шею бережно.
Я не боюсь Чадова. Пожалуй - это единственный мужчина с которым я могу полноценно конфликтовать.
Я очень хочу остаться в этих руках... Из глаз изредка катятся слезинки, по виску стекая на его руку.
- Не буду... - шепчет. - Не осуждать. Не упрекать. Давай просто... будем друг у друга. Может, и я виноват... Ты расскажи мне просто обо всем. Я понять хочу...
ФЛЕШБЭК от Ю.ю.:
Я почти не сплю от горящего в груди пламени. Но на удивление чувствую себя бодрой. А в те три-четыре часа, что удается поспать ночью, я тону в Чадове. Фантазии смешиваются с воспоминаниями и реальными моментами.
От невозможности быть с ним рядом все время - физически больно. И мне страшно, что связь между нами может что-нибудь разрушить. Мне кажется, от меня тогда ничего живого не останется...
Я открываю наши переписки, чтобы немного подпитаться его чувствами.
Чадов: Юль... люблю тебя.
Все мои страхи смывает волной маленького моего тайного счастья.
Зависнув, останавливаюсь у сестринского ресепшена.
- Юль Юрьевна, - прокашливается Люба, моя коллега. - Лимончик съешь. Сестры тебя и так уже как сериал обсуждают.
- Что?.. - нахмуриваюсь я.
- Ну ладно тебе. Чадов - огонь! - осведомленно шепчет она, играя бровями. - Девчонки хвалят... Тебя никто не осуждает. Только завидуют!
Моё лицо перекашивает от возмущения. Я даже не нахожу, что ответить на такое.
А Люба уходит.
Осев на скамеечку, сгораю от чувства стыда и вины. Они все знают и моего мужа, и Чадова лично. Это отвратительно... Мне хочется уволиться немедленно. И бесконечно извиняться перед Робертом.
Но в такой момент я не могу позволить себе потерять работу.
"Девочки хвалят"... Не моргая смотрю на стену. Неженатые врачи у нас нарасхват. Да только они не спешат связывать себя узами брака. А вот романов и сплетен... сериалы, да. Героини меняются быстрее, чем успеваешь запомнить их имена, а иногда и откровенно делят мужчину, воюя между собой.
Это никогда меня не касалось. И я относилась к этому как к дешевому сериалу идущему фоном, который я не могу выключить, потому что телевизор общий. И старалась не вникать.
А вот теперь я на экране. Мне больно, что я попала туда. И непонятно, как они улавливают, что между людьми есть связь.
Мы только кофе пару раз попили внизу, да прошлись по аллее в обед. Пару раз пообщались на крыльце - перед, да после работы. Я и с Хасановым так могу, и ещё с парой-тройкой врачей - обсудить что-то по пациенту за кофе или остановившись на крылечке. Но никто нас в романе не заподозрил. А тут... Как?!
У меня все написано на лице? Я никогда не умела ничего скрывать. А Чадов и не пытается, глядя на меня восхищенными глазами и словно специально провоцируя это всё.
И весь день я пытаюсь увернуться от встречи с Борисом на территории клиники. Но к вечеру выясняется, что мне придется ехать сегодня к Роберту и мы опять не увидимся!
Мучение от невозможности прикасаться к нему пересиливает желание не разжигать сплетни. И когда он просит подойти к нему, я как безвольная тряпка...
И нет никаких сил сопротивляться его рукам и губам. Я отдаюсь ему там, где он требует. Я не способна сказать ему нет!
В машине, в подъезде, на пожарной лестнице... Что дальше, Юлия Юрьевна?!
Мне плевать! Пока я с ним, мне не стыдно. А если его не станет в моей жизни, боюсь, никакого эмоционального "дальше" со мной уже происходить не будет.
Чадова я чувствую, как последнюю инстанцию.
Наверное, я сошла с ума...
И не смотря на тот беспредел,что он делает со мной, я всегда возвращаюсь от него наполненной, с чувством любви внутри. И ни о чем не жалею!
Мне кажется, я такая растрепанная и помятая... И насквозь вся пропахшая мужчиной, что всем сразу же понятно, что со мной сейчас происходило.
В расслабленном теле бродят микротоки - все вибрирует, вздрагивает острыми ощущениями.
Мне хочется остановиться, прилечь плечом на стену. Закрыть глаза и поплавать немного в этом. Повибрировать на его шепоте, который яркими флешбеками кружит голову.
- Добрый вечер, Юлия Юрьевна.
Бергман!
- Добрый вечер, Карл Ильич.
Отводит меня в сторонку.
- Как дела у Роберта?
Поправляю неловко волосы.
- Возможно, потребуется шунтирование. Сегодня вечером его кардиолог собирает консилиум, попросил, чтобы я подъехала.
- Наши кардиологи лучше.
- Я знаю, да. Но он отказался...
- Ну, ничего-ничего... Операция стандартная и там сделают. Сейчас главное - никаких стрессов. Ты уж об этом позаботься.
- Да. Конечно... - мямлю я.
- А что тут местное радио передает из уст в уста, ты внимания не обращай, - успокаивающе похлопывает по плечу, по-отечески прижимая к себе. - Мы все знаем, что ты девушка порядочная.
Да уж... Особенно в свете того факта, что мои трусики испачканы спермой Чадова.
Все правильно про меня местное радио вещает.
Опускаю взгляд.
Моё лицо полыхает и голосовые связки отказывают.
Вечером на стоянке сажусь в такси, под хмурым взглядом Бориса. Он стоит у своей машины, в десяти метрах от меня.
- Борис Егорович, может нам с Вами по пути? - флиртуют с ним проходящие гурьбой студентки.
Коротко улыбаясь им, отрицательно качает головой.
- Ножками... - стреляет им взглядом на тротуар.
Девочки, игриво оборачиваясь, демонстративно виляют бедрами.
Но он смотрит только мне в глаза.
"Я люблю тебя..." - беззвучно шевелю губами.
Закрываю дверь, отворачиваюсь.
В городе пробки, и я чуть-чуть опаздываю к назначенному времени. Иван Иваныч долго показывает мне снимки МРТ и сыпет кардиологическим терминами.
- Так и что в итоге?
- С шунтированием мы пока решили не спешить. Есть кое-какие противопоказания по состоянию. Отложим на месяц. Роберт настаивает на выписке в связи с проблемами дома. Мужчины не умеют беречь себя... - с философской ноткой. - Но для этого у них есть любимые жены, верно? Ему требуется уход и полный покой. Иначе, я не отвечаю за его сердце. Второй раз могут не довезти. Этот месяц постарайтесь максимально бережно к нему относиться. Вы капельницу сама сможете ему ставить? Или Вам посоветовать медсестру?
- Смогу... - устало и равнодушно смотрю в окно.
- Все предписания здесь.
Вкладывает мне в руки листы.
- Самое опасное время для него - с четырех до восьми утра. На него приходится пик инфарктов. Старайтесь не оставлять его одного. И
