от основного предмета одежды девушки до ошейника, совершенно не скрывая ни одной подробности пышного бюста. Внизу вырисовывалась похожая картинка. Чуть ниже пупка заканчивался корсет и начинался узор из ремешков шириной с палец, обрисовывавший пышные бёдра Энвайи, и даже не пытавшийся сместиться хоть немного к центру, оставляя открытым гладкий низ живота. Обойдя вокруг, Рони убедилась, что тыльная сторона подруги тоже сияла белизной, лишь оттенённой чуть припухшими красноватыми следами от стека на солидных округлостях и узкими кожаными ленточками справа и слева, что крепились к ажурным чулкам всё того же полночного цвета. Риджес как-то приносил похожие чулочки в то первое и последнее их лето, сопроводив интересным фактом:
— Если мне вдруг случится бывать в борделе… Да! Не смотри на меня так, я часто бываю в разъездах. Так вот, в борделе я избегаю девушек в подобном. Слишком уж дорого стоит эта кружевная шёлковая развратность. А что это значит? — Ридж и не ожидал от любовницы ответа на вопрос, а потому сразу продолжил: — Это значит, что девица как-то заработала на них. Пользуется повышенным спросом, работает, не покладая… — хмыкнув и не уточнив, что именно та не покладает, мужчина развил свою мысль: — В общем, клиентов у неё всегда множество, раз удалось раздобыть ажурные чулки. Я стараюсь выбирать неприметных и молоденьких, у них наверняка болячек меньше, да и вообще…
