– Ты слишком много знаешь, английская собака! – тяжело дыша, сказал
он и, бросившись на Блада, схватил его за горло.Они отчаянно боролись, крепко обхватив друг друга. Блад подставилиспанцу ногу и вместе с ним упал на палубу. Испанец, слишком понадеявшись насвои силы, рассчитывал, что сумеет задушить Блада и выиграет полчаса,необходимые для подхода того прекрасного судна, которое уже направлялось кним. То, что судно было испанским, не вызывало никаких сомнений, так как ниодин корабль другой национальности не мог бы так смело крейсировать виспанских водах у берегов Гаити. Однако расчеты дона Диего не оправдались, ион сообразил это слишком поздно, когда стальные мускулы сжали его клещами.Прижав испанца к палубе коленом, Блад криками сзывал своих людей, которые,топая по трапу, поднимались наверх.
– Не пора ли тебе помолиться за свою грязную душу? – в ярости спросил
Блад.Однако дон Диего, положение которого было совершенно безнадежным,заставил себя улыбнуться и ответил издевательски:
– А кто помолится за твою душу, когда вот этот галион возьмет вас на
абордаж?!
– Вот этот галион? – переспросил Блад, мучительно осознав, что уже
было нельзя избежать последствий предательства дона Диего.
– Да, этот галион! Ты знаешь, что это за корабль? Это "Энкарнасион" –
флагманский корабль главнокомандующего испанским флотом в здешних водах –адмирала дона Мигеля де Эспиноса, моего брата. Это очень удачная встреча.Всевышний, как видишь, блюдет интересы католической Испании.Светлые глаза капитана Блада блеснули, а лицо приняло суровоевыражение.
– Связать ему руки и ноги! – приказал Блад своим людям и добавил: –
Чтобы ни один волосок не упал с драгоценной головы этого мерзавца!Такое предупреждение было отнюдь не лишним, так как его люди,рассвирепев от мысли, что им угрожает рабство более страшное, чем то, изкоторого они только что вырвались, были готовы разорвать испанца в клочья. Иесли сейчас они подчинились своему капитану и удержались от этого, то толькопотому, что стальная нотка в голосе Блада обещала дону Диего деЭспиноса-и-Вальдес не обычную смерть, а нечто более изощренное.
– Грязный пират! – презрительно бросил Блад. – Где же твое честное
слово, подлец!Дон Диего взглянул на него и засмеялся.
– Ты недооцениваешь меня, – сказал он по-английски, чтобы все его
поняли. – Да, я говорил, что не боюсь смерти, и докажу это! Понятно,английская собака?!
– Ирландская, с твоего разрешения, – поправил его Блад. – А где же
твое честное слово, испанская скотина?
– Неужели ты мог допустить, чтобы я оставил в ваших грязных лапах
прекрасный корабль, на котором вы сражались бы с испанцами? Ха-ха-ха! –злорадно засмеялся дон Диего. – Идиоты! Можете меня убить, но я умру ссознанием выполненного долга. Не пройдет и часа, как всех вас закуют вкандалы, а "Синко Льягас" будет возвращен Испании.Капитан Блад, спокойное лицо которого побледнело, несмотря на густойзагар, испытующе взглянул на пленника. Разъяренные повстанцы стояли над ним,готовые его растерзать. Они жаждали крови.
– Не смейте его трогать! – властно скомандовал капитан Блад,
повернулся на каблуках, подошел к борту и застыл в глубоком раздумье.К нему подошли Хагторп, Волверстон и канонир Огл. Молчаливовсматривались они в приближавшийся корабль. Сейчас он шел наперерез курсу"Синко Льягас".
– Через полчаса он сблизится с нами, и его пушки сметут все с нашей
палубы, – заметил Блад.
– Мы будем драться! – с проклятием закричал одноглазый гигант.
– Драться? – насмешливо улыбнулся Блад. – Разве мы можем драться,
если у нас на борту всего двадцать человек? Нет, у нас только один выход:убедить капитана этого корабля в том, что мы испанцы, что на борту у нас всев порядке, а затем продолжать наш путь.
– Но как это сделать? – спросил Хагторп.
– Как это сделать? – повторил Блад. – Конечно, если бы… – Он
смолк и задумчиво стал всматриваться в зеленую воду.Огл, склонный к сарказму, предложил:
– Конечно, мы могли бы послать дона Диего де Эспиноса с испанскими
гребцами заверить его братаадмирала, что все мы являемся верноподданными егокатолического величества, короля Испании…Капитан вскипел и резко повернулся к нему, с явным намерением осадитьнасмешника. Но внезапно выражение его лица изменилось, а в глазах вспыхнуловдохновение.
– Черт возьми, а ведь ты прав! Проклятый пират не боится смерти, но у
его сына может быть другое мнение. Сыновняя почтительность у испанцев –весьма распространенное и сильное чувство… Эй, вы! – обратился он клюдям, стоявшим возле пленника. – Тащите его сюда!И, показывая дорогу, Блад спустился через люк в полумрак трюма, гдевоздух был пропитан запахом смолы и снастей, затем направился к корме и,широко распахнув дверь, вошел в просторную кают-компанию.Несколько человек волокли за ним связанного испанца.Все, кто остался на борту, готовы были примчаться сюда, чтобы узнать,как Блад расправится с предателем, но капитан приказал им не покидатьпалубы.В кают-компании стояли три заряженные кормовые пушки. Их дулавысовывались в открытые амбразуры.
– За работу, Огл! – приказал Блад, обращаясь к коренастому канониру,
указав ему на среднюю пушку. – Откати ее назад.Огл тотчас же выполнил распоряжение капитана. Блад кивнул головойлюдям, державшим дона Диего.
– Привяжите его к жерлу пушки! – приказал он и, пока они торопливо
выполняли его приказ, сказал, обратясь к остальным: – Отправляйтесь вкормовую рубку и приведите сюда испанских пленных. А ты, Дайк, беги наверх иприкажи поднять испанский флаг.Дон Диего, привязанный к жерлу пушки, неистово вращал глазами,проклиная капитана Блада. Руки испанца были заведены за спину и туго стянутыверевками, а ноги привязаны к станинам лафета. Даже бесстрашный человек,смело глядевший в лицо смерти, может ужаснуться, точно узнав, какой именносмертью ему придется умирать.На губах у испанца выступила пена, но он не переставал проклинать иоскорблять своего мучителя:
– Варвар! Дикарь! Проклятый еретик! Неужели ты не можешь прикончить
