Хотя августа-то осталось … два дня. А потом начнется осень. Дожди, слякоть, сонливость....
– Куда поедем, босс? – отвлек меня Стафф. Я рассеяно взглянул на него.
– В Центральный парк. Только за нами ходить не надо. Народу и полиции много. Посидишь в машине.
Я оглянулся на крыльцо, потом взглянул на дисплей мобильника. Полчаса уже жду. Айфон пискнул. Камилла прислала гневное сообщение. Я бегло прочитал перечень моих недостатков и выключил телефон. На фиг. Разберусь потом. Пусть выпустит пар или яд.
– Я готова, – раздалось за спиной. Я сунул отключенный мобильник в задний карман джинсов, оборачиваясь. Лили меня снова удивила. Я ожидал очередного вульгарного облачения, но нет. На ней была хоть и короткая, но вполне приличная джинсовая юбка, футболка с коротким рукавом и даже бюстгальтер под ней, но больше всего меня удивили простые белые сандалии из мягкой кожи на тонкой подошве. Волосы забраны в высокий хвост, ресницы чуть подкрашены и все, ни теней, ни помады. Ну девочка и девочка.
Я как-то даже растерянно, не уверено улыбнулся, протягивая руку, чтобы забрать у нее корзинку для пикника.... Что? Я уставился на то, что она послушно передала мне.
– Там не стрихнин с опиумной настойкой? – на всякий случай спросил я. Лили улыбнулась. Вот так, как на лестнице. С ямочками, сражая меня наповал.
– Просто бутерброды, чай и фрукты. Всегда хотела посидеть на травке с такой корзинкой. Поиграть в американскую мечту. Только некогда было. – в глаза закралась тень, она закусила нижнюю губу. – И не с кем. Знаешь, у нас в России никому в голову не придет, вот так сидеть на газонах. У нас на газонах собаки гуляют и гадят.
– Кошмар, – я открыл дверцу машины. Лили кивнула удивленному ее внешним видом Стаффу и села, скромно натягивая юбку на оголившиеся бедра. Я даже нахмурился, озадаченный ее поведением, и чтобы не смущать ни себя и ее, сел вперед. От греха подальше.
Мы оказались на месте довольно быстро. Обошлось без пробок. И быстро нашли тихое уединенное место под деревом. Лили расстелила плед, на котором мы оба уместились. И почти сразу мы принялись за бутерброды. Выяснилось, что никто из нас не завтракал. Чай тоже пришелся кстати. Совместная трапеза оказывается очень сближает. Мы удивительно быстро нашли общие темы для разговора. Лили вела себя просто, свободно и естественно. Словно другой человек. Смеялась, шутила, внимательно слушала меня, комментируя, если нужно. Наевшись, она упала на траву, глядя в небо и поглаживая живот.
– Опять наелась. Я у тебя скоро растолстею. Никогда столько не ела, – сообщила она беспечным тоном. Я невольно задержался взглядом на плоском животе, скользнув ниже, по стройным ножкам с проступающими мышцами. Такое сильное женское тело я видел впервые. Многие девушки ходят в зал, чтобы держать форму, но Лили не просто бегала на дорожке или прыгала на степе. Она качалась. И это было заметно. Так что не грозят ей никакие лишние килограммы.
– Ай-ай-ай, Майкл Гетти. Разве можно так пялиться на девушку? – покачала головой Лил, шутливо погрозив пальчиком. Я выдавил из себя улыбку, снова начав болтать о всякой ерунде, лишь бы не думать о том, как было бы здорово задрать эту чертову юбку повыше и ....
И какого-то хера я рассказал ей о ссоре с женой, и том, что она меня выгнала. И про ревность ее. Зачем? Наверно, потому что она не спрашивала, не лезла с вопросами о личной жизни, а просто слушала, иногда улыбаясь кончиками губ, а порой хмуря свои бровки. А могла бы спросить, какого лешего я – женатый человек, приглашаю ее погулять в парк и смотрю, как голодный кот на сметану.
– Она очень красивая, – в какой-то момент моего рассказа вставила Лил. Я подозрительно взглянул на нее, догадываясь уже.... Конечно, она наблюдала за мной, прежде чем ввалится в офис с оружием. И не могла не видеть Камиллу. – Если любишь ее, не обижай.
– Люблю, – кивнул я. Мне почему-то показалось очень необходимо сказать. – Она необыкновенная. Не знаю, почему мы ссоримся.
– Именно поэтому. Когда людям плевать и ругаться незачем, – разумно подметила Лили, садясь и глядя на меня с задумчивым выражением. – Никогда не представляла, что мы будем сидеть вот так и говорить о том, как ты сильно любишь свою жену.
– Тебя это обижает? – не знаю зачем спросил, просто почувствовал напряжение с ее стороны. Она отрицательно покачала головой.
– Никогда не метила на ее место. Тяжело ей с тобой.
– Почему это? – обиделся я. Она рассмеялась, растрепав мои волосы таким привычным жестом, хотя никогда раньше ничего подобного Лили не делала.
– Ты ходок. Это же сразу видно. Поэтому твоя жена и злится. Мы пока сюда шли, на тебя столько баб шеи свернули. Это не комплимент, не радуйся. Вижу просто. И Барби на тебя кипятком писает.
– Барби?
– Барбара. Да и меня ты заводишь, уж если до конца быть откровенной. Но у нас это история старая, плесенью покрытая. К тому же обстоятельства сделали нас врагами. Хотя я этого никогда не хотела, – теперь ее голос звучал фальшиво и натянуто, словно она читала только что придуманный текст. – Просто так вышло.
– Послушай, Ли… Лейла, – я перехватил ее запястье, прежде, чем она снова дотронулась до моих волос. – Ты сказала, что я был работой. Ну, тогда пять лет назад. Ты совсем ничего не чувствовала?
– Какая разница? – она удивленно смотрела мне в глаза.
– Мне казалось, что ты меня… то есть, что чувства были, – я пытался найти правильные слова и не мог.
Она вырвала руку и отвернулась, превратившись из веселой девушки в ощерившегося зверька.
– Не льсти себе, думая, что разбил мне сердце. У меня его уже не было. На тот момент, когда я попала в адский дом, я отключила все чувства. Иначе было бы не выжить. Он бы поломал меня. А так… – она окинула взглядом все свое тело. – Ничего не осталось. Ни шрамов, ни ожогов. Ты других не видел. Тех, кто сопротивлялся. Я же знала, что бесполезно. Учителя
