Спрятав ее записку под свое одеяло, он тоже взял небольшой кусочек кожи и мелок.
Поразмыслив, он написал:
Твои слова стали подарком для меня. Ты сама для меня как подарок судьбы. Спасибо тебе, моя госпожа, за то, что стала частью моей жизни.
Он свернул свое послание и вложил его в свой щит так же, как это сделала она. «Напишет ли она ответ? — думал он. — Хватит ли у нее мужества вернуться в мое жилище и будет ли у нее желание сделать это?»
Хотя день выдался долгим и тяжелым, Асала наполнили новые силы. Поняв, что ему нужен еще один щит, чтобы этот мог постоянно оставаться в его комнате, он поторопился в королевский дворец; с таким же рвением он двигался в детстве, когда в жизни, состоявшей из сплошных удовольствий, его ожидали лишь новые открытия, а не скучное выполнение своих обязанностей.
* * *
Поздно ночью на китайской части рынка было тихо, хотя с рассвета и до полудня здесь множество хорошо одетых иностранцев торговали золотом, серебром, шелком, глазурованной посудой, железными горшками, писчей бумагой, зонтиками, густыми гребнями, иголками и различными специями. Обычно только самые зажиточные кхмеры приобретали что-то у китайцев, но после нашествия к ним присоединилось такое же количество чамских покупателей.
После захода солнца здесь появились совсем другие продавцы — в основном это были кхмерские женщины, предлагавшие себя мужчинам любых сословий. За рулон шелка можно было устроить себе четыре, а то и пять ночей удовольствия. Короткое любовное свидание можно было купить за тонкую иголку. Условия таких сделок обычно всех устраивали, и ссоры или разногласия возникали редко.
В этой части рынка работали две шпионки По Рейма, две кхмерские женщины; он часто делал вид, что пользуется их услугами, а скрывшись в комнатке для свиданий, расположенной неподалеку, давал им задание на распространение слухов. Женщины, если их запугать или хорошо им заплатить, вполне способны предать своих соотечественников. В По Рейме они видели лишь способ достижения своих целей.
Теперь, идя за одной из своих осведомительниц в ее комнату, По Рейм думал, была ли она уже сегодня с каким-нибудь мужчиной. Ее занятие вызывало у него отвращение, и он терпел эту женщину только из-за того, что она снабжала его полезной информацией.
Кхмерка свернула в переулок, миновав двух побирающихся прокаженных, и вошла в длинное узкое здание, часто посещаемое подобными ей женщинами. Ее комната находилась в дальнем конце коридора — По Рейм сам настоял на этом. Из-за закрытых дверей раздавались чувственные стоны и хрипы. По Рейм старался не обращать внимания на эти звуки, а также на запахи пота и соития.
В комнате, куда они вошли, не было ничего, кроме циновки из тростника, нескольких свечей и таза, чтобы можно было обмыться. Кхмерская женщина, староватая уже для этого ремесла и выглядевшая изношенной, как копыта старой клячи, зажгла свечи, обернулась к нему и поклонилась.
— Расскажите мне, господин, что вы ищете.
По Рейм находил ее отвратительной и не считал нужным скрывать это.
— Ты прекрасно знаешь, торговка телом, что я ищу, так что поостерегись играть со мной в свои игры — это может для тебя плохо кончиться.
Она кивнула; на лбу ее заблестел внезапно выступивший пот.
— Кхмерский принц. Чамский воин. О ком из них мы поговорим сначала?
— О Джаяваре.
— У нас шепчут, что он близко.
— Кто шепчет?
— Священник. Один священник, который пользуется моими услугами, убежден, что Джаявар близко.
По Рейм сердито взглянул на нее.
— На севере? На юге?
— На севере.
— Откуда он это знает, твой священник?
— Группа паломников встретила Джаявара в джунглях, господин. В трех днях пути к северу от Ангкора. А этот священник как раз вел этих паломников.
Женщина продолжала говорить, но мысли в голове По Рейма уже понеслись вскачь. Он подозревал, что Джаявар находится на севере, но был удивлен, что тот так близко. Возможно, он намеревался сам разведать этот район, а затем вернуться к своим главным силам.
По Рейм задал кхмерке еще несколько вопросов, дал ей серебряную монету, а затем его мысли переключились на Асала. Он вспомнил, как этот воин много месяцев тому назад выступил против него, когда По Рейм отравил одного из противников Индравармана. Асал назвал его трусом; это было непростительное оскорбление, и По Рейм знал, что только смерть может положить конец их противостоянию. Он насладится страданиями и гибелью Асала, как уже делал это с несколькими своими врагами. Для него это будет особый праздник, потому что Асал никогда не боялся его и не скрывал этого, а По Рейму нужно было, чтобы его боялись. Асал был признанным мастером боевого искусства на поле битвы, и это позволяло ему встречаться лицом к лицу с любой опасностью, но По Рейм уже убивал столь же сильных бойцов. Потому что со спины самый грозный противник так же уязвим, как последний слабак.
