— Все так говорят. А потом бегают на свидания и напиваются от переизбытка чувств.
— У меня не было никаких отношений пять лет, — пожала плечами Ася. — И это были лучшие пять лет в моей жизни. О любви я вспоминаю с содроганием.
И столько отвращения было в ее голосе, что Адам ей даже поверил.
24
В этот вечер Адам допоздна засиделся в офисе, вникая даже в такие мелочи, в которые в жизни не вникал. Нарезал задач, проверил концепции, маркетинговые и контентные планы, согласовал спикеров и темы, заново пересчитал бюджеты, закинул в планировщик посты для собственных соцсетей на пару недель вперед, отправил издателю фабулу новой книги «Мотивация решает все», и даже проверил все почты, чем вообще никогда лично не занимался.
Настроение было не то что паршивым, но каким-то сварливым, что ли. Хотелось ворчать и брюзжать, как столетнему старику.
Выключив, наконец, компьютер, он прошелся по пустому офису, проверяя закрыты ли все окна. Щенок Васька следовала за ним по пятам.
Как ни крути, а пора было подниматься наверх.
На кухонном столе сиротливо стояла тарелка с оставленным для него ужином.
В гостинной и игровой было темно, и он немедленно споткнулся о плюшевого гиганта.
— Ева! — гаркнул он. — Почему у тебя медведи на полу валяются!
Она выскочила из спальни, закрыв за собой дверь, и хлопнула по выключателю, включая свет.
Подбежала и обхватила его за ноги.
— Я не хочу больше ходить на танцы, — в запрокинутой к нему мордашке была упрямая решимость.
Адам подхватил ее на руки.
— Почему?
— Мне больше не нравится.
Ася была права. У него получилась необыкновенная дочь.
Даже местами героическая.
— А если я сам тебя буду туда возить? — спросил он. — Пока Асе не станет лучше? Пусть она спит, а мы с тобой сами справимся?
Ева закусила губу.
— Эй, — он спружинил ее кудряшку. — Пожалуйста, разреши мне немного побыть твоей няней. Я обещаю, что буду стараться.
— Ладно, — она сползла по нему вниз, схватила за ухо медведя и потащила в угол.
Ася сидела на кровати в позе лотоса и делала дыхательную гимнастику по книжке «Беременность для маглов».
— Я подумала над вашими словами, — сказала она. — Про легкомысленность. Вот, — и протянула ему бумажку.
«Я, Сергей Петров, будучи в ясном уме и твердой памяти, четко осознаю, что свидание с Митрохиной Анастасией является исключительно дружеским, никаких иллюзий не испытываю и гарантирую свою полную трудоспособность».
— Вы издеваетесь, — сказал Адам раздраженно.
— Прописываю дисклеймер. Эх, почему в жизни нет предупреждающих меток: ангст, флафф, дарк или юмор.
— Вряд ли вы захотели бы оказаться персонажем вашего любимого слэша, — заметил Адам и рухнул на кровать. Ася склонилась над ним:
— Ого. Вы подаете признаки разумной жизни.
— Почему вы, женщина, отказавшаяся от мужчин, пишете фанфики с любовными сценами?
— Сублимирую, — охотно объяснила она. — Наш мозг совершенно не видит разницы между фантазией и реальностью. Он все равно выделяет дофамин, даже если все происходит всего лишь в сериале или книге. Так зачем платить больше?
— Что за отношения у вас были, если вы так разочарованы? — спросил ее Адам, поудобнее укладываясь головой на Асины колени.
— Обычные, — пожала она плечами. — Немного абьюза, немного эгоизма и немного пренебрежения. Все дело в том, что ум с сердцем не в ладу. Наши инстинкты выбирают не добрых и хороших людей, а тех, с кем получатся дети получше. Это всего лишь химия и биология. Мы реагируем на запах, на тело, на голос. И тут подключается мозг, величайший иллюзионист. Он крупными мазками пририсовывает кандидату ум, честность, щедрость и прочие качества, которых у человека, может, и вовсе нету. И мы сначала страстно влюбляемся, а потом жестко разочаровываемся. И ведь никто, кроме биологии, не виноват. Посмотрите на Вику — она была уверена, что вы изменитесь, станете тем человеком, которого она хотела бы видеть. А вы не стали. В итоге — злость и обида. Закономерный итог.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— И что же делать?
