- Я все понимаю, гражданин капитан. Если бы не этот дурацкий 'самоход'…
- Что?
- Ну… вылазка эта наша в медсанбат…
А действительно, за каким таким рожном поперся мой персонаж в медсанбат? За спиртом? Сомнительно, не тот он мужик, судя по мнению окружающих. Так, тогда зачем? Что он там потерял?
- А-а-а… Да, Леонов, правильно мыслишь. Если бы не эта вылазка, иначе бы все было. А так, одного расстреляли, а другого наградили. Не бывает так. И не поймут меня там, — ткнул он вверх рукою.
- Понятно.
- Так что, будем другого случая ждать. А там, я уже и про это вспомню. Понял?
- Так точно, понял, гражданин капитан.
- Ну, так и жди. Скоро уже. И…, - он на секунду задумался. — Спасибо тебе за медсанбат. Большое вы дело сделали.
Вернувшись в сарай, я присел в углу. Усталость навалилась на меня и сейчас хотелось только одного — хоть немного отдохнуть. Да и гимнастерку надо было хоть как-то залатать, не сверкать же дырками на глазах у всех? Кроме того, вечером наверняка похолодает, не мерзнуть же? Поэтому, подремав часок, я поднялся и отыскал во дворе свою кружку с недопитым чаем. Она так и стояла на бревне, никто на нее не позарился. Глотнул чай — получшело! В приподнятом настроении я пошел искать Гогоберидзе. Как я уже понял, он тут исполнял обязанности ротного старшины. Стало быть, все обмундирование — его вотчина.
Выслушав мою просьбу, Гогоберидзе пожал плечами.
- Нету у меня ничего. Сам пойми, тут у нас движение сильное. Одни приходят, других… увозят. Никто еще форму сносить не успел, откуда мне замену брать? На кого выписывать? Все в своей форме приходят и… уходят.
- А каптерка у тебя чем тогда заполнена? Может там порыть? Глядишь, и найдется что-нибудь? Я ж у тебя не комсоставскую шинель прошу?
- Ты, вот, что — не лезь в чужие дела! Понял?! А то тут таких резвых уже знаешь, сколько было?
- Так какие же это чужие дела? Гимнастерка у меня одна, больше нету. И спина под ней тоже не дядина.
- Тебе каким языком повторять? Или по-другому объяснить?
- А здоровья на объяснялки хватит?
Гогоберидзе посмотрел на меня недобрым взглядом и отвернулся. Говорить со мной он явно не хотел.
Время близилось к ужину и я вернулся в сарай. Ужин, вечерняя поверка, отбой — стандартная армейская жизнь. Ночью я прижался спиной к соседу, ноги засунул в сено… словом выспался нормально.
После завтрака нас опять построили напротив сарая. Явилось все наше командование, с капитаном во главе.
Командир роты сегодня был в настроении и сильного разноса не последовало. Пообещав нам в самом ближайшем будущем передовую, капитан упомянул о вчерашнем происшествии. Подал он это, как грамотное выполнение его приказа. Сообщил, что вышестоящее руководство в курсе всего, и выражает свое удовлетворение нашими действиями. Отметил он нескольких бойцов, в том числе и меня, высказав нам свое одобрение. После чего и приказал мне выйти из строя. Сверкая свежими дырками на обмундировании, я промаршировал на центр площадки, на которой и осуществлялось построение. Капитан удивленно на меня посмотрел.
- Рядовой Леонов! Потрудитесь объяснить свой безобразный внешний вид!
- На пожаре, гражданин капитан, гимнастерку прожгло!
- Это я уже видел вчера! Стыдно вам должно быть, Леонов! Старослужащий, а ведете себя как первогодок! Что, вечера и ночи не хватило, чтобы гимнастерку заменить?
- Так точно, гражданин капитан, не хватило! Рядовой Гогоберидзе, когда я к нему обратился, заявил, что у него нет запасного обмундирования. Зашить дыры мне было нечем. Иголки и нитки у меня тоже нет.
- Гогоберидзе! — рявкнул капитан. — Ко мне, бегом марш!
Тот пулей выскочил откуда-то из задних рядов.
- Гражданин капитан, по вашему приказанию…
- Форма на него есть?
- Надо проверить, гражданин капитан…
- А вчера, что — времени не хватило? Егоров!
- Я, товарищ капитан! — ответил стоявший за его плечом лейтенант.
- Возьмите трех бойцов и принесите сюда все гимнастерки из каптерки старшины!
- Есть!
Лейтенант и трое бойцов отправились в каптерку. В ожидании их прибытия, капитан прохаживался вдоль строя. Настроение у него стремительно портилось с каждой минутой. Это было видно по лицу. Топот ног — и пред строем появились бойцы, нагруженные связками обмундирования. На первый взгляд, в эти гимнастерки можно было бы свободно переодеть значительную часть роты.