— А что с чамским командиром?
— У него есть женщина, господин. Кхмерская женщина.
— Это мне известно.
— Сегодня она незваной ходила одна в его комнату. Его там не было, но она все равно оставалась внутри некоторое время.
По Рейм кивнул, думая, как можно было бы использовать Воисанну.
— Узнай, зачем она там задержалась, — сказал он, вручая ей еще одну монету.
— Благодарю вас, господин.
— И держи свой раздвоенный язык за зубами. Иначе ты его потеряешь. Я вернусь через две ночи. — Его взгляд скользнул по ней, и она выпрямилась.
— Может быть, господин хочет меня? Вы уже как-то делали это. Можете опять.
По Рейма мгновенно захлестнула волна стыда.
— Ты обещала больше никогда не говорить об этом.
— Я…
— Молчать! — тихим голосом медленно произнес он.
Хотя он очень ценил эту женщину, она была для него всего лишь одним из многих осведомителей. Ситуация представлялась ему таковой, что он замарал себя, когда лег с ней в минуту слабости. Он уже вполне мог следовать примеру богов, а сам факт существования этой шлюхи пятнал его. Он тогда повел себя, как обычный человек, а он не желал быть обычным.
Одним плавным движением По Рейм выхватил кожаную удавку, обмотанную вокруг его талии. Женщина не успела даже открыть рот, когда он набросил шнурок ей на шею и притянул к себе. Хотя он мог, отклонившись назад, легко сломать ей позвоночник, он заставил ее умирать медленно, наслаждаясь ее сопротивлением, искусно отдаляя момент ее смерти. Он позволил ей умолять себя, получая удовольствие от ее ужаса и от своей власти над нею. Тело его наливалось новой силой, и он почувствовал, как заряжается энергией, словно один из богов, победивший демона.
Он вышел из комнаты. Труп будет найден ее соседями, и люди будут знать, что это сделал он. Его станут бояться еще больше, и страх этот поползет дальше, от кхмера к чаму, от чама к кхмеру, закрепляя за ним репутацию человека, которому нужно безоговорочно подчиняться и не задавать никаких вопросов.
Теперь, когда она была мертва, когда ее образ ушел из его жизни, По Рейм вымыл руки в ближайшем бассейне и направился к королевскому дворцу. Мысли его вернулись к женщине Асала. Если она приходила к нему в комнату незваной, она может быть неравнодушна к нему. А если это так, ее можно использовать в качестве своего орудия.
По Рейм искусно владел клинком, но все же предпочитал стали оружие из плоти и крови, потому что использование его приносило ему больше удовлетворения, но при этом вызывало не меньше ужаса, причиняло не меньше боли, чем какой-нибудь кусок железа.
Глава 9
Заключение союзов
После утренней жары прохладная вода во рву действовала освежающе. В Ангкоре уже много дней не было дождя, и толпы воинов, торговцев, простых обывателей, лошадей и слонов, следовавших строем или небольшими беспорядочными группками, поднимали над дорогой густые клубы пыли. Воисанна рассеянно смотрела на это скопление захватчиков, ее соотечественников и животных, но мысли ее были заняты младшей сестрой и тем, как им поскорее воссоединиться. Ее нетерпение заставило ее с утра искать Асала. Комната его была уже пуста, однако она с удивлением и удовольствием нашла записку от него. Вместо его послания она спрятала в щите свое, в котором благодарила его и просила о встрече.
Справа от Воисанны в воде мылась Тида. Хотя Воисанне хотелось довериться ей, Тида в последнее время проявляла необычный интерес к причинам хорошего настроения Воисанны, и порой ее вопросы становились уж слишком навязчивыми. Воисанна до сих пор избегала рассказывать той о своей сестре, хотя искушение поделиться радостью со своей новой подругой было велико.
Обойдя обнимавшихся кхмерских мужчину и женщину, Воисанна зашла в воду поглубже. Здесь плавали дети, а на крошечных волнах покачивались розовые лотосы. Вид этих цветов напомнил Воисанне о ее родителях и о том, что они наверняка захотели бы, чтобы она спасла свою сестру как можно скорее. С рабыней в любой момент могло произойти что угодно.
