Не капризничала и не ныла.
Что за ребенок!
— Почему ты плачешь? — спросила она. — Тебе больно?
— Просто я ужасно тебя люблю, — Ася всхлипнула. — Сердце разрывается от того, какая ты прекрасная.
Крохотные ладошки утирали слезы, размазывая их по щекам. Ася пыталась совладать с разгулявшимиси гормонами, но из глаз все текло и текло, и не было конца этому водопаду.
Адам ворвался в опустевшую раздевалку и одним взглядом оценил происходящее. И Асю, сидевшую на низкой детской скамейке с капающими на ладошки Евы слезинками. И сосредоточенное, серьезное лицо дочери.
Не вникая в дальнейшие детали, он стремительно сделал еще несколько шагов вперед и опустился на одно колено, прижимая к одному своему плечу кудрявую голову, а к другому — лохматую. Обняв обеих своих девиц разом, Адам спросил:
— Что за всемирный потоп?
— Гормональная перестройка организма, — объяснила Ася виновато. — Я обрушила на ребенка океаны своих эмоций. Вы просто обязаны меня дисквалифицировать.
— Все хорошо, не волнуйся, — сказал он дочери. — Это из-за того, что у Аси ребенок в животе. Она не болеет. Ты испугалась?
Ева так крепко в него вцепилась, что другого ответа и не требовалось. Конечно, она испугалась.
Ася едва ощутимо подрагивала, и виноватость ее голоса причиняла отдельные страдания.
— У меня голова закружилась, а потом начали литься слезы. Сами собой, — продолжала она оправдываться.
— Ты молодец, — Адам поцеловал дочь. — Умница. Хорошо, что мне все рассказала.
Ася вздохнула, шмыгнула носом и вскинула голову. Бледная. Несчастная. Сердитая.
— Еще ваш отец без конца звонит. Я бросила трубку, Адам. Кажется, он очень разозлился.
— К черту моего отца. Как вы себя чувствуете?
— Как идиотка.
Адам рассмеялся и поднялся, по-прежнему прижимая к себе Еву. Она крепко обнимала его за шею, но не спускала глаз со своей няни.
— Сможете идти? — он протянул свободную руку, за которую Ася моментально ухватилась.
— Да, конечно.
Она встала и погладила Еву по щеке. Была так близко, что Адам ощущал ее дыхание на своем подбородке. Ладонь была холодной и чуть влажной.
— Прости меня, малыш, — сказала Ася. — Я больше не буду плакать. Но по правде говоря, это были вовсе не мои слезы. Это в Папуа-Новая Гвинея прошел сахарный дождь.
— Что? — поперхнулся Адам.
— Сахарный дождь, — нетерпеливо отозвалась Ася. — Разве вы не знаете о том, что в Папуа-Новая Гвинея тридцать пять видов дождей? Когда идет сахарный, то хорошие люди плачут безо всякой причины. Когда идет манговый, то злые люди совершают добрые поступки. Когда идет кокосовый дождь, то умные поступают глупо, а когда ямсовый, глупые умнеют. Но в том случае, когда дождь выпадает из маниоки, ледяные сердца начинают таять.
— Кажется, вам стало лучше, — заключил Адам, терпеливо выслушав очередную байку. — Идемте, я отвезу вас домой.
— Разве мы не должны поехать к вашему отцу?
— Не беспокойтесь на этот счет, — он легонько подтолкнул Асю к выходу и подхватил сумку с вещами Евы. — Насколько я его знаю, он сам скоро заявится. Не хотите сбежать?
— О, нет, — Ася пощекотала его дочь, — мы очень хотим познакомиться с дедушкой поближе.
— Не хотим, — Ева попыталась увернуться.
— Хотим-хотим, — заверила ее няня, — дедушки — это классно. Я тебе обещаю, что тебе понравится. Ева, я тебя хоть раз обманывала?
Для человека, который только что заливал про сахарные и кокосовые дожди, она выглядела чрезвычайно самоуверенно.
И, действительно, на выложенной брусчаткой дорожке к дому, стоял огромный джип.
— Воу, — оживилась Ася, — а вот и серый волк. Адам, не бойтесь, я никому не дам вас в обиду.
Он засмеялся и отправился вытаскивать Еву из детского сиденья.
— Я бы спрятался за вашей юбкой, — крикнул он, — но давайте сегодня наоборот.
— Прятаться за мужскими юбками мне не позволяет женская гордость.
