четыре раза в сутки измеряем давление. Если что-то - сразу же звоните напрямую мне, а не в Скорую. Я уже отправлю опытную бригаду и приеду сам.
- Ясно... Спасибо Вам большое.
Чадов будет в гневе.
- А долго нам в таком режиме?
- Ну, милочка!... Сердце - это такое дело... Жду на прием через две недели.
Захожу к Роберту. Он под седативами. И медленно моргает, провожая меня взглядом.
Достаю из сумки прихваченную для него книгу, которую он читал.
Мне очень тяжело с ним разговаривать. Притворяться я не умею. Но нужно как-то поддержать.
- Хочешь, я тебе почитаю?
Положительно моргает.
Я сажусь в его изголовье.
Заглядывая в название.
"Талантливый мистер Рипли".
Открываю на закладке.
- "Том любил вещи, не вещи вообще, во всем их множестве, а лишь некоторые, избранные, с которыми уже никогда не расставался. У владельца вещей появляется чувство собственного достоинства. Вещи нужны ему не для того, чтобы выставлять их напоказ, он ценит в них качество, а это отношение сродни любви...".
Дальше меня выключает, я читаю на автомате, не понимая смысла. А саму меня уносит к Борису.
В какой-то момент Роб берет меня за запястье.
Очнувшись, замираю от этого прикосновения. У него влажные ладони. Моё сердце колотится так, словно я веду себя непристойно, позволяя ему держать меня так.
Сглатываю ком в горле.
Он кладёт мою ладонь себе на сердце.
Я умираю от чувства вины, что всё так...
Закрываю книгу.
- Отдыхай... - коротко улыбаюсь ему.
Вытягиваю плененную руку.
Еду в такси домой. Там меня встречает Илона Эдуардовна. Натирает кухонный гарнитур антистатиком.
- Ну, зачем Вы? У нас есть домработница. Она придет и всё сделает.
У нас очень прохладные отношения со свекровью. Она, одновременно, и по-европейски сдержана в эмоциях и прямолинейно-грубовата. И напоминает мне английских монахинь прошлого века из Джейн Эйр, которые жестоко воспитывали девочек. Но я ее вижу третий раз в жизни и, наверное, в последний. Роберт никогда не позволял ей меня третировать.
Чувствовала всегда, что выбор Роберта ее не порадовал. Есть у нее ко мне какая-то женская... зависть?
- У меня, Юля-я, никогда-а не было домработницы, - устало вытирает она мокрый лоб. - Мо-ой муж не счита-ал необходимым тра-атить деньги на то-о, что может бесплатно сделать жена-а. Роб не такой. Ты - счастливая женщина-а.
Я слушаю ее тягучую речь.
Ах, если бы всё было так просто!
- Видишь, он даже гото-ов отказаться от возможности быть отцо-ом, только чтобы ты была-а рядом. Кто-о ещё пойдет на-а это?
Я замираю от этого удара ниже пояса.
У Бориса нет детей. Он их захочет? Мы можем попробовать ЭКО... Или усыновить ребёночка... Или не захочет? Мы об этом не говорили. Мы не так уж много говорим теперь. Встречи коротки и эпизодичны.
С чего ты взяла, вообще, что отношения зайдут так далеко? - пытаюсь остудить я себя.
Он же не делал предложение. Это просто... роман.
Роберт мне сделал предложение практически сразу после знакомства. У меня никогда не было никаких романов. И я абсолютно не знаю, как должно быть. Не на фильмы же ориентироваться. Поэтому слепо иду в тот формат, куда ведёт меня Борис. Любящий мужчина не будет намеренно ранить. Поэтому пусть будет так, как будет.
- Мужчины все хотя-ят сына-а. Это их природа-а.
Сына... Если наш роман зайдет так далеко, там и надо будет агонизировать. И искать решения. А пока что я хочу только любить!..
- Илона Эдуардовна, - присаживаюсь напротив нее. - Я хотела как раз поговорить. И попросить Вас сдать билет на самолет. Остаться с Робом ещё на пару недель. Потому что мне нужно будет... скоро уехать.
- Я не могу, Юля-я. У меня там кошки, собака-а, сад... И работа. У меня нет такого хорошего мужа, как у тебя, Юля-я. Это, знаешь ли... - горько, - требует от женщины постоянно работать, не покладая рук.
Роберт периодически высылает ей деньги. Но видимо недостаточно. А может она просто такой человек, который постоянно жалуется. На ее лице отпечаток вечной скорби.
- Я договорилась, что за домохозяйством присмотрят несколько дней. Но-о Роберт возвращается домо-ой и мне пора-а ехать.
- Илона Эдуардовна, дело в том, что мы с Робом разводимся, - опускаю я взгляд.
- Ах, вот как... - растерянно.
- Побудьте с ним, пожалуйста, как мама, в этой ситуации.
- Роберт мне ничего не сказал про это-о.
- Это неприятная тема для него. Он хотел сохранить брак, - признаюсь я.
- Уходишь ты?! - удивлённо.
- Останьтесь, пожалуйста.
Снимая фартук, бросает его на место, где сидела.
- Он содержит тебя, Юля-я, а не меня. Тебе и оставаться рядом с ним, ты давала клятву - "в болезни и здравии". Свинство - оставить такого чудесного мужа, как Ро-об в этой тяжело-ой ситуации! - речь из плавной становится отрывистой. - Разве мой сын обижал тебя, Юля-я?..
- Нет, не обижал. И я не оставляю его.
- Поверь мне-е. Ты о своем решении будешь жале-еть. И придёшь к нему обратно. Надеюсь, он не примет тебя! Ты поступаешь как девка, которую подняли из грязи, отмыли, одели. А она поверила в себя и решила, что стоит большего. Но ты снова окажешься в грязи и на дне!
- Ну, спасибо, - поджимаю я губы.
Уходит в гостиную.
А я мешаю ложечкой свой чай, не прикасаясь к тому, что она наготовила.
Мне очень обидно от ее слов, что я человек второго сорта. Роберт никогда такого мне не говорил...
В тишине перебираю вещи, которые мне не противно теперь взять с собой. И не остаться никому обязанной.
Боже... У меня практически ничего нет.
Даже этот телефон, по которому я переписываюсь с Чадовым - подарок Роберта.
Слышу, как хлопает входная дверь. Выглядываю в прихожую.
Илона Эдуардовна уехала...
Поджав ноги сижу весь вечер в кресле, растворяясь от желчи, которую в меня залили. Мне больно и гадко.
Я словно опять маленькая девочка, и не могу понять, что хорошо, а что плохо. И какие обвинения я заслужила, а какие нет.
Глава 29 - Грустная сказка (часть вторая)
Глава 29 - Грустная сказка (часть вторая)
Флешбэк: Собираюсь на работу.
Роберт теперь спит в нашей спальне, а я в гостевой. Сумка моя собрана. Живу, как в гостях. Выжидая момент поспокойнее, когда можно будет сбежать.
-
