Раз я болею, то меня необходимо лечить, а сладкое — лучшее лекарство, чтобы подпитать мой затуманенный горем мозг.
До пятницы посидим с Варварой дома, отдохнём в своё удовольствие, а там, глядишь, я что-нибудь и придумаю.
Ну, ладно.
Сейчас обмотаю горло шерстяным шарфом, а на лицо надену медицинскую маску — якобы, чтобы не разносить бациллы, а на самом деле, чтобы скрыть отпечаток того гориллообразного качка, с которым связалась моя бывшая супруга. Должно получиться весьма сносно.
Рву на себя дверцы шкафа, и тотчас отступаю на шаг назад, сморщившись от нахлынувшей на меня волны, сотканной из нескольких ароматов духов, принадлежащих коварной изменщице.
Какого чёрта?
Подцепляю быстрыми пальцами пустой чемодан, томящийся в ожидании отпуска в углу, и ловко начинаю скидывать в него одежду Алисы. Ворох платьев, несколько брюк, пара стареньких футболок и гору нижнего белья, которое эта стерва, несомненно, демонстрировала Бельцеву особенно тщательно.
Пусть забирает всё!
Видя, как высится стопка чужих вещей, у меня начинает отлегать от сердца и с каждой минутой оно начинает стучать всё спокойнее и спокойнее, дав мне возможность дышать полной грудью.
Так-то лучше.
Окидываю ошалевшим взглядом спальню, которую мы семь лет делили с Алисой бок о бок и понимаю, что её вещей в несколько раз больше моих и то, что уместилось в один жалкий чемодан — это ничто по сравнению с масштабами всей квартиры. Быстро закрываю «молнию», пиная нагруженного пластикового монстра к выходу, и захожу по пути в ванную.
Пожалуй, только одних Алискиных баночек тут наберётся примерно полсотни. Что ж, сложу всё, что влезет в пакет, остальное — выброшу. Не собираюсь постоянно натыкаться на её зубную щётку и расчёску с мягкой щетиной, из которой торчат её волосы.
С глаз долой — из сердца вон, вроде бы так говорят?
*****
Звонок в дверь заставляет меня оторваться от просмотра очередной серии мультика, который я смотрел вместе с дочуркой, и я чмокаю Варю в макушку.
— Я скоро, не скучай.
Очень надеюсь, что перепуганный моей болезнью курьер быстро всучит мне необходимые документы, стараясь не дышать, и уберётся восвояси.
— А кто там?
— С работы.
Варвара лениво кивает, потеряв интерес к нежданному гостью, и снова вперивается взглядом в экран телевизора, где непонятный монстрик, свалившийся с Луны, помогает светлячкам освещать лес.
Выдыхаю и спешу в прихожую, прикрывая за собой межкомнатную дверь — на всякий случай, и кидаю на себя изучающий взгляд в зеркало — по-моему, отлично вышло.
Якобы больное горло я обмотал старым дедовским шерстяным шарфом в красно-зелёную клетку, а на лицо надел медицинскую маску, скрыв большую часть фингала под ней.
Конечно, вокруг глаза синева осталась, но пара капель тонального крема Алисы, стоящего на комоде, исправили моё положение. Сначала я просто брезговал прикасаться к косметике жены своими мозолистыми мужскими пальцами, но уже через несколько минут отчётливо понял, что без этого мне не обойтись.
Ладно, в конце концов, актёры тоже пользуются всякими корректорами для лица, чтобы смотреться ещё более эффектно, и от этого они не становятся лицами нетрадиционной сексуальной ориентации.
Успокоив себя таким образом, я всё же открыл вожделённый тюбик и выдавил на палец несколько капель тонального крема. Мммм, чудесный запах какого-то тропического фрукта тотчас вызвал у меня слюноотделение, а приятный персиковый цвет изумительно подошёл к моей коже.
И, после пары неловких движений я заметил, что ужасающий синяк таинственным образом исчезает, а моя кожа выглядит посвежевшей и отдохнувшей, словно попка младенца.
Замазывать весь синяк я не стал, а обработал нехитрыми похлопывающими движениями область вокруг левого глаза и натянул повыше маску нежно-голубого цвета.
Отлично!
И вот сейчас, выйдя в прихожую, я подмигнул сам себе в зеркало, оставшись вполне довольным эффектом. Главное — не забывать кашлять, и тогда посыльный неутомимого шефа быстро умотает назад, побоясь заразиться.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Только бы это была не Ракова.
