«Или нет?»
Заталкиваю Чарли в темный угол и оглядываюсь через плечо, чтобы посмотреть, не смотрит ли кто-нибудь. Затем наклоняюсь к ее лицу и просто дышу. Ее дыхание смешивается с моим, и я чувствую легкий запах корицы. Поднимаю руки и обхватываю ладонями ее щеки. Чарли закрывает голубые глаза и улыбается.
— Чарли, — говорю я, опустив голову. Я прижимаюсь губами к ее макушке. Не в поцелуе, а просто чтобы успокоить ее, хотя, как только мои губы и нос оказываются в ее светлых волосах, невольно вдыхаю аромат ее шампуня. — Зачем ты это делаешь?
— М-м-м?
Поворачиваю голову в сторону и прижимаюсь щекой к ее макушке.
— Зачем, Чарли? Почему ты не хочешь остаться прежней?
Она не отвечает, и я вдруг понимаю, о чем на самом деле спрашиваю. А почему «я» не могу остаться прежним? Я ведь родился невинным ребенком. Когда все изменилось? Что сделало меня тем человеком, которым я был, когда умер? Была ли это просто одна ошибка за другой? Одно неверное решение, за которым последовало что-то похуже? Может быть, мне суждено быть эгоцентричным неудачником. Может быть, я родился монстром.
Возле меня шевелится моя противоположность. Чарли поднимает глаза, и я замечаю, что ее черная тушь размазалась под глазами. Провожу большими пальцами под ее опущенными веками, но от этого становится только хуже.
— Чарли, — я разговариваю сам с собой, надеясь, что в этот момент она слишком пьяна, чтобы понять, что я говорю то, что чувствую. — Останься.
Она только улыбается и прижимается к моей груди. Ее тело тяжелеет, как будто девушка засыпает. Держа ее, я не чувствую себя ее разрушителем. Я чувствую себя защитником. Но ведь это неправда, не так ли? Я не тот, за кого она меня принимает. Я не такой, как она. Я — не хороший.
Но Чарли — это Чарли. Иначе, зачем бы она поставила своей целью помогать другим, когда ей так дерьмово везет? И зачем еще Большому Парню нарушать собственные правила и посылать Валери сторожить?
— Данте, — говорит Чарли. В ее голосе звучит удивление, как будто она забыла, где мы находимся.
— Я здесь.
Притягиваю ее ближе к своей груди, и девушка поднимает голову.
— Не оставляй меня, ладно?
Я смотрю ей в глаза, но ничего не говорю. Я не могу.
— Я хочу тебе кое-что сказать, Данте, — слова Чарли все еще звучат невнятно, но теперь они более настойчивы. Как будто все, что она хочет сказать, должно быть сказано сейчас или навсегда потеряно. Девушка поднимает руки и кладет их по обе стороны от моего лица. Кожа горит от ее прикосновений. — Я думаю, ты красивый.
Улыбаюсь, думая, что она закончила. Но Чарли кладет ладони мне на грудь, прямо над сердцем.
— Ты красив вот здесь.
Закрываю глаза и шумно выдыхаю.
— Я вижу в тебе хорошее, Данте, — продолжает Чарли. — Даже если ты не знаешь, я знаю. У тебя доброе сердце. Знаешь, откуда я знаю?
Я открываю глаза. Девушка смотрит на меня так, как будто больше ничего в мире не существует. Как будто вся планета и все человечество просто исчезли. Она медленно обхватывает мои руки своими и кладет их себе на грудь.
— Потому что я чувствую это здесь, — она хлопает нашими ладонями по груди. — Я знаю, что ты хороший, Данте. Потому что я чувствую это внутри себя.
Я обнимаю ее и прижимаю ее голову к своей груди. Легкие не работают. Рот не может ответить.
Но слезы…
Они появляются.
Впервые с тех пор, как умер отец, у меня щиплет глаза, и слеза скатывается по щеке и падает ей на волосы. В голове прокручиваются ее слова. Так хотел услышать эти слова последние два года, с тех пор как превратился в ходячий кошмар. Это также то, во что я никогда не позволял себе верить. Я хочу быть хорошим. Но как это возможно, когда все, что я делаю, все, из-за чего сейчас стою тут, говорит об обратном? Второй шанс — они никогда не давали его мне. Но Чарли, она только что дала мне один. Она просто увидела что-то во мне.
И, может быть, я смогу быть тем, что она видит.