- Все?
- Никак нет, товарищ капитан! — ответил Егоров. — Просто все сразу не унести, надо было бы еще несколько человек с собой взять. Да и так мы только гимнастерки брали.
- Достаточно! Гогоберидзе!
- Я, гражданин капитан!
- Откуда у вас столько формы? Месяц назад проверяли — столько не было?
- Ну… вот… сберег понемногу…
- Да? Вам бы в цирке, фокусником выступать, отбою от публики не было бы! Старший лейтенант Городня!
- Я, товарищ капитан!
- Назначить нового старшину роты! Принять дела у Гогоберидзе, провести ревизию содержимого каптерки! Доложить мне немедленно по исполнению!
- Слушаюсь!
Старшину аж повело вбок, он даже пошатнулся. Однако, это был еще не конец.
- Гогоберидзе!
- Я, гражданин капитан!
- Комплекция у вас с Леоновым одинаковая, так что отдайте ему свою гимнастерку. А его гимнастерку возьмите себе, отремонтируйте, и дырки зашейте. Вечером доложите об исполнении старшему лейтенанту Городне. Предъявите ему сделанную работу. Выполнять!
На глазах у всех мы с Гогоберидзе поменялись обмундированием. Его гимнастерка оказалась мне впору. А вот он в моей одежке выглядел, мягко говоря, не очень. Ну что ж, жадность фраера сгубила…
- Разойдись!
И нас погнали на тренировки по штыковому бою. До обеда мы тыкали вязанки соломы винтовками с примкнутым штыком. Командовал этим занятием еще один лейтенант. Фамилии его я не знал, но за глаза его кликали 'Журавлем'. Лейтенант, действительно, издали на него походил. Длинноногий и поджарый, двигался он как-то рывками. Однако, дело свое знал и инструктор из него был серьезный. Так что, новая моя гимнастерка скоро промокла от пота. После обеда все повторилось. В итоге, к ужину мы все еле волочили ноги. Судя по недовольному ворчанию бойцов, они относили эти занятия на счет плохого настроения капитана.
После ужина начал накрапывать небольшой дождь, и вся рота потихоньку перебралась в сарай. Я уселся на свое место у стены и собрался малость подремать. Стоило мне только закрыть глаза, как кто-то, весьма нелюбезно, заехал мне по сапогу. Рядом сдавленно крякнул Микляков. Открыв глаза, я увидел группу бойцов, человек шесть, которые стояли около меня. Игоря они бесцеремонно отпихнули в сторону, и сейчас он переминался с ноги на ногу метрах в шести от меня.
- Что стряслось, славяне? — не поднимаясь спросил я.
- Поговорить надо бы… — неопределенно высказался один из них. — Выйдем?
В сарае стало неожиданно тихо, было слышно, как вдали в деревне кто-то работал пилой.
- Говори тут, у меня от людей секретов нету.
- Ну, как знаешь… Вопросов к тебе тут накопилось, пора бы и ответить, а?
- Это какие же ко мне вопросы есть? И у кого, если не секрет?
- А хоть бы и у меня, — выдвинулся вперед коренастый боец. Крепко сбитый, явно не слабак, движения плавные. Пилотку он предварительно снял и заткнул за пояс. Значит, предполагает, что может ее уронить? Почему? Вон и у других также пилотки за поясом. Драться собираются?
- Излагай.
- Ты бы встал, когда к тебе люди пришли, невежливо это — вот так сидеть, когда другие стоят.
- И ты садись. Да и другим тут места хватит. Это ж не я к тебе пришел, а вы ко мне. Если бы я вот так, не спросясь к тебе куда-нибудь ввалился, да и без спроса уселся бы — был бы косяк.
- Грамотный?
- Есть чуток. Жизнь понимаю и с л ю д ь м и говорить умею.
Коренастый боец усмехнулся уголками губ и опустился на корточки передо мной. Это ты на случай резкого вскакивания с места так приготовился? Вынужден тебя разочаровать — не выйдет. Глядя на него и остальные расселись вокруг меня полукругом. Кто на корточки, а кто и просто на пол.
- Значит так, дядя…
- Саша.
- Что?
- Дядей Сашей меня зови.
- Пусть так. Так вот, дядя Саша, есть к тебе вопросики у меня…
- Обзовись, кто таков.
- Так даже? Уважаю… Чалый я, в миру Игорь Севергин. Достаточно?
- Сюда-то как попал, откуда?
- Из тех ворот, что и весь народ. Тебе-то не один хрен?
- Должен же я знать, с кем рядом завтра в бой пойду. Вперед мне смотреть, али назад оборачиваться?
- Ты еще до завтра-то доживи…
- Будь спок — доживу. Говори, коли пришел.
Вокруг нас потихоньку собирался народ. Никто не лез с вопросами, но напряженное внимание чувствовалось, наверное, даже и на улице.