Так, пререкаясь, они и вошли в дом. Стеклянная дверь в переговорку была открыта, отец пил кофе, а рядом с ним на стуле восседал большой розовый плюшевый медведь.
— Ого, — сказала Ася, — посмотри на это, Ева. Мне кажется это огромное предложение стать друзьями. Вперед.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Адам не сразу выпустил руку дочери. Он неуверенно оглянулся на Асю.
— Запустить ее туда одну?
— Ап, и тигры у ног ее сели, — подмигнула она и, наклонившись, что-то прошептала Еве на ухо. Та подумала, кивнула и пошагала в переговорку.
— Если я хоть что-нибудь понимаю в дедушках, — пояснила Ася, — то из деспотов и самодуров получаются самые трепетные. Девочки просто вьют из них веревки. Идемте, я хочу выпить чаю.
Адам смотрел на то, как Ева пересекает комнату и, привстав на цыпочки, молча целует его отца в щеку.
— Это вы ее такому научили?
— Поцелуй — надежная защита от карабасов-барабасов, даже лучше, чем щитовые чары, — Ася улыбалась, глаза ее блестели, а на щеках появились ямочки. — У меня, например, был лучший дедушка в мире, а вот моей маме в детстве от него доставалось. Это такая семейная магия.
Отец осторожно подсадил внучку на колени, разворачивал большую коробку на столе и что-то спрашивал. Ева кивала, настороженная, но ничуть не напуганная.
— Какой чай вы хотите? — Адам приобнял Асю, направляясь в сторону офисной кухни. — Витя привез какой-то безумный пауэр из Китая. Я читал, беременным его можно.
— Точно можно?
— Псих ненормальный, — послышалось со стороны кухни. — Нормальный был бюджет! Нормальную мы сумму поставили на поисковики!
Ася притормозила.
— Да заходите вы, — посмеиваясь, шепнул Адам ей на ухо, — плох тот начальник, которого не ругают на кухне.
Сотрудники резко замолчали при их появлении. А потом по одному тихо слиняли.
— Вот поэтому я и ненавижу работать во всяких офисах. Вечно какая-то грызня, — Ася нашла в корзинке с печеньем сушку и впилась в нее зубами.
— Я действительно перегнул этим утром, — признал Адам, заваривая чай. — Объясните мне, ради всего святого, для чего вам понадобилось соглашаться на свидание с Сергеем?
— На дружеское свидание! — назидательно подняла палец Ася. — С романтическими я покончила навсегда. Я согласилась потому, что мне хочется поговорить с кем-то малознакомым, надеть красивое платье, которого у меня, кстати, нет, и сделать прическу.
— С чего это вы вдруг захотели прическу? — удивился Адам. — Я думал, что вам нравится разгуливать по городу в пижаме и тапочках.
— Героиня моего фанфика ужасная кокетка. Я хочу поиграть в нее.
— То есть, вы идете на дружеское свидание, чтобы кокетничать?
— Вы такой въедливый, — осудила его Ася. — Правы ваши сотрудники: псих ненормальный.
Адам поставил заварник на стол, достал чашки, сел напротив Аси.
Не решился разлить чай, чтобы некстати подступившее волнение не расплескалось на стол горячими каплями.
— Если вам так нужно с кем-то кокетничать, я могу… — он облизнул губы и выпалил: — предложить свою кандидатуру.
— Ваша не годится, — моментально отвергла это предложение Ася и разлила чай.
— Почему это? — оскорбился Адам, от неожиданности перестав волноваться.
— Как можно кокетничать с человеком, с которым спишь в одной кровати? Это все равно, что сидеть на диете из бутербродов.
Он мрачно смотрел на нее, с энтузиазмом грызущую свою сушку. Ни тени смущения.
— Я вам запрещаю идти на это свидание, — объявил Адам резко.
— Простите?! — она даже сушку уронила от потрясения. Полезла под стол ее доставать.
— Ни к чему давать моим сотрудникам ложные надежды, — строго сказал Адам. — Вы поиграете, пококетничаете, а мой программист выйдет из строя. Как можно быть такой легкомысленной? Вы же сами говорите, что не планируете никакой романтики в ближайшем будущем. Значит, Серега в любом случае останется у разбитого корыта.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— В ваших словах есть смысл, — кивнула Ася, выныривая из-под стола. Ее волосы стояли дыбом. — И не в ближайшем будущем, а навсегда. Я больше ни за что на свете не влюблюсь, это слишком хлопотно.