Отделаться от неё будет крайне затруднительно, а я не хочу, чтобы Варечка стала свидетельницей какой-нибудь некрасивой сцены.
Рву на себя входную дверь, даже не посмотрев в «глазок», и впериваюсь изумлённым взглядом в свою гостью.
— Здрасте.
Вика что-то лепечет, откидывая своей изящной рукой каштановую прядь волос со лба, и я молча киваю, прокатываясь обжигающим взглядом вверх-вниз по точёной фигурке посетительницы.
Сегодня Колокольцева выглядит намного эффектнее, чем в день нашего первого знакомства, хоть на ней всё то же пальто цвета пыльной розы, но уже идеально вычищенное, а на ногах — красивые сапожки на устойчивом каблучке, потому что предыдущих собратьев, кажется, постигла печальная участь.
Хмыкаю, вспоминая, рваные ботиночки и покрытый грязью аккуратный мизинчик секретарши. Так что, предыдущая пара обуви, скорее всего, сейчас покоится на дне мусорного контейнера.
Но как хороши глаза Виктории!
Просто отлично, что под маской не видно моего полураскрытого рта и тонкой струйки слюны, стекающей из разбитой губы, а то бы я сейчас её всю слюнями закапал!
Озорные карие глаза цвета молочного шоколада смотрят на меня слегка настороженно, а пушистые чёрные ресницы придают ей ангелоподобный вид.
— Я могу войти?
Отмираю, делая шаг назад, и начинаю громко кашлять, пытаясь спугнуть непрошеную гостью. Ведь после того инцидента в ресторане я никак не ожидал, что Вика явится ко мне с визитом. Она должна быть на меня обижена и весьма справедливо, ведь я попросту использовал её в тот вечер.
Но нет. Она тут и явно не собирается отступать.
— Геннадий Петрович велел вам передать вот эти документы для ознакомления. Ещё он ждёт от вас статью для разворота, к пятнице.
— Кха-кха, спасибо, Вика.
Хриплю, пытаясь поддерживать своё враньё всеми силами.
— Остальные сотрудники пришлют вам свои наработки по почте.
— Хорошо.
Вика размеренно шевелит губами, и я снова понимаю, что не могу оторвать своего взгляда от этих магнетически прекрасных, ягодного цвета, створок. Сердце начинает стучать сильнее, а под футболкой наливаются стальные вены, усиленно перегоняя кровь к паху.
Понимаю, что сейчас мои домашние штаны просто задымятся от нарастающего возбуждения, я выхватываю папку из рук Виктории:
— Я всё понял, больше не смею вас задерживать.
Надеюсь, она сейчас всё поймёт и уйдёт, громко хлопнув дверью, потому что заводить интрижку на работе я не намерен, а начинать какие-то серьёзные отношения — пока не готов.
Колокольцева понимающе кивает, открывая входную дверь, и я слышу дребезжание подъезжающего лифта. Чудесно! Даже не придётся стоять истуканом, ощупывая взглядом попку секретаря, так некстати скрытую от моих глаз верхней одеждой. А задница у этой фурии замечательная, я помню…
Но, приехавший лифт заставляет меня напрячься ещё больше, а возбуждение уступает место раздражению — это Алиса.
— Зверь, почему Варя не в садике?
Её голос звенит истеричными нотками, а взгляд незамедлительно переключается на Вику, неловко топчущуюся у моей распахнутой входной двери. Вижу, как узкие ноздри супруги моментально расширились, а глаза налились кровью.
Неужели ревнует?
— А это что за проститутка?
С лица Колокольцевой мгновенно сползают все краски, и она становится свёкольно-пунцовой, ощупывая неизвестную женщину опасливым взглядом. Мне становится моментально жаль эту девушку, которая у меня обычно вызывала несколько другие чувства, и я хватаю её за запястье, притягивая к себе.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Попридержи язык!
Рычу, выходя на площадку, и прикрываю за собой дверь, чтобы голос этой ненормальной не услышала дочь. Я пока не готов Варе сообщить о нашем расставании, пусть она пока поживёт в неведении, так будет лучше. Но оставить Вику разбираться с хамоватой Алисой я не могу — ведь я сам случайно подставил её под удар, и теперь просто обязан защитить.
