– А скучно не будет? – спросил Вася.
Вася привык к тому, что он гений и что девушки влюбляются в него.
И ему от этого было скучно.
Скучно ему стало и с Алиской.
– А кто будет? – спросил Вася.
– Футболисты и девчонки, – ответила Алиска.
– Поедем, заводи бибику, – милостиво согласился Вася.
Своей бибики у него пока еще не было.
Да и не нужна она ему была. Зачем самому себя утруждать, если влюбленных девчонок с бибиками – миллион.
Футболистов и девчонок было ну просто ОЧЕНЬ много.
Португальская и испанская речь звучали на этом деми-суарэ-деми-барбекю в каждом уголке и в каждом закутке. Порою, Алиске казалось, что все гости – все эти красивые негры-футболисты и их белые подружки, что все это вообще происходит не в России, не в Московской области, а где-то в Перу или в Бразилии, в которых она, впрочем, покуда ни разу еще не бывала.
Тина Демарская, вся мелированная, в блестках карнавального макияжа и в рискованном, но оправданно рискованном для юной особы с хорошей фигуркой платье, встречала гостей, таких показно distangue и подчас, как показалось Алиске – раскованных выпендрёжно decotractee с почерпнутыми из некой журнально-глямурной жизни манерами – целоваться, лобызаться – будто все тут являются друг дружке какими-то латентно-кровными братьями и сестрами.
Были два или три футболиста из клубов премьер – лиги – два чернокожих бразильца и один аргентинец. Были американские журналисты из известных телекомпаний и печатных еженедельников – но какие-то ненастоящие американцы, поддельные, потому как один был китаец по имени Ли, а двое других – поляк и чех – Лех и Иван.
Французов – к которым хозяйка вечеринки питала нескрываемое пристрастие, было немеренно.
Алиска даже запуталась.
Жан-Марк, Жан-Поль, Оливье, Маню, Жильбер, Николя…
Трое из них были богатыми туристами.
Двое работали в посольстве, а один – Кристоф – вообще был с интересной биографией – он был отказник от службы во французской армии и пошел на так называемую альтернативную службу – и можно себе представить – правительство пятой республики послало его в Россию, как в слаборазвитую страну – работать в одном из совместных франко-российских предприятий. А таким венчурным предприятием в Москве оказалась для него одна из музыкальных радиостанций, где Кристоф работал теперь агентом по связям с общественностью. Вместо службы в армии – пи-ар-мэном.
Васю Алиска куда-то сразу потеряла.
– Васю Баженова не видели? – спрашивала Алиска. – non, mademoiselle, ne voi pas, – слышала она в ответ.
И вместо Васиных поцелуев и объятий, Алиске везде на каждом шагу подсовывали бокалы с шампанским или стаканы с виски.
Футболист-легионер из премьер-лиги по имени Жан-Кристоф прилип к Алиске и явно пытался ее напоить.
Из-за нее даже произошло некое соперничество, напоить Алиску хотел еще и Алехандро Гонзалез – аргентинец, торговавший в Москве мороженым мясом и автомобилями марки Фольксваген-жук бразильской сборки.
– У тебя в твоей Финляндии есть парень, который тоже занимается мясным или автомобильным бизнесом? – переспросил Алехандро Гонзалезо, когда на своем адаптированном французском Алиса попыталась рассказать иностранцу о своей жизни в Хельсинки.
– Да, у меня есть парень, его зовут Вася Баженов, он писатель, но я его где-то потеряла, – пьяно лопотала Алиска, покуда то Алехандро Гонзалез, то Жан-Кристов поочередно пытались залезть к ней под платье.
Танцевали везде.
И на краю бассейна – и в оранжерее, и на террасе.
Музыка была так называемая – "живая" – хороший ресторанный оркестр, который умел играть всё – любую музыку от Вагнера и Чайковского – до ламбады, самбы, мамбы и рок-н-ролла.
Когда заиграли знаменитую тему "Отель Калифорния", Кристоф опередил замешкавшегося Алехандро и пригласил Алиску на танец.
Алиске не нравилась его манера подпевать – причем подпевать в самое ухо.
– Ин э дарк дезерт хайвэй – кул винд ин май хэйр…
Алиска положила свои ладошки на грудь партнера таким образом чтобы контролировать дистанцию.
– Велкам ту зэ хоутэл Калифорния, сач э ловли плэйс…
Пел Жан-Кристоф, стараясь таким образом очаровать свою партнершу.
Но она не очаровывалась, а упиралась в грудь Кристофа ладошками, когда он приближал свои губы к ее губам.
– Такая длинная песня, – посетовала Алиса, ища глазами своего Васю.
А Алехандро Гонзалез тем временем заинтересовался хозяйкой вечеринки – Тиной Демарской и пытался увлечь ее в кулуары. Но Тина была здесь со своим женихом – с Борисом. И должна была себя блюсти.
