– Эвон! – задумчиво пригорюнился Максим, – и давно ли?
– А чего тебе? – фыркнул Сева, – завидуешь что ли? Или запал на эту оглоблю трехметровую?
– Да нет, – неопределенно покачал головою Максим, – я не ревную, просто от Алиски можно всего ожидать.
***
В принципе, Максим был прав, Алиска не даром прокатилась в этот Стасбург.
– У моего шофера приятель, тоже шофер, работает у одного мудака типа секретаря для щепетильных поручений, – лениво куря длинную сигаретку, начала Зинка, – сегодня заехал к нам в офис, я так поняла, что что-то секретное привез от своего шефа Иван Иванычу моему, ну и потом зашел за моим водилой, они всегда потом идут в кафетерий, курят, говорят обычно о машинах. Шоферишке этому слабо купить как у своего хозяина – АУДИ цельноалюминиевый с двигателем v-8 за полмиллиона грюников, но мечтает о новой тойоте – камри и все с моим водилой об этом разговаривает.
– А ты чё, с ними тусуешься, Зина? – удивилась Алиса, – кофе с рабами и прислугой пьёшь? С народом смешиваешься? Думаешь, когда революция грянет, тебя пощадят за это?
– Ну, смейся-смейся, устало улыбнулась Зинаида, – я иногда тоже поболтать с простыми люблю, не все же с Иваном про судьбы отечества!
– Ну ладно, гутарь дальше, – примирительно махнула ладошкой Алиса.
– Ну, вобщем пошла я с ними до кафетерия за компанию…
– За компанию одна повесилась, – хмыкнула Алиска.
– Да ну тебя, – закашлялась дымом Зинаида, – вобщем, пошла я только сегодня разговор у моих водил пошел странный. Один мне говорит, "вот сейчас есть бабы, которые вынашивают беременные чужую яйцеклетку, вынашивают до состояния ребенка, а потом рожают, получают бабло и по новой – беременей и рожай – ни хрена делать не надо" Я ему на это, – дескать тебе чего, завидно чтоли? А он мне дальше тему грузит: – "а есть бабы и своих детей продают"… А я ему, ну и дальше то чего?
А он говорит, – "жалко мне, что мне продать некого, детей нет, родителей если вот только, но они старые, они даже на органы не пойдут". Я сему посочувствовал.
И правда, вот жаль то какая! Старики товар не ходовой, хрен их продашь!
– Да, моих точно не продашь, – вздохнула Алиска.
– Чего? Совсем старые? – сочувственно спросила Зинаида.
– НЕ то чтобы старые, но сильно мудаковатые, – поджав губы, ответила Алиска.
***
Сговорились выманить финских предков Алисы большим призом. Денег на это дополнительный расход Гриша дал. Поскрипел креслом-качалкой, поморщился, но дал.
– Расскажу анекдот, – едва войдя к Грише Золотникову в кабинет, затравки ради, начал Максим, – вопрос: как сманить молдаванина чтобы он слез с дерева?
– Ну, – нетерпеливо моргнул Золотников.
– Надо просто помахать молдаванину рукой, – прыснул Максим, – разве не смешно?
– Смешно, – согласился Золотников, – только твои финские родичи не такие простаки, они так просто с Финляндии не слезут, им рукой маши -не маши, будут упорно в своем Хельсинки сидеть.
– Тогда надо помахать им не рукой, а пачкой денег, – вставил Сева.
– Правильно мыслишь, – кивнул Золотников, – денег я дам, только и вы с Максимом, дайте мне сценарий, для отчетности, я его Зурабу Ахметовичу к расходному ордеру прикреплю.
Гриша долго вертел в руках сценарий, мычал, тужился что-то сказать, открывал рот, как рыба вытащенная из воды, и наконец родил:
– За триста тысяч рублей они снимут трусы?
– В том, что снимут, ни на минуту не сомневаюсь, – ответил Максим не мигая, – вопрос в том, за сколько они согласятся это сделать.
– Ну, и почему ты решил, что они согласятся снимать на камере трусы за триста тысяч? – неожиданно нервически зевнув, – спросил Гриша.
– Потому что я снял бы трусы за пятьсот, но я это я, а они не такие знаменитые, снимут и за триста, – простодушно признался Максим.
– Хорошо, денег достану, вызывай, – подвел итог Гриша. И подумав, добавил, – забавно должно получиться, покажут голые задницы, хм, смешно!
– И трусы раскрашенные под цвет национальных флагов России и Финляндии хорошая придумка, – заметил Сева, – это ведь я предложил.
– Молодец, возьми с полки пирожок, – сказал Гриша и дружески похлопал Севу по плечу.
***
То что Зина была с Максимом, Алиску привело в состояние бешено-иступленного восторга.
– Давай о нем мою следующую программу снимем, – повизгивая от еле сдерживаемых счастливых рыданий, крикнула она, когда Зина рассказала, как будучи у нее в гостях, Максим имел секс с горничной и мочился в этрусскую вазу из Эрмитажа.
