звонила.
Если бы не она, мама бы рвала, метала и настаивала на моем увольнении, а тут спокойна, как удав.
— А что она тебе сказала?.. — настороженно уточнила я, против воли прикасаясь к щеке.
— Про тебя, глупая, говорила. Что ты телефон разбила, поэтому не отвечаешь на звонки. Что на работу устроилась и сразу же съехать захотела, раз у коллеги есть пустая комната, которую она сдает… Объяснила, что переживать из-за твоего начальника не стоит… Ты же этого боялась? Не знала, как мне сказать?
— Ну да… — растерянно выдохнула я.
— Обидно, Аня. За кого ты меня принимаешь? Думаешь, не пойму, если скажешь, что начальника девушки не интересуют? Даже такие симпатичные, как ты.
Я открыла и закрыла рот.
— Аля так сказала? — спросила я почему-то шепотом, вспоминая, как мы с Ярославом Львовичем замерли у входа в его гардеробную…
И про то, как он кормил меня завтраком, и про то, как затащил «под бок» утром…
— Конечно, — согласилась мама и тут же насторожилась. — А что, она не так поняла?
Я поскребла одеяло ногтями, чувствуя, как сдавливает горло.
Сказать правду: что очень сомневаюсь в этом?.. Или согласиться с Алей?
Почему-то даже язык не поворачивался, сказать, что Ярослав Львович… Так. Стоп.
— Аня? — подозрительность в голосе мамы усилилась.
— Я… — сглотнула, подбирая слова. — Я задумалась, вспоминая наше общение с начальником. Просто, я не… — и тут до меня дошло, что говорить маме. Конечно, про ее любимую дочь! — Я не такая опытная в этом вопросе, как Аля. Я бы об этом даже не подумала.
— Ты еще маленькая, чтобы об этом думать, — тут же фыркнула мама, успокаиваясь. — Но останешься в столице и не на такое насмотришься. Так что если тебя это шокирует — возвращайся. Я все пойму.
Я закатила глаза к потолку, но доказывать что-либо не стала. Наоборот, раз уж мама вспомнила про Альбину, спросила:
— Когда она тебе звонила?
— Да вчера вечером и позвонила, — равнодушно отозвалась мама.
Послышался звук наливаемой в чашку воды, а после звяканье — это мама размешивала сахар.
— И что она сказала? — теперь уже я поторапливала маму.
— Хорошая у тебя сестра, дочь. Аля просила за тебя. Рассказала про начальника, про переезд. Сказала, что была обижена на тебя, поэтому всю неделю не говорила, что с тобой и как. Думала, я тебя наругаю в выходные, как у тебя телефон новый появится. Я бы наругала, не сомневайся… Ведь могла же у Аленьки телефон попросить. Хоть пару слов мне сказать… — она вздохнула, а я представила, как она привычно махнула рукой. — Но, повторюсь, хорошая у тебя сестра. Вступилась. А ты, неблагодарная, взяла и съехала на второй день. Обидела ее. Поссорились, что ли?
Вот говорила я себе, что буду сильной и решительной. Но разве у таких могут от обиды губы дрожать?
— Да, поссорились немного, — тихо произнесла я.
— Ну так, извинись. Видишь, она к тебе хоть и не напрямую, но навстречу пошла. И ты будь умной. Не копи обиды. Помирись.
— Ага, — машинально отозвалась, плотнее закутываясь в одеяло. — Ладно, мам. Мне бежать пора. Много дел ждет…
Она только вздохнула.
— Деловые вы у меня стали, взрослые… Беги.
Попрощавшись, я положила трубку и залезла под одеяло с головой, как в норку.
Аля поговорила с мамой. Объяснила все так, чтобы она не ругалась…
Это такая странная попытка извиниться?
Не высовывая головы из-под одеяла, только руку, я нащупала снаружи телефон.
Сообщений от Али было много. Большинство — оскорбительные. Но два последних были от вчерашнего числа.
«Я поговорила с мамой, не рассказывай ей».
«Не звони мне пока что».
Не буду.
Алю мне вдруг стало жалко. Что это за отношения, где она слово боится лишнее сказать? Где он может заткнуть ее одним только взглядом, а потом ударить ее сестру — меня?..
Обидно, что она не вступилась. Что ничего не сказала… Спасибо, что хоть верхнюю одежду «передала».
Не звонить пока… Да даже не собиралась!
Я решительно скинула одеяло с себя.
Все. Хватит хандрить. Еще столько дел, что совершенно не до этого.
Нужно готовить завтрак, искать обувные магазины, гулять по Москве… А еще делать себе хорошее настроение, чтобы зарядиться им на всю неделю.
Я подошла к окну и потянулась.
Все условия для хорошего настроения есть. И солнце, и голубое небо, и высокооплачиваемая работа. Даже хобби есть, чтобы не заскучать.
А обиду на Алю и маму я оставлю в прошлом.
Улыбнувшись отражению, я пошла умываться.
И почему-то очень захотелось приготовить оладушки, как тогда у Ярослава Львовича…
Глава 32
Москва мне нравилась. Шумная, суетливая. У каждого прохожего было какое-то свое дело, которое гнало его вперед.
Я с удовольствием влилась в поток людей, с интересом осматривая узкие улочки, бутики, кофейни. Их было так много, что, казалось, весь город строился только ради них.
В торговом центре, несмотря на утро, уже было полно народу. Я прошлась по магазинам, купив и обувку на осень, и сменную обувь в офис. Ну не могу же я все время ходить в одних и тех же балетках? Тем более что все встреченные мной дамы носили только каблуки.
У меня опыт хождения на цокалках был небольшой, но о корпоративном стиле я уже слышала от Ярослава Львовича. Не просто же так он мне костюмы выбрал. Вот и я должна постараться и соответствовать. Ничего. Научусь. Там этой «учебы» на пять минут…
Из магазина я выходила, держа в руках пакет с двумя коробками из-под обуви. Полностью финансово независимой я стала совсем недавно, так что любая самостоятельная покупка вызывала трепет и желание крикнуть: «Посмотрите, я взрослая! Совсем как вы!».
А ведь правда, недавно покупала для своего жилья вещи, теперь для себя. Ну разве не повод для гордости?
И хоть разум пытался остановить меня, напоминая, что денег не так много, но желание «погулять» оказалось сильнее. К тому же я непросто так, а с пользой!
Из магазина косметики я вышла с тенями, тушью, помадой, тоналкой (тем более, надо закрасить щеку)… В общем, со всем, что меня сделало бы своей среди секретарш. А то я на их фоне и правда смотрюсь неоперившимся воробушком… Побродив по отделу и посмотрев на плакаты с накрашенными знаменитостями, поняла теперь
