напротив них, сложив руки перед собой.
— Мы уж заждались, — недовольно буркнул Егор.
— Сперва я должен был вас проверить.
— Проверить? Каким образом?
— Пока вы меня ждали, мимо вашего столика прошло несколько собак, которых выгуливали их хозяева. Если бы хоть один из вас был… скажем так, чуть более, чем человеком, то по их реакции я бы это понял. Они-то такие вещи распознают моментально.
И снова эта легкая, едва заметная насмешка в голосе, которая уже начинала Сергея раздражать. Он терпеть не мог людей, считающих себя умнее окружающих и не упускающих возможности об этом напомнить. Длинные, собранные на затылке в хвост светлые волосы, какая-то неряшливая бородка, не позволяющая более-менее точно оценить возраст собеседника, мятая спортивная куртка невнятного серо-зеленого цвета, зажатые в кулаке ключи от машины — взгляд так и норовил зацепиться за детали, только укреплявшие Сергея в его первоначальном мнении. Подобное небрежное отношение к своему внешнему виду свойственно людям, почитающим себя высококлассными профессионалами и настолько уверенным в своем превосходстве над окружающими, что элементарной опрятностью можно и пренебречь. На какой серьезный разговор можно рассчитывать с таким визави?
— А как именно собаки реагируют на…?
— По-разному, — журналист сделал неопределенный жест рукой. — Вы хотели рассказать мне что-то про трагедию в клубе. Что— то насчет пулевых ранений, если я правильно понял?
— Погибший охранник был нашим старым другом, братом по оружию, и мы очень внимательно следили за ходом расследования, — похоже, Чегет также сообразил, с кем имеет дело, и решил начать издалека, не раскрывая своих карт сразу, — которого, по сути, и не было вовсе. Дело очень быстро замяли, и наглухо перекрыли доступ к любой информации по нему. Нам же недвусмысленно намекнули, чтобы мы не совали нос не в свое дело, иначе будет худо.
— Но вы, как я погляжу, к этим рекомендациям не прислушались.
— Коля был нашим другом! — снова буркнул Егор, но уже громче.
— Я понимаю, — Переплетин чуть заметно вздохнул. — Соболезную.
— Пытаясь отыскать хоть какие-то крохи информации, мы наткнулись на вашу статью, — Чегет постучал пальцем по лежащей перед ним «Темной стороне». — Честно говоря, ваша трактовка событий нас сперва несколько ошарашила, но потом мы и сами начали вспоминать разные… странности, плохо укладывающиеся в привычные рамки. Ваша же версия, хоть и весьма своеобразная, претендует на то, чтобы все их объяснить.
— Как, например, следы огромных зубов на теле погибшей девушки или исчезнувшие раны от пуль на трупе клиента?
— Именно.
— Но откуда вам известны такие интересные подробности?
— От криминалистов. В первые часы после случившегося они успели кое-чем поделиться, еще до того, как все прикрыли. Но вот объяснить и сами не могли.
— Вообще-то я в статье все расписал достаточно подробно, — Переплетин подтянул газету к себе и раскрыл на нужной странице. — Клиентов в клуб пришло двое, оба, по всей видимости, — не люди. Один из них зачем-то решил перекинуться, чем перепугал всех до полусмерти. Девчонка начала визжать, и он набросился на нее. Прибежавший охранник, увидев такое дело, немедленно открыл стрельбу и был убит вторым клиентом. И тот факт, что на трупе от пулевых ранений остались только рубцы, в мою версию прекрасно укладывается. Если ваш друг и вправду был кадровым военным, имевшим боевой опыт, тогда очевидно, что он действовал на автомате. Как еще он мог отреагировать, встретив огромного волка в ночном клубе. А после смерти тот рефлекторно перекинулся обратно, и раны затянулись. Такая вот история.
— Не слишком ли легко вы привлекаете для своего объяснения различные сверхъестественные сущности? — Чегет недовольно поморщился. — Я бы предпочел что-нибудь более правдоподобное. И более конкретное.
— Тогда обратитесь к следователям, более приземленных людей вам не сыскать, — очередная усмешка. — Я ведь не первый год этой темой занимаюсь, да и в криминальной хронике успел изрядно поработать. Я нутром чую, когда дело нечисто, когда где-то рядом — они. Абсурдные и путаные показания очевидцев, необъяснимые следы и прочие улики, но самое главное — непроницаемая завеса молчания, немедленно скрывающая все подробности от посторонних. Даже скандалы с непутевыми детишками олигархов или сенаторов не столь тщательно затирают, хотя казалось бы…
Вот тут Сергей не мог не согласиться с журналистом, он и сам обратил внимание, насколько быстро оказались перекрыты любые каналы доступа к информации об инциденте в «Вишневой аллее». Как жестко был поставлен на место сам Крутитцкий, не боявшийся никого и ничего, и как безжалостно заставляли умолкнуть менее понятливых свидетелей. Умолкнуть навсегда.
— Я сразу понял, что в этом деле нам придется рассчитывать исключительно на собственные силы, — вздохнул Чегет, — но все же надеялся получить от вас хоть какую-то помощь, хоть какую-то конкретику.
— Ха! Если кто и знал что-нибудь конкретное, то эти люди уже давно покинули наш мир. Они свои тайны хранят получше швейцарского банка и ревниво следят за тем, чтобы никто ничего даже не заподозрил. Для вас легенды об осиновых кольях и серебряных пулях — всего лишь сказки, а для них — горький урок истории, который им запомнился надолго. Они держат руку на пульсе всех информационных потоков, способны влиять на принятие решений на самом высоком уровне. Эта система отрабатывалась веками и доведена до совершенства. Вам до истины никогда не докопаться.
— Но вы-то сами, похоже, неплохо осведомлены? Я просмотрел почти все ваши статьи, и про древних кинокефалов, и про Святого Христофора, и про славянских волколаков. Изучил ваши разборы всех последних загадочных происшествий и анализ места оборотней в современном мире. Все крайне увлекательно, пугающе и на редкость достоверно, вот только у меня в связи со всем этим возник один вопрос, — Чегет подался вперед, — почему вы сами до сих пор живы?
— А Вы название издания видели? — Переплетин толкнул газету обратно через стол. — Кто будет серьезно относиться к тому, что печатается в портянке с таким именем. Кроме того, мои досужие рассуждения не представляют из себя никакой угрозы, это всего лишь еще одни набор безобидных фантазий.
— Убийство нашего друга в «Вишневой аллее» — не фантазия!
— Я понимаю ваши чувства, но чего вы от меня-то хотите? Все, что мне было известно, я изложил в своих заметках и добавить мне тут нечего.
— Мы надеялись на вашу помощь, на содействие в поисках убийцы. Надеялись, что вы дадите нам хоть какую-то зацепку. От общих разговоров толку мало.
— Сожалею, что не оправдал ваших ожиданий, — журналист пригладил волосы. — Я ведь знаю, что вы обо мне думаете. «Еще один дешевый писака, готовый ради популярности и тиражей эксплуатировать любые трагедии, ради пущей убедительности вплетающий реальную смерть человека в свои
