тему, когда же будет готова ее диссертация. Элви ни разу не удивилась тесной связи температуры и времени, а некоторые странные особенности врат вовсе не попадали в ее поле зрения.
Человека, обращающегося к ней с настенного экрана, звали Давид Трухильо, и он из четырех часов выступления три с половиной потратил на тщательные, скрупулезные объяснения математического аппарата, примененного его сотрудниками для интерпретации данных, лишь под самый конец перейдя к стадии, которую она про себя называла: «Упростим для тупых биологов».
– Ключ – в различии между реакцией, спровоцированной генератором магнитного поля в системе Сол, и отсутствием ответа на провокацию в пространстве колец. Эффект усилителя энергии нам известен. Например, направление энергии в станцию колец вызывает выброс высокоэнергетических частиц сквозь врата, причем энергия таких выбросов на порядки величины превосходит инициирующее событие. Эта асимметрия используется в конструкции генераторов поля. Предполагалось, что избыточная энергия заимствуется в ином участке сложного локального пространства-времени. Если это, как показывают наши данные, неточно и если пространство колец является граничной мембраной алокального, несмежного пространства-времени…
– Он что-то говорит? – подал голос с другого конца каюты Фаиз. – По мне, просто лопочет.
Фаиз работал на тренажере – пристегнулся к стене эластичными лентами и натягивал их, – как следовало бы и ей. Проблема плотности костей еще даст о себе знать. Потом.
– Извини. Я переключусь на приватный режим.
– Нет-нет, это я просто завожу беседу. Добиваюсь внимания своей милочки. Высмеиваю парня, которым она слишком уж увлеклась, – мол, лопочет бессмыслицу.
– В его лопотании что-то есть.
– Уверена?
Она остановила запись и потянулась.
– Когда «Буря» уничтожила защиту чужой станции в пространстве колец, – напомнила Элви, – враг не ответил. Когда же она уничтожила станцию Паллада, вся Солнечная система лишилась сознания, а на «Буре» обнаружилась одна из тех «пуль». По мнению Трухильо, это доказывает, что пространство колец не принадлежит к нашей вселенной.
Фаиз расслабился, и ленты притянули его к стене.
Он снова напряг мышцы, буркнув:
– Не знал, что такое бывает.
– Генераторы поля используют как затравку антиматерию, хотя горсть-другая антиматерии не в состоянии порубить станцию на спагетти. Их конструкцию разработали на основе недостроенных кораблей – если то, что мы нашли на строительных платформах, было кораблями.
– Это так называемые «Протеи»?
– В сущности, они представляют собой крошечные переходные врата, выпускающие из себя дармовую энергию. И, судя по всему, насилующие закон энтропии. Иначе говоря – время.
– Энтропия однонаправленна. Надо было три часа болтать языком ради закона из школьного курса физики?
– Он говорит, что там, откуда берется эта энергия, наши законы не работают.
– Мы это и так знали.
– Подозревали.
– А теперь знаем?
– Тверже подозреваем, – поправила Элви. – Мы ученые. Наше знание – только пока не будет доказано, что мы ошибались.
Фаиз захихикал, натянул ленты, расслабился. Он ждал, что она посмеется за компанию, но у нее не хватило сил. У него на лбу и в уголках губ прописалось беспокойство.
– Ты в порядке?
– Они повторились. Дважды.
– Что дважды? – Он посмотрел на нее и вылез из эспандера.
– События. В системе Галбрайт наблюдалось преходящее изменение скорости света.
– Сколько продлилось?
– Буквально – это некорректный вопрос, а так около часа. В Бара Гаоне – восемнадцатиминутное выпадение сознания. Пережившие его уверяли, что не было ни гало-эффекта, ни нарушений зрения, но… – она прищелкнула пальцами, – восемнадцать минут спустя.
– Это новость.
– Сплошные новости. Не одна я провожу эксперименты. И это только те, о которых нам стало известно. Может, мы не всегда знаем, где и что искать. Что-то, может быть, происходит прямо сейчас, прямо здесь.
Он толкнулся к ней через каюту. Она готова была ощетиниться на прикосновение – физический контакт казался лишним грузом. Но Фаиз остановил себя с ней рядом и взглянул на застывшее на стене лицо Трухильо.
– Как Кара? – спросил он.
– Нормально. На вид все нормально. Меня немножко тревожат те другие, о которых она говорит. Я знаю, что между ней и Ксаном есть какая-то связь и другие, подобные им, существуют. То же, что с ними, было проделано с Амосом Бартоном, и если тот же мост связал ее с ним, это… Его голова – не то место, где мне хотелось бы жить. Однако…
Фаиз ее не торопил. Предоставил торопить молчанию. Элви вздохнула.
– Картинка у меня складывается, – сказала она. – Я начинаю понимать создателей кольца и работу их сознаний. Или сознания. Даже не понимая их технологии, я начинаю видеть, с какими препятствиями они боролись, а это уже хорошо для начала. Но…
– Но ты задумалась, достаточно ли этого «хорошо», если то, с чем они боролись, их убило и подбирается к нам.
– Я так многого еще не понимаю. Что такое эти «пули»…
– Шрамы от их попыток сломать нас, окончательно покончив с нашим кусочком реальности?
– Конечно, возможно и такое. Но как? Что они делают? Как действуют? Можно ли через них добраться до врага, кто бы им ни был? И как это получается, что они иногда отключают только одну систему, а иногда все разом? Почему, взорвав локальность, они оставляют свой шрам, «пулю», или что там это такое, в конкретном месте, привязанную к локальной системе отсчета? – И как тебе их остановить?
Элви утерла заслезившиеся от усталости глаза.
– И как мне их остановить. На этом все держится. Земля. Марс. Лакония. Бара Гаон. Оберон. Если я не найду ответа, погибнут все.
– Если кто-нибудь другой не найдет ответа, – поправил Фаиз. – Мы – один корабль, пусть и на очень многообещающем курсе. Но ответ ищем не мы одни.
Они помолчали вдвоем в шуме корабля. Она подвинулась, прижалась к нему лбом. Он поудобнее подставил плечо, поцеловал ее в ухо.
– Ты когда последний раз спала?
– Спать – это что за слово? Приятно звучит.
Он обнял ее за плечи, бережно увлек через каюту к койке-«бутерброду», где она ложилась, когда спального мешка у стены казалось мало. Элви не стала раздеваться, просто шмыгнула между пластинами геля и позволила накрыть себя им, будто великанской ладонью. Здесь это было ближайшим аналогом кровати с грудой одеял, и, как только Фаиз приглушил свет до закатного золотисто-розового, она провалилась в сон, как в глубокую яму. Как будто здесь можно было упасть.
– Тебе что-нибудь нужно? – Его голос шелестел, как песок на дюне под легким ветром.
Элви, вопреки всему, улыбнулась.
– Побудь со мной, пока я сплю.
– Я для того и живу, – сказал Фаиз.
Она закрыла глаза и отпустила мысли. Задумалась, каково было бы впустить Фаиза в свою голову, как Кара впустила Ксана и, может быть, Амоса Бартона, а они ее. Для этого требовалась какая-то материальная составляющая или локус контроля, использующий