Про Бориса все острили, обыгрывая тему из рекламы кошачьего корма – де Борис – это тот самый кот, что поев рекламируемой кошачьей смеси – выделывает любые кульбиты и ученые трюки, достойные самых умных домашних животных. Борис не обижался. А чего обижаться – физические факты Борисовой экзистенции сами за себя говорили – Мерседес с четырьмя глазами, отдых с Тиной в Мексике, где они с аквалангом ныряли, свой жеребец по кличке Арабеск в Лобнинских конюшнях, четырехместный самолет "Цессна" на частном аэродроме в Тушино, квартира на Филях, коттедж в Кратово – и еще черта в ступе. За такого кота не стыдно и замуж.
Вобщем, Тина быстро дала Алехандро понять, что ему не светит.
По крайней мере – сегодня не светит.
Чернокожие футболисты сверкали своей рекламно-жемчужной дентальностью и прихватывали белокурых девчонок за их податливые гибкие талии.
Заполночь, когда официанты сбившись с ног уже начали потихоньку манкировать обязанностями и неубранные тарелки с объедками барбекю и обильно-многочисленных салатов уже валялись и тут и там – и нельзя было присесть на диван, не рискуя вляпаться в тарелку с майонезными останками острой мексиканской жратвы или не раздавить задницей бокал с недопитым кем-то вином, публика откровенно начала расползаться по интересам.
Знакомить кого-либо и поддерживать беседы в кружках а-ля клуб Мэд или салон Анны Шерер – необходимости уже не было. Гормоны и сексапил вели вечеринку к закономерно завершающей фазе – со страстными поцелуями на темной лестнице, с поисками укромного уголка, с нетерпеливыми расстегиваниями и срываниями лишней одежды – с поведенческим копированием подсмотренного в западном кино, с нечаянными очарованиями и нередкими разочарованиями – пьяной импотенцией или быстрой стрельбой в холостую, называемой у американцев – Хэнк файер.
Алехандро Гонзалез тоже тащил не сильно упиравшуюся Алиску куда-то в чуланчик.
Целовал в шею, расстегивал, просовывал руки, рвал, стискивал.
– Занято, друг, – по-русски сказал кто-то знакомым голосом, когда Алехандро попытался повалить Алиску в мягкую темноту чуланчика на едва видимый в свете фонарика диван, – занято здесь, не видишь, что ли?
Алиска внутренне сразу протрезвела.
Это был Васин голос.
Это был ее Вася.
И она вдруг сказала твердое НЕТ своему наметившемуся партнеру, такое же твердое нет, какое твердое ДА уже наметилось в его штанах.
Алехандро сначала остановился, но подстегиваемый страстью, снова полез, потому как у них у аргентинцев не принято останавливаться на полпути, когда лифчик уже снят и когда трусики уже на полпути вниз к коленкам, а платье, а платье со сдвинутыми бретельками уже закатано на поясе, как полотенце после душа.
Но облом неожиданного вторжения и включенный на минутку свет, вдруг резко изменил восприятие реальности.
Свет зажегся.
На диване обнявшись лежали голые Вася с Тиной Демарской.
– Алиска? – делано удивился Вася.
– Алиска? – так же делано удивилась Тина.
– Ныряйте с Алехандро к нам, – зазывающим жестом, пригласил Вася.
– Lets all strip down and fuck all together, – крикнула Тина.
– НЕТ, – сказала Алиска и принялась одеваться.
Расправила платье, поддернула трусики, нашла на полу лифчик.
– Тю э фу, тю нэ па куль, – сказал Алехандро Гонзалез.
– Пошел к черту, – сказала Алиска.
Расстроенная и сердитая на самоё ЖИЗНЬ, Алиска вышла к людям в большую – этак на двести квадратных метров, диванную комнату, украшенную китайскими карликовыми соснами, в которые пьяная публика уже везде натыкала хабариков и недоеденных канапе.
– Ну что? Здесь собрались только педики, да неразобранные невостребованные коряги, вроде Тинкиной Ольки? – с вызовом спросила обиженная ЖИЗНЬЮ Алиса, входя в собрание.
– Присоединяйся, – сказал кто-то очень сильно пьяный и сильно знакомый, – тут Макс Тушников свои "деголясы" показывает и приват-плезир анекдоты травит, обоссысься!
– Что? Здесь Макс Тушников? Как он сюда попал?
А Макс и правда сидел тут посреди кольцом окружившей его группы праздных и пресыщенных гостей. Среди тех, кто в силу своей не той ориентации или половой немощи, не расползся еще по чуланам и спаленкам уютной виллы.
– А вот деголяс номер три, – Макс говорил привычно громко, так, как будто бы выступал на сцене, – видите вот эту маленькую треуголочку? Я купил ее в Париже в модном секс-шопе…
