ко мне точно ухудшилось бы.
Да, может, по сравнению со своими братьями и сёстрами я был почти неизвестен, но при этом многим людям был известен разгульный образ жизни Евгения. А когда столько людей знает, не получится просто взять и сказать: это всё неправда.
К тому же, если ты пытаешься завести дружбу, начиная со лжи — такая дружба долго не продлится, если вообще начнётся.
— В этом определённо прослеживается логика, да, — задумчиво ответил Борей. — Однако всё равно для меня неожиданно. Я привык к тому, что люди пытаются всеми силами скрыть, скажем так, то, что может их выставить с невыгодной стороны. Они с большей готовностью приукрашивают свои достижения. Вы же говорите об этом так, будто это всё вас почти не волнует.
— Все люди совершают ошибки, и я не исключение, — спокойно пожал я плечами. — Главное, что моя жизнь изменилась. Прошлое же стало мне уроком и ценным опытом. Поэтому я не вижу смысла зацикливаться на одних лишь ошибках прошлого. Из-за этого не получится двигаться вперёд.
— И не поспоришь, — кивнул Борей, улыбнувшись. — Могу только сказать, что ваш подход и ваши поступки заслуживают уважения.
— Благодарю за лестные слова, — коротко ответил я, понимая, на что он намекнул.
Не удивлюсь, если он досконально изучал биографию всех поступающих учеников в этом году, в том числе и мою.
По крайней мере, не стоит считать, что служба безопасности и разведки у его рода хуже, чем у остальных. Это у меня доступа ко многим вещам нет, так как я в семье нахожусь на последних позициях. А вот для Борея, как для второго сына, открыто больше возможностей.
Даже сегодня я проявил себя с гораздо лучшей стороны, и он явно сделал для себя вывод, что я точно не тот прежний Львов, о котором ходят слухи, даже если эти слухи когда-то были правдой. Причём правдой подтверждённой.
Одним словом, я добился нужного впечатления от себя. Осталось только понять, чего хочет сам Борей. Поэтому я взял инициативу разговора в свои руки.
— Знаете, всё то время, что мы знакомы, мне не даёт покоя один вопрос, — зашёл я немного издалека.
— Любопытно. Что за вопрос такой? Если это не что-то очень личное, то я готов на него ответить, — глаза Борея в этот момент блеснули сдерживаемым любопытством.
— Тогда спрошу прямо, — сделал я театральную паузу и с улыбкой продолжил: — Какая у вас цель в жизни?
Глава 19
— Можно сказать, что я желаю лишь взять под свой контроль все аукционные дома рода и вывести их на мировой рынок, — амбициозно сказал Борей.
— Интересный ответ — кивнул я, скрестив руки на груди. — Только я не понимаю, зачем вам это? В Российской Империи весьма большой рынок, да и денег у вас столько, что десяток будущих поколений вряд ли сможет потратить, даже если будут транжирить каждый день. Вы же неплохо зарабатываете и с текущим уровнем возможностей.
— Всё не так просто, — покачал Борей головой. — Российский рынок большой, но он тем не менее во многом ограничен. Множество товаров, что идут за границей, недоступны нам. Но вдаваться во все подробности с вашего позволения не буду — тут надо знать специфику этой сферы, чтобы всё понимать в полной мере. Тем более, нас по рукам и ногам сковывает род Романовых.
— Зачем им это делать? — удивлённо приподнял я бровь. — Разве это не портит отношения с вашим родом и вашими, скажем так, конкурентами? К тому же насколько я знаю, в моей семье с поставками за границу нет больших проблем.
Меня, правда, удивило подобное заявление. Взять того же Леонида — он через море занимался поставками в десятки стран, часть из которых чисто в теории могла в какой-то момент стать нашим врагом. Однако императорская семья явно не препятствовала этому. С чего бы вдруг такие сковывающие правила на род Суворовых? Или это связано именно с деятельностью аукционов, чтобы не позволить относительно свободное распространение артефактов?
— С этим есть сложности. Наше отличие с вашим родом в том, что вы занимаетесь продажей произведённого вами же товара, будь то ценные металлы или что-либо ещё. Через нас же проходят товары почти всех российских родов. У нас слишком большие обороты. Если все эти товары начнут уходить за пределы России, то в нашей экономике в один прекрасный момент может наступить кризис магических товаров, — опечаленным голосом ответил он. — Этого допускать, разумеется, никто не собирается, пусть подобное и может принести дополнительные финансы.
— Выходит, успех вашего дела вас же заковал в кандалы, — сделал я вывод по услышанному. — Грустно такое слышать.
— Увы, — развёл руками младший Суворов. — Просто так начать международную торговлю нам никто не даст. Открыть туда дорогу пытался мой отец, а до него мой дедушка, а до дедушки мой прадед, а до него ещё множество моих предков, чьи попытки не увенчались успехом, хотя иногда и получалось выбить лучшие условия для нашего рода или задавить очередного конкурента.
— Выходит, ваша мечта открыть дорогу на мировой рынок? — специально сделал я акцент на слове «мечта».
— Я бы сказал не совсем мечта, а цель. Не без огромных трудов и вложений, конечно, но этого вполне реально добиться, причём таким образом, чтобы не навредить экономике страны, а наоборот, усилить её! — к Борею будто бы снова вернулась его амбициозность.
— Что ж, не буду спрашивать, как именно вы этого собираетесь добиться. Я прекрасно понимаю, что подобные вещи попадают под тайну рода. Но мне ещё один момент интересен. А зачем вам выходить на мировой рынок? Зачем вам к чему-то стремиться, если прямо сейчас вы можете получить всё, что хотите? Кроме власти разве что, — задал я несколько каверзный вопрос, ибо далеко не каждый человек мог на него ответить.
Человек может поставить перед собой цель и следовать ей, но если он сам не понимает, для чего ему это нужно, то его ждёт ровно два сценария. Либо эта цель ему быстро надоест, и он переключится на другую, либо же, когда он достигнет её, то почувствует глубочайшее разочарование, поняв, что это того не стоило.
Вот и мне было интересно — откуда росли корни у этой цели. Желание добиться того, чего не смогли сделать предки из-за своей гордости, или же что-то другое?
— Сложный вопрос вы задали, княжич, — задумавшись, ответил Борей после небольшой паузы. — Я считаю, что человек никогда не должен довольствоваться только тем, что у него есть. Он должен хотеть добиваться нового. Как только он насытится тем, что у него
