хорошие были. А ты .... Ты был сном из прошлого. Местами кошмарным, местами не очень. Если жестокость Алана Гетти была предсказуемой и привычной, то твоя....
– О чем ты говоришь? – я взял пальцами ее лицо, поворачивая к себе, глядя в глаза, полные теней прошлого. – Я никогда не был жесток. Только один раз, когда .... Ну ты помнишь, когда я вышел из себя, когда ты хихикала с Ромой. Наверно, тогда вы и сошлись.
В ее глазах промелькнуло любопытство.
– Я имела в виду другое, – теперь странное сомнение и неуверенность в голосе. – Когда скорую вызывали. Ты вызвал, я без сознания была.
– А, это… – вздрогнув от неожиданного воспоминания, отозвался я. – Был косяк, признаюсь. Но ты сама меня уговаривала.
– Наверно, ты меня неправильно понял, – она хмурила брови, кусая нижнюю губу.
– Как еще можно понять, если девушка оборачивает вокруг шеи шелковый шарф, дает мне в руки его концы и просит тянуть посильнее во время секса, и потом еще настойчиво умоляет делать это посильнее. Тянуть, а не то, о чем просят посильнее обычные женщины.
Лили отвернулась, но я заметил, как покраснели ее щеки. Она какое-то время потрясенно молчала, словно я сказал что-то новое.
– И тебе нравилось? – тихо спросила она через пару минут. Шепотом, словно стеснялась.
– Не все, конечно, – я решил быть предельно честным. – Связывать руки нравилось и сзади тоже. Не все женщины любят ан…
– Майкл! – возмущенно прикрыла ладошкой мои губы, словно мы не нас обсуждали, не наш секс пять лет назад.
– А что? Сама спросила. Я бы и сейчас тебя отшлепал. Ты заслужила. Я три недели провалялся в больнице. И до сих пор неважно себя чувствую. Неужели нельзя было сначала поговорить?
Взгляд ее стал холодным и каким-то колючим. Я даже поежился от неожиданности.
– Ты думаешь, что-то изменилось? Мы разговариваем, но я не поменяла мнение относительно тебя. Ты трус и тряпка. Из-за тебя я два года жила в аду. А семь человек сгинули с лица земли. А еще моя сестра. Алан любил говорить мне, что только благодаря тебе я так ему интересна. Ты так мной увлекся, что ему пришлось принять меры. А ты только этого и ждал. Сбыл с рук надоевшую игрушку. Моей сестры больше нет, потому что Алан решил, что я идеальная жертва для его игр. И буду в его власти, пока ему не наскучит. А ему не наскучило. Как хорошо, что он сдох. Грязная скотина.
– Не могу сказать, что мне приятно это слышать.
– Не могу сказать, что мне не насрать.
– Я понимаю, Лейла. Правда. Ты имеешь право на свою вендетту. Я был на краю смерти. Может, этого достаточно? Ты же видишь сама, моя вина косвенная.
– Я пока не решила, что с тобой делать, – объявила Лил после минутного раздумья. – Просто помни, что перемирие наше временное. Ясно?
– Конечно, – моргнул я. – Чай будешь?
– Пива бы, – вздохнула Лили, потягиваясь. – И вздремнуть.
Мы закончили наш пикник и поехали в кафе, где выпили пива, съели много всякой вредной еды, снова забыв обо всех разногласиях и просто развлекаясь. Подпив, Лил окончательно расслабилась и сыпала шутками, заставляя меня хохотать до слез. Время от времени мое подсознание давало тревожные сигналы. Кое-что никак не хотело складываться в мозаику. Девушка, прошедшая ад, насилие с самого детства, побои и черт знает, что еще, ну, не может она быть такой вот… веселой, что ли.... Раскрепощенной. Или это маска, или в чем-то она слукавила. Я не мог понять ее, хотя очень хотел. Мне нравилась она такой, как сейчас, но я не мог поверить, что это настоящее.
В магазин за обновками мы не поехали. Не было ни сил, ни желания. Уже темнело, когда Стафф повез нас в коттедж. Я сел рядом с Лили, и она даже доверчиво положила голову мне на плечо. Задремала.
– Почему ты не играешь, – нарушив тишину, спросил я.
– Что?
– Пианино пылью покрылось, – пояснил я.
– А, это. Нет желания. Уже давно.
– Не бросай музыку. У тебя талант.
– Да, ладно тебе. Талант, – усмехнулась смущенно или раздраженно. Не разобрал.
– Ты тогда пела, как фея. Я в первый раз тебя увидел, обомлел. А сестра твоя тоже пела? Или у нее другой талант был?
– Не было у нее никакого таланта, – быстро и грубовато ответила Лил. – Я же говорила. Она часто и тяжело болела, постоянно усложняя мне жизнь. Черт, не то хотела сказать. Я люблю ее, просто.... Тяжело было, в общем.
– Не надо объяснять. Я понимаю, – протянув руку мягко сжал ее пальцы, но она отстранилась.
– Я не виню ее в том, что со мной случилось, – проговорила она напряженно. – Я бы все отдала, чтобы вернуть ее. Снова все пережила бы. Только бы вернуть ее. Мы одни друг у друга на свете. … Были.
– Мне так жаль. У меня тоже не осталось никого из близких.
– У тебя есть жена.
– Это другое, – возразил я. Она с негодованием посмотрела на меня.
– Вот опять ты это делаешь! – заорала Лил, испугав и меня и Стаффа.
– Что?
– Снимаешь с себя ответственность. Ты женился на ней. Сделал ее своей половинкой. Она – самый близкий человек во всем мире. А ты говоришь –другое, – в глазах Лили плескалось разочарование. – Ты не изменишься. Дело в том, что тебе никто не нужен. Нравится быть одному, ни за кого и ни за что не отвечать. Признайся!
Я изумленно смотрел в сверкающие глаза. И у меня встал. Так не к месту. Совсем не вовремя. И это было так мощно, что все мысли выветрились из головы. Даже руки задрожали.
– Черт, – выругался сквозь зубы.
– Приехали, – сообщил Стафф с переднего сиденья. – Брейк, ребята. Не ругаться.
– Никто и не собирался, –
