Возвращаясь назад, он размышлял:
«Непонятно, почему они двигалась в разных направлениях? Хотели ввести в заблуждение? В одной скале истинные знания, в другой – пусто. Но, собственно говоря, для меня не составит труда проверить и десять мест. Нет, скорей всего: в одном месте – одни знания, гуманитарные, в другом – другие, технические. Что ж, вполне возможно».
Константин, сквозь полудрему услышав голоса, вскочил и увидел, что к нему приближаются трое. Это заставило его вернуться к вверенному ему объекту. Опередив своих коллег на сотню метров, он встретил их у скалы с достойным видом и отрапортовал:
– Никто не появлялся. Не спускал со стены глаз.
Они прождали до самого вечера. Стэлпсон то и дело поглядывал на часы, но это не ускоряло дело.
Константин, которому изрядно надоело торчать голодному у несуществующего входа и ждать неизвестно чего, решил подать идею:
– Мне кажется, они давно вышли в другом месте через какой-нибудь подземный ход. Там, где таятся сокровища, не может быть одного входа.
Стэлпсон бросил на него проницательный взгляд, щелкнул пальцами и воскликнул:
– Ты прав, мой друг, поэтому тебя мы оставим сторожить здесь, а сами спустимся к палатке и узнаем, как обстоят дела там.
– Я же с утра ничего не ел, – простонал аспирант.
– Не мелочись! – рявкнул американец. – Тут такие дела, а ты чёрт-те о чем думаешь! Запомни – в данный момент у тебя одна цель – не пропустить. Понял?
Константин кисло сморщился в знак согласия, а Стэлпсон с помощниками зашагал по направлению к селению. Чем ближе они подходили к тому месту, где расположились члены экспедиции, тем быстрее становились их шаги. Американец предчувствовал, что в чём-то он просчитался, и предчувствие не обмануло его: палатки на месте не оказалось, осталась одна примятая трава да колышки, вбитые в землю, к которым она крепилась.
– Проворонили! Упустили, олухи! Немедленно сбор всех к вертолету. Вылетаем.
* * *
Группа Журавлёва скользила по горным тропам, все дальше и дальше удаляясь от племени Бату. Других дорог не было, поэтому возвращались прежним курсом. Она торопились, зная, что в любой момент их могут настичь.
Андрей на ходу изучал одну из табличек, полученных в «Пещере Знаний». Нона то и дело поглядывала в небо.
– Жаль, у нас нет никакого оружия. Боюсь – мы не справимся с ними, – вздохнула она.
– Нашим оружием остаются знания, – заверил брат и, чтобы ободрить остальных, добавил: – С оружием каждый может выйти в победители, а вот знаниями побеждают единицы.
Однако, теперь, когда в их руках была разгадка к некоторым таинствам природы, он испытывал тревогу за них. Одно дело, когда отвечаешь только за себя, и совсем другое – когда на тебе лежит ответственность за то, что должно принадлежать всему человечеству, что должно приумножить его радости и раздвинуть представления об окружающем мире. Сейчас спасение лежало в маленькой табличке, в тех знаках, которые заключали в себе знания, неизвестные им, и которые одновременно служили защитой от посягательств на другие знания, заключённые во второй табличке.
«Только бы успеть», мелькало в голове Андрея, и он быстро схватывал символы, пытаясь подобрать ключ к установленной пришельцами закономерности.
Группа двигалась настолько быстро, насколько позволяла пешая ходьба. Но как они ни торопились и как долго Стэлпсон ни ждал у «входа» в пещеру, к вечеру вертолет настиг их и, уже не скрываясь, нахально повис над членами экспедиции. Не обращая внимания на него, группа упорно двигалась к трём пещерам.
Вертолет начал маневрировать, пролетая над самыми головами, поднимая сильный ветер и вздымая клубы пыли.
