Вот почему привидения - если какая-нибудь злосчастная душа и вздумает задержаться на земле - не хотят поселяться с нами и прячутся в пустующих домах, среди развалин старинных башен, в забытых богом и людьми лесных часовнях или на одиноких скалах, постепенно разрушающихся под ударами морских волн.
Тщетные меры предосторожности
Против мошенников
Лео Бусси, тридцатилетний торговый агент, вошел в филиал No 7 Национального кредитного банка, чтобы получить деньги по чеку на предъявителя - всего 4000 (четыре тысячи) лир.
В зале не было окошечек, а тянулся длинный барьер, за которым сидели служащие.
"Что вам угодно?" - любезно спросил один из них.
"Мне надо получить деньги по чеку".
"Пожалуйста, - сказал служащий и, взяв чек в руки, внимательно изучил его с обеих сторон. Потом сказал: - Пройдите, пожалуйста, туда, к моему коллеге".
Коллеге было лет пятьдесят. Он долго разглядывал чек, поворачивая его так и эдак, покашлял, внимательно посмотрел поверх очков в лицо клиента, потом еще раз на чек и опять на Бусси, словно рассчитывал обнаружить в них какое то сходство, и наконец изрек:
"У вас здесь текущий счет?"
"Нет", - ответил Бусси.
"Удостоверение личности имеется?"
Бусси протянул ему свой паспорт. Служащий взял его, унес к своему столу, ел, перелистал все странички и начал выписывать в какой-то бланк номер паспорта, дату выдачи и так далее. Вдруг он замер, поправил очки и пожевал губами.
"Что-нибудь не так?" - спросил Бусси, и ему стало не по себе: похоже, его приняли за гангстера.
"Ничего, ничего", - ответил тот, непонятно улыбаясь. С этими словами он взял паспорт и направился за консультацией к заведующему, который сидел за большим столом в глубине помещения.
Они о чем-то посовещались, то и дело поглядывая на клиента. Наконец служащий вернулся.
"Вы впервые пользуетесь услугами нашего банка?" - спросил он.
"Да, впервые. Может, у меня там не все в порядке?"
"Ничего, ничего", - повторил служащий с той же улыбочкой. Затем он заполнил расходный бланк, дал его клиенту подписать, взял бланк обратно, открыл паспорт и стал сличать подписи. Тут у него, очевидно, возникли какие-то новые сомнения, и он вторично отправился советоваться с заведующим.
С того места, где стоял Бусси, слов их было не разобрать. (Сколько возни из-за каких-то четырех тысяч лир! - думал он. - А если бы мне надо было получить сто тысяч?)
Наконец служащий с божьей помощью во всем разобрался и вернулся к барьеру, пожалуй, даже разочарованный тем, что у него нет больше повода для дальнейших расследований.
"Теперь все. Можете пройти в кассу", - сказал он и вместе с паспортом вручил ему талончик с номером.
Когда подошла его очередь, Бусси протянул этот талончик в окошко кассы. Кассир, тучный мужчина с властным лицом, внимательно повертел в руках чек, заглянул в квитанцию, посмотрел на Бусси и снова на чек - казалось, он тоже пытается найти какое-то загадочное сходство между банковским чеком и живым человеком - и наконец пробил листок специальным компостером, затем еще раз внимательно рассмотрел бумажку и положил ее в стоящий сбоку ящичек. После чего он, почти священнодействуя, извлек из стола банкноты, профессиональным жестом пропустил их с хрустом между пальцами - одна, две, три, четыре ассигнации по 10 000 (десять тысяч) лир - и передал их клиенту.
Против шпионов
Антонио Ланчеллотти, крупный государственный чиновник и человек в высшей степени осмотрительный, встречает в министерстве заместителя инспектора Модику, с которым, хотя тот и ниже его по чину, приходится считаться: всем известно, что он доносчик.
"Ну, что слышно, дорогой Модика, - задает он глупый вопрос, просто так, из любезности, - что новенького?"
"О, - восклицает Модика, качая головой, - прямо хоть уши затыкай, можете мне поверить! В нашем министерстве только и знают, что злословить!.."
"О ком же?" - спрашивает Ланчеллотти и весело смеется.
"Да обо всех, ваше превосходительство, обо всех, даже о людях самых честных и имеющих безупречную репутацию".
"И о вас тоже, старина?"
"Ну как же, конечно, конечно! Ладно бы говорили только обо мне - я что? последняя спица в колеснице. Так ведь и вас не жалуют, если уж говорить начистоту!
"И меня?" - спрашивает Ланчеллотти с тревогой.
"Да не принимайте вы близко к сердцу, ради бога! Все это гнусная клевета".
"Клевета? Но почему?"
"Хотите знать все как есть?.. Да нет, нет, лучше не портить себе нервы!"
Но его превосходительство Ланчеллотти уже не может успокоиться:
"Давайте, давайте, дорогой Модика, выкладывайте... Имею же я право знать!"
Наконец, уступая его настояниям, Модика решается:
"Знаете, что они имеют наглость утверждать? Знаете? Что вы смутьян, что вы систематически клевещете на главу нашего государства маршала Бальтадзано, что вы..."
"Я? Я? Да я для Бальтадзано жизни не пожалею! Да я каждый вечер на сон грядущий обязательно читаю какую-нибудь выдержку из его сочинений!"
Поглядев на него внимательно, Модика замечает:
"Послушайте, что я вам скажу. Даже если бы так оно и было..."
"Что было?"
"Даже если бы вы действительно назвали Бальтадзано кретином... Да ладно, ладно, будем откровенны, ваше превосходительство, ведь разговор этот останется между нами: вы не заметили, что с некоторых пор наш маршал... ну, как бы это сказать... что он вроде бы уже не такой, как прежде.
Конечно, он еще не совсем впал в детство, но..."
"Да вы что, вы что! - возмущается Ланчеллотти (а сам думает: "Вот он, шпик, вот он, провокатор.
Как себя выдал!"). - Наоборот! Его последние выступления, на мой взгляд, еще даже лучше - если это вообще возможно - прежних, сильнее, ярче, глубже".
"А эта его, скажем прямо, негативная позиция в отношении планов коренного улучшения, предложенных министром Хименесом? Вы как, ее разделяете?"
"Еще бы! В этом вопросе маршал (здесь он повышает голос, чтобы его услышали и трое проходящих мимо сотрудников министерства) обнаруживает гениальное понимание подлинных проблем нашей страны! Наш великий Бальтадзано - это орел, дорогой мой Модика, Хименес в сравнении с ним... ну, не скажу воробей, но... почти! Наш маршал, дорогой Модика,Ц политический ум, равного которому в этом веке еще не было".
Трое служащих, остановившись, прислушиваются к разговору с огромным интересом. Потом один из них подходит к Модике и протягивает ему газету. Краем глаза Ланчеллотти видит какой-то заголовок, набранный крупным шрифтом.
"Что там такое?" - спрашивает он, заподозрив неладное.
"Да ничего, ничего". - "Нет, покажите".
Через всю первую страницу тянется шапка: "Решение Национальиой Хунты", а под ней:
"Бальтадзано вынужден покинуть свой пост из-за политических разногласий. Свое временный арест срывает его план побега за границу. Председателем Совета министров провозглашен Хименес".
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