Глава 33
Губы
— Давай отвезем тебя обратно в отель.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Я быстро протираю глаза, как это делают парни. Чарли не должна видеть меня таким, не должна знать, как действует на меня. Я хотел бы не знать и сам об этом.
Чарли кивает мне на грудь, я беру ее за руку и веду за собой. Мы направляемся к танцполу, и я понимаю, что прижимаю ее к себе сильнее, чем нужно. Несколько раз смотрю на девушку, чтобы убедиться, что с ней все в порядке, и она улыбается.
Сердце колотится.
Через пару минут мы натыкаемся на Аннабель, танцующую с кем-то вдвое старше ее. Я тащу ее прочь, и подружка Чарли не слишком этому рада. Да и сам парень тоже, но у меня нет сил возиться с его задницей.
— Где Блу? — спрашиваю я Аннабель.
Она пожимает плечами и выпячивает нижнюю губу, как будто я ее долбаный папа, и я только что наказал ее. Пристально смотрю ей в глаза. Они красные и бегают по кругу, не сосредотачиваясь ни на чем. Со стоном беру ее за руку.
— Клянусь, я взял вас с собой, девочки, чтобы немного развлечься… — читай: втянуть в неприятности. — А все, что вы делаете, это пьете спиртное и тусуетесь с придурками.
Аннабель прикрывает рот и хихикает, как сумасшедшая.
— Да, это смешно, — говорю я.
Мы проталкиваемся сквозь тела, пока я не вижу Блу. Там, где он танцует, еще больше людей, и нам троим будет трудно добраться до него. Поворачиваюсь лицом к девушкам.
— Не. Двигайтесь.
Аннабель обхватывает руками покачивающуюся Чарли, кивает с серьезным лицом, а потом разражается смехом.
Я закатываю глаза и смотрю в сторону Блу. Когда подхожу ближе, мне приходится закусить костяшки пальцев, чтобы не закричать. Блу так сильно прижимается к девушке, что я почти ожидаю увидеть одежду, лежащую у их ног. Однако меня бесит не это.
Люди жалуются, когда я отталкиваю их с дороги и оттаскиваю Валери от Блу.
— Иди, связывайся с кем-нибудь другим, Рыжая.
— Чувак — протягивает Блу.
Я поворачиваюсь и смотрю на него и его пьяное лицо.
— Серьезно, Блу? Ты был трезв минут пятнадцать назад.
— Меня это как-то задело, — смеется парень, а затем пытается пройти мимо меня к Валери, которая занята тем, что поправляет свой топ.
— Рыжая, проваливай, — говорю я. — Блу, пойдем со мной.
Полузакрытые глаза Блу широко распахиваются.
— Я знал, что ты так скажешь, — он показывает на Валери. — Ты — рыжая… а я — синий13. Мы оба на цветовом круге, — и он ревет от смеха.
— О'кей, замечательно. — Я хватаю его за плечи и толкаю к Аннабель и Чарли несмотря на то, что парень еле волочит ноги и зовет свою рыжую.
Выйдя из клуба, я ловлю такси и ухитряюсь затащить трех пьяниц внутрь. Они сидят плечом к плечу на заднем сиденье. Пока мы возвращаемся в отель, ребята то переговариваются друг с другом, то замолкают. И так продолжается без остановки.
— Чарли, Чарли, — бормочет Блу. — Прости, что толкнул того парня. Ты же знаешь, это только потому, что мне не все равно. Это потому что…
Аннабель наклоняется вперед.
— А как же я? Ты бы сделал это для меня? Тебе на меня наплевать. Тебе все равно.
— Я забочусь о тебе, — говорит Чарли, ее глаза полностью закрыты.
— Я забочусь о тебе, Аннабель, — кричит Блу. — Ты же знаешь. Это просто сносит крышу, — он изображает, как что-то взрывается у него в голове, и Аннабель со смехом падает к нему на колени. — Данте, — говорит Блу, как будто у него возникла блестящая идея, — давай возьмем картошку фри. У них здесь есть картошка фри?
— Картофель фри! — Чарли поднимает кулак в воздух и ударяется о крышу кабины.
Таксист обреченно смотрит на меня, как будто видел это миллион раз и наконец, смирился со своей судьбой.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Все заткнулись, — говорю я.
Аннабель прикрывает рот рукой, чтобы не рассмеяться, и кладет голову на плечо Блу. Он, в свою очередь, прислоняется головой к окну, а Чарли кладет голову на плечо Аннабель. Они похожи на упавшие костяшки домино. Или павших солдат. А может, просто на пьяных ослов. В тандеме ребята закрывают глаза и засыпают.