Надев на глаза защитные очки, группа торопилась к скалам, и хотя темнота в горах наступала стремительно, для беглецов время тянулось бесконечно медленно. Кое-как дождались ночи, надеясь укрыться под её чёрным плащом. Но как только их фигуры растворились во мраке, в глаза ударил мощный сноп огня – на вертолете включили прожектор, и светлая дорожка стала следовать за группой по пятам.
– Как о нас заботятся, чтобы мы не спотыкались, – пошутил Георгий.
– От такой «заботы» хочется быть подальше, – заявил Андрей, напряжённо вглядываясь в темноту. – Добежим до ущелья, там вертолет не сядет, слишком узко.
– Опасно идти, – заметила Огнеса.
– Ничего, у нас прекрасное освещение.
Достигнув ущелья, путники остановились, всем своим видом показывая, что собираются сделать привал. Вертолет закружил над вершинами скал, но прожектор упорно следовал за ними, и пучок света то ослабевал, то вновь усиливался по мере того, насколько удалялась от группы машина. Не поднимая головы, Андрей следил за её виражами, надеясь, что она вынуждена будет искать стоянку где-нибудь километрах в трёх от них. Из вертолета упал второй луч света и начал шарить по скалам. Вскоре машина зависла метрах в четырехстах впереди и затем пошла на посадку, обнаружив наверху, на скалах, небольшую площадку.
– Рискованная посадка, пилот отличный, – оценил мастерство лётчика Андрей.
– Да. Другой бы врезался в скалу или поломал машину еще в начале пути, – согласилась Нона. – Трудно будет отвязаться от них.
– Хорошо бы прожектор вывести из строя, – подала идею Огнеса.
– Да, нужно выиграть хотя бы несколько минут, – согласился Андрей, – Прожектором займусь я.
– Может, лучше я? – предложил Георгий.
– Нет. Пойду я. А вы, как только прожектор погаснет, моментально спрячетесь вон под той глыбой. Углубление там небольшое, но вполне достаточное для вас. Без меня – ни шагу.
Сделав распоряжения, командир исчез в темноте, захватив веревку с крюком на конце. Достигнув того места, где на высоте ста метров расположился вертолет, он забросил крюк вверх, попробовал, прочно ли он зацепился за выступ, и приступил к подъёму, предварительно для страховки обвязавшись противоположным концом верёвки за пояс. Осторожно нащупывая руками и ногами еле заметные выступы, почти в полной темноте скалолаз пробирался к верхней площадке. Как только Андрей достигал той высоты, где крепился крюк, он перебрасывал его выше.
Вверху уже оставалось метров шесть-десять, когда неожиданно под ногами сорвался камень, и он повис на одних руках. Ноги беспокойно задвигались по отвесной стене в поисках опоры, но ничего не нашли. Тогда он подтянулся на руках, ища ногами выступ повыше и, возможно, зацепился бы, но сверху то ли сам по себе, то ли сорвавшись из-под чьей-то ноги, свалился тяжелый камень и угодил прямо по левой руке. От молниеносной боли Андрей разжал пальцы – и полетел вниз.
Он не успел испугаться: страховочная верёвка, завязанная на поясе, дернулась и натянулась, скалолаз повис в воздухе. Подождав, когда боль в руке стихла, он дёрнул веревку – крюк держал прочно. Тогда Андрей принялся осторожно раскачиваться, пытаясь дотянуться до какого-нибудь уступа. Наконец, вытянутые вперед руки скользнули по стене. Сразу зацепиться не удалось, только после нескольких неудачных попыток он ухватился за какой-то выступ и тотчас же носки ног нащупали небольшую ступень – восхождение продолжилось. От напряжения пальцы немели. И хотя в горах было холодно, пот то и дело скатывался по его лицу, сердце колотилось сильно и часто, дыхание сделалось глубоким. Чем выше, тем становилось светлей, отблески прожектора долетали и сюда. Но, очевидно, преследователи, боясь по неосторожности сорваться в пропасть, находились внутри вертолета, иначе бы давно заметили его и предприняли решительные меры.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