— Ничего. Я выбрала — ничего не делать. Больше не поддамся на уловки инстинктов, не желающих быть атавизмами.
— Значит, любви не существует?
— Точно. Глобальное надувательство вселенского масштаба.
Адам молчал, не зная, что ответить. В целом, ничего нового Ася не сказала — он и сам был горазд читать лекции на тему реликтового отдела мозга, отвечающего за выживание.
Но сейчас слушать эти прописные истины было неприятно. Как будто атеисту приходилось внимать христианским догматам.
— И вообще, — Ася спихнула его голову со своих колен, — где наш ребенок?
Ева сидела в игровой за низеньким столиком и сосредоточенно собирала кубики с буквами.
«Папа», — было написано в верхнем ряду и «Ася» — в нижнем.
— Ты знаешь буквы? — удивился Адам.
— Конечно, — задрала нос Ева.
— Мы учимся, — пояснила Ася.
Она наклонилась и поцеловала девочку в макушку. Адам увидел, что у нее снова слезы блестят на глазах. В общем, ему тоже было не по себе. Потому что на столе не хватало главного слова, которое первым пишет любой ребенок в мире.
Но это же не значит, что его няня будет рыдать без остановки еще семь месяцев кряду?
Сидя в своем кабинете, Адам наблюдал в окно за тем, как Ева с крошечной лейкой разгуливает по саду. Щенок Васька носилась от нее к Асе.
Надо будет установить систему орошения.
Ася с таким яростным видом листала что-то в телефоне, что даже интересно стало.
Он встал и вышел на улицу.
— Что? — спросил, склонившись над Асиным ухом. — Кто-то написал плохой комментарий к новой главе «Карающих штанов»?
Она раздраженно дернула плечом.
— Этих подготовительных курсов сотни! Как я должна выбрать самые лучшие для Евы? И ведь, главное, отзывы везде такие противоречивые. Боже, это просто невыносимо!
— Так что действительно случилось? — повторил он.
Ася вздохнула. Помялась. И протянула ему телефон.
— Вот.
Селфи. Этот ее бестолковый Олег с какой-то женщиной в обнимку. Подпись «Кто здесь ждет второго малыша?».
— И почему вы так беситесь? — Адам вернул ей телефон.
— Потому что оказалось, что это его пятый ребенок! — она сердито стянула с себя кофту. — Фух, жарко.
Адам поежился.
День был пасмурным и холодным.
— В смысле — пятый?
— Как выяснилось, первая дочь родилась, когда этот гипер-осеменитель учился в университете. Сейчас она живет на Кипре и считает отцом своего отчима. Еще один ребенок рожден в первом браке. Плюс ребенок от второй жены. Моя козявка — четвертый. А этот, из инстаграма, получается пятым. Он что, решил перенаселить планету?
Адам расхохотался.
— А беситесь-то вы почему?
— Да потому что он с такой гордостью перечислял все свое потомство, что хоть сейчас вешай его портрет на доску почета. Выставка достижений народного хозяйства, блин! Я не хочу, чтобы мой ребенок был чьим-то достижением, — Ася сердито взлохматила волосы.
— Да ладно вам, — он снова накинул кофту на ее плечи. — Какое нам до всего этого дело. Хрен с ним.
— Правда? — Ася задрала к нему голову. Она чем-то была сейчас похожа на Еву. — Ладно. Давайте уже выберем ребенку подготовишку, первое сентября на носу.
— Хрен, хреновый, хреновина, — завопила Ева. Она, как всегда, тонко реагировала на бранные слова.
— Господи, как я зла!
Ася, которая только проснулась, была совершенно не готова к вторжению Виктории.
Адам повез Еву на танцы, и у нее в кои-то веки было свободное время. Личное пространство!
Но нет.
Нет никакого покоя, когда на первом этаже целый офис сотрудников, и некоторые из них беззастенчиво шастают наверх, чтобы выпить чая и пожаловаться на руководство.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Я хочу наорать на него каждую минуту! Вы не представляете, сколько сил мне требуется, чтобы оставаться спокойной. Скажите мне, он хотя бы немного страдает?
