— Что это за маленький порт? — спросила Нелль, смотревшая на восточный берег озера.
— Это Балма, врата в нагорья, — ответил Джемс Старр. — Отсюда начинается горная Шотландия. Вон там, — погляди, Нелль, — развалины старинного женского монастыря, а в этих разбросанных могилах погребены члены рода Мак-Грегор, который еще славится по всей стране.
— Славится пролитой кровью, своей и чужой, — заметил Гарри.
— Ты прав, — ответил Джемс Старр, — и нужно заметить, что слава, купленная в битвах, всегда бывает самой громкой. Эти сказания о битвах идут из глубины веков…
— И увековечиваются в песнях, — прибавил Джек Райан и в подтверждение своих слов затянул первую строфу старинной боевой песни о подвигах Александра Мак-Грегора в его войне с сэром Гемфри Колкхоуром из Лесской долины.
Нелль слушала, но все эти воинственные сказания навевали на нее грусть. Зачем пролито столько крови на этих равнинах, где было, казалось, достаточно места для всех?
С приближением к маленькому порту Лесс ширина озера, достигавшая от трех до четырех миль, несколько уменьшилась. На мгновение мелькнула старая башня древнего замка. Потом «Синклер» снова взял курс на север, и взорам туристов открылась гора Бен-Ломонд, возвышающаяся почти на три тысячи футов над уровнем озера.
— Какая чудесная гора! — воскликнула Нелль. — И как, верно, прекрасен вид с ее вершины!
— Да, Нелль, — ответил Джемс Старр. — Смотри, как гордо вздымается эта вершина над ковром из дубов, берез, лиственниц, одевшим нижнюю часть горы! Отсюда видны две трети нашей старой Каледонии. Здесь, у восточного берега озера, обычно жил клан Мак-Грегор. Невдалеке отсюда пустынные ущелья не раз обагрялись кровью в стычках между якобитами и ганноверцами. В ясные ночи здесь льет свой таинственный свет бледная луна, называемая в старых легендах «фонарем Мак-Фарлана». Здесь эхо еще повторяет бессмертные имена Роб-Роя и Мак-Грегора Кэмпбелла!
Бен-Ломонд, последняя вершина Грампианской цепи, вполне заслуженно воспета великим шотландским романистом. Как заметил Джемс Старр, есть горы более высокие, вершины которых одеты вечными снегами, но, вероятно, во всем мире нет горы более поэтической.
— И подумать только, — прибавил он, — что этот Бен-Ломонд целиком принадлежит герцогу Монтрозу! Его светлость владеет целой горой, как лондонский горожанин — клумбой в своем цветнике!
Тем временем «Синклер» подошел к селению Тарбет, на противоположном берегу озера, где высадил пассажиров, направляющихся в Инверери. Отсюда Бен-Ломонд открывался взгляду во всей своей красоте. Его склоны, изрезанные потоками, блестели, словно обрызганные расплавленным серебром.
По мере того как «Синклер» огибал гору, берег становился все более скалистым и голым. Лишь изредка попадались деревья, в том числе ивы, на гибких ветвях которых в старину вешали людей низшего сословия.
— Чтобы не тратить веревки, — заметил Джемс Старр.
Озеро постепенно суживалось и вытягивалось к северу. Горы все теснее сжимали его с двух сторон. Пароход Обогнул еще несколько островов и островков, Инверюглес, Эйлед-Уо, где возвышаются остатки крепости, принадлежавшей Мак-Фарланам. Наконец, оба берега сошлись, и «Синклер» остановился у пристани Инверснайда.
Там, пока для них готовился завтрак, Нелль и ее спутники отправились осматривать поток, низвергавшийся в озеро с большой высоты. Он казался декорацией, поставленной для удовольствия туристов. В клубах водяной пыли над его струями повис зыбкий мостик. С этой высоты взгляд охватывал большую часть озера, на поверхности которого «Синклер» казался лишь точкой.
После завтрака решено было отправиться на озеро Кэтрайн. В распоряжении туристов было несколько экипажей с гербом семьи Бредалбэн — той самой, которая некогда снабжала водой и дровами изгнанника Роб-Роя; эти экипажи отличались всеми удобствами, какими славятся изделия английских каретников.
Гарри усадил Нелль на империале, как требовал обычай; остальные сели позади нее. Великолепный кучер в красной ливрее собрал в левой руке вожжи своей четверки, и экипаж стал подниматься по склону горы вдоль русла извилистого потока.
Дорога была очень крутая. По мере подъема форма окружающих вершин словно изменялась. На противоположном берегу озера гордо вырастала вся горная цепь и над ней — вершины Аррохара, господствующие над долиной Инверюглеса. Слева возвышался Бен-Ломонд, обращенный к озеру крутыми обрывами своего северного склона.
Местность между озерами Ломонд и Кэтрайн хранила дикий вид. Долина начиналась узкими ущельями, заканчивавшимися лощиной Эберфойл. Это название болезненно отозвалось в сердце девушки, напомнив ей полные ужасов пропасти, в глубине которых проходило ее детство; поэтому Джемс Старр поспешил отвлечь ее своими рассказами.
Впрочем, местность благоприятствовала этому. На берегах озера Ард происходили главнейшие события жизни Роб-Роя. Там высились зловещего вида утесы из известняка с каменистыми вкраплениями, затвердевшего под действием климата и времени, словно цемент. Меж разрушенных овечьих загонов виднелись жалкие хижины, похожие на звериные логовища; трудно было сказать, кто в них живет, — люди или дикие звери. Белоголовые ребятишки, у которых волосы выцвели от постоянных непогод, провожали экипаж большими изумленными глазами.
— Вот места, которые особенно заслуживают названия страны Роб-Роя, — сказал Джемс Старр. — Здесь добродетельный олдермен Николь Джарви, достойный сын своего отца — декана, был схвачен людьми графа Леннокса. Вот на этом самом месте он повис, зацепившись штанами, которые, к счастью, были сшиты из добротного шотландского сукна, а не из легкого французского камлота! Недалеко от истоков Форта, питаемого ручьями Бен-Ломонда, еще можно найти брод, которым переправился герой, чтобы уйти от солдат герцога Монтроза. Ах, если бы он знал о мрачных пещерах нашей копи! Там он мог бы не бояться никаких преследований! Вы видите, друзья мои, по этой стране, замечательной во многих отношениях, нельзя ступить ни шагу, не столкнувшись с воспоминаниями прошлого, вдохновившими Вальтера Скотта, когда он перелагал в великолепные строфы боевую песнь клана Мак-Грегор.
— Все это очень хорошо сказано, мистер Старр, — возразил Джек Райан, — но если верно, что Николь Джарви был подвешен за штаны, то как быть с нашей поговоркой: «Хитер тот, кто снимет штаны с горца»?
— Честное слово, Джек, ты прав, — ответил, смеясь, Джемс Старр, — и это доказывает только, что в тот день наш судья не был одет по моде своих предков.