– Давай мы твою горничную ко мне на передачу привезем в студию и она…
– Она вообще-то беременная сейчас, – покашляв в кулачок, заметила Зинаида.
– Как беременная? От него? – вздрогнула Алиса.
– Да нет, вроде как от моего Ивана Ивановича Полугаева, но он вообще-то признавать ребенка не собирается.
– Так это и замечательно, что не собирается, – всплеснула руками Алиска, – мы привезем ее в студию с животом, соберем массовку, она расскажет, как трахалась с Максимкой и как он клялся ей в любви, обещая увезти в свой Питер-Ленинград, и как потом бросил несчастную девушку…
– Да к тому же заразил непристойной венерической болезнью, – вставила Зинаида, раскуривая очередную свою длинную сигаретку, – у меня и справки от венеролога имеются.
– Это то что надо, – едва не рыдая, воскликнула Алиса, – это высший класс, ни один сценарист такого не придумает.
Сёма Израйлович за ночь сбацал сценарий.
Поглядев бумажки, Тина Демарская куда-то позвонила и ухватив Алиску за штрипку дорогих джинсиков сказала, – тут спонсор нарисовался, если тему программы слегка изменить, и пригласить не одну беременную и заболевшую от Максима, а три и больше, то Интер- медиа – группа подтянет Лайф Стайл и других производителей презервативов, а это миллиона три только на одну передачу.
– Трех беременных и трех заболевших? – задумавшись переспросила Алиска, – говно вопрос, наберем и больше, надо только свистнуть.
Горничная Полугаевых Анна была на шестом месяце.
В гримерке над ней поколдовали, сделали сиротское личико обиженной судьбою молодой Кати Масловой из толстовского Воскресения.
– Ты плачь, ты больше плачь, – напутствовала Аню Тина Демарская, – ты когда начнешь про Максима рассказывать, ты срывайся на рыдания, платочек к глазам и хлюпай носом, а массовка в это время должна издавать возмущенный ропот и гневные крики, – уже обращаясь к ассистенту Коле, сказала Тина, – пусть Сема напишет несколько выкриков, типа "позор Максиму" или "как долго можно измываться над нашими женщинами", и порепитируем.
Алиску к этой передаче одели в эффектно черное с серебром. Длинное узкое платье, открытое вверху и закрытое снизу. Плечи, шею и лицо сильно напудрили, чтобы контрастировали с черным платьем, чтобы Алиска выглядела как воплощенная разгневанная женская совесть, которая должна призвать к ответу бессовестных мужчин вроде Максима.
Волосы Алиске гладко зачесали назад и теперь она стала похожа на последнюю кинозвезду черно-белого американского кино.
– Вы только что слышали трогательное признание Анны, этой бедной и несчастной горничной господ Полугаевых, – сказала Алиса, картинно откинув руку в сторону, где сидела и прикладывала к носику платок понурая new Катя Маслова, – мы все тронуты искренностью Анны, и все удивлены, какой безнравственною и мелкотою бесчувственной души надо обладать, чтобы пользуясь высотой своего общественного статуса, обманывать бедных девушек, таких как наша Аня, приехавших в Москву их провинции, чтобы заработать на пропитание, а теперь, вместо этого пропитания, вынужденных тратиться на лечение и ждать ребенка, судьба которого еще неизвестно как сложится.
– Позор, позор соблазнителям, – послышалось с трибун, где сидела массовка.
– А сейчас мы вам покажем кадры, заснятые камерами внутреннего наблюдения, которые нам любезно предоставило охранное предприятие "Гард Мезон", с которым у господ Полугаевых был подписан договор об охране их жилища, на этих уникальных кадрах вы увидите, как наш в ковычках герой в пьяном безобразии гулял по помещениям и домогался девушки Ани, посягнув на самое дорогое, чем она тогда располагала, на ее честь.
Камеры взяли ракурс на экран, где в режиме раскадровки началась демонстрация кассеты снятой с камер наружного и внутреннего наблюдения.
– Вы видите, как наш герой…
– Ой, – крикнула какая-то женщина из второго ряда, – дывытися, тож Максимка голый, як ув бани!
– Это не баня, милая дама, – отреагировала на реплику ведущая, – это внутренние покои господ Полугаевых, куда Максима Тушникова, как человека пригласила в гости мадам Зинаида, она у нас в гостях и она сейчас расскажет нам и прокомментирует.
– Вы знаете, – начала Зинаида, – вы знаете, Максим сперва показался мне очень интересным человеком, когда я рассказала ему, что у нас с Иваном Ивановичем сейчас случайно оказались несколько этрусских ваз из Эрмитажа, Максим выразил желание познакомиться с коллекцией, и я как истинная интеллигентка не могла отказать настоящему ценителю в общении с прекрасным.
