популярность. Однако в практическом применении этих принципов его успехи гораздо скромнее. Чуть ли не самым значительным шагом явился его демонстративный уход из лейбористской партии из-за несогласия с частным законодательным актом лейбористского правительства, касающимся вопроса об иммигрантах из Кении.
В конце 60-х годов, когда у власти находилось лейбористское правительство, парламент принял целый ряд суровых законодательных актов, направленных на предотвращение иммиграции в Англию из стран Британского содружества. Но епископ Робинсон специально подчеркнул, что он выражает несогласие не со всей политикой лейбористов в этом вопросе, а лишь с одним специфическим актом, в котором он усмотрел «несправедливость», заключающуюся в том, что этим актом правительство явно нарушило свои прежние обещания.
Покинув лейбористскую партию, епископ Робинсон двинулся ничуть не «влево», а перешел в другую партию буржуазии — в партию либералов. Всякому, кто знаком с политической структурой Англии, а значит, с той незначительной ролью, которую в жизни страны играет эта партия, понятен «радикализм» подобного шага.
Наиболее типичным представителем «буйных пасторов», воплощавшим идеи Робинсона на практике, был Николас Стейси, рядовой священнослужитель. Он привлек внимание английской прессы и других средств массовой коммуникации именно тем, что более последовательно, чем другие его коллеги, пытался претворить робинсоновские идеи в жизнь. Делал он это с размахом, как требовала теория «новой теологии» его учителя.
В 1960 г. Стейси назначили на должность пастора прихода в Вулвичской епархии — епархии Робинсона. Он собрал вокруг себя небольшую группу способных молодых священников— «лучшую команду в Англии», как он их характеризовал, и приступил к весьма интенсивной работе по поднятию интереса у населения, живущего в этом приходе, к вопросам религии. Н. Стейси имел покровителей: епископа Сазерского Мэрвина Стоквуда и епископа Вулвичского Джона Робинсона (Вулвичская епархия входила в епархию Сазерскую). К тому же «лучшая теологическая команда» прекрасно знала новейшие приемы влияния на сознание масс и действовала по правилам, разработанным буржуазными деятелями для обработки умов. Помимо обновленной литургии, церковь в приходе Стейси обзавелась рядом заведений, ничего общего не имеющих с удовлетворением духовных нужд верующих: баром, своего рода женской консультацией с врачом-сексологом и даже ночным клубом. Открытие этих заведений проходило в торжественной обстановке и одобрялось буржуазной печатью и телевидением.
Однако деятельность Стейси и его коллег не принесла желаемых результатов. Даже в модернизированном варианте религия не пришлась по душе прихожанам. Это несколько лет спустя с досадой был вынужден констатировать сам Стейси. После неудач в должности пастора прихода Стейси еще несколько лет активно действовал в качестве заместителя директора благотворительного общества по борьбе с голодом. В 1971 г. Стейси выпустил в свет книжку под заглавием «Кому какое дело?».
Постепенно шум вокруг его имени стал стихать. Молодые священники из его «команды» тоже либо покинули церковь, либо перешли на церковно-административную, не связанную с пасторскими обязанностями, работу.
Неудача Стейси и его единомышленников — не случайное явление. Она закономерна в условиях кризисного положения религии в наши дни. Идеи «новой теологии», призванные преодолеть кризис религии, не только не достигают желаемого, а, напротив, способствуют секуляризации общества. Деятельность людей, вовлеченных в борьбу за новое христианство, все в большей мере теряет специфически религиозный характер. Приведем показания одного небольшого социологического исследования, проведенного, правда, в США, но выводы которого можно распространить на христианство в целом[97].
Опрос некоторого числа американских священников выявил характерную зависимость между степенью социальной активности священника и формой религиозных представлений, которыми он руководствовался. Выяснилось, что чем больше пастор увлекался решением социально-политических вопросов, тем меньшее значение придавал вопросам веры, культа, т. е. вопросам религиозным. Это говорит о том, что в ходе вынужденного приспособления религиозной идеологии к запросам современного человека выхолащивается само содержание религии.
Если подобный процесс происходит в сознании служителей культа, то понятно, что он в еще большей мере присущ сознанию рядовых верующих. Это блестяще подтверждает ленинский тезис о том, что сама логика классовой борьбы способствует отходу верующих от религии.
Неудачная попытка Н. Стейси и других молодых священников применить идеи нового христианства, а также карьера самого Дж. Робинсона свидетельствуют о том, что влияние новой теологии в Англии идет на убыль.
В 1969 г. Робинсон ушел с поста епископа Вулвичского (звание за ним сохраняется пожизненно) и вернулся на преподавательскую работу. Ныне он декан колледжа в Кембридже. Неизвестно, явился ли этот шаг результатом давления со стороны консервативного руководства церкви, или же сам он разочаровался в деятельности по спасению религии, но так или иначе Дж. Робинсон покинул те позиции церковных теоретиков, на которых находился на протяжении десяти лет. Он сейчас продолжает публиковать книги, но их влияние невелико. Органы печати, выражающие точку зрения господствующего строя, относятся к новым произведениям Робинсона с презрением, слегка прикрытым традиционным английским сарказмом. Так, например, рецензируя одну из последних книг Робинсона «Отличительные черты христианина сегодня» («The Difference in Being a Christian Today»), влиятельный журнал «Спектейтор» выразил свое отношение к ее автору ироническим заглавием: «Епископ Робинсон опять в походе». По мнению рецензента, «позиция епископа перестала быть христианской»[98].
Тот же журнал, оценивая деятельность Н. Стейси, не менее язвительно заметил: «Попытки перевести христианство в гуманизм (т. е. попытки «новых теологов». — Я. В.) напоминают волну, исчезающую в песке»[99].
Недовольство влиятельной буржуазной печати идеями и деятельностью «новых теологов» и «буйных пасторов» вроде Робинсона и Стейси вызвано в первую очередь именно тем, что новые формы религиозной пропаганды не только не достигают цели, но и дискредитируют работу религиозных организаций, выявляют несостоятельность религиозного мировоззрения.
В той мере, в какой мелкобуржуазный радикализм новых левых обрушивается на капиталистический строй — будь то политика или религия, он не только не вреден классу буржуазии, а, наоборот, хорошо служит идеологам капитализма в целях социальной демагогии. Но в данном случае этот радикализм обнаружил несостоятельность религиозного мировоззрения, а это пришлось не по душе апологетам капитализма.
Но в еще большей мере им неугодна другая разновидность христианского радикализма, которая не имеет непосредственной связи с теорией Робинсона. Это — активность в решении злободневных социально-политических вопросов целого ряда церковных деятелей, по разным причинам вовлеченных в борьбу демократических сил страны за прогрессивные изменения. Таковым является, например, каноник собора св. Павла, англиканский священник более пожилого возраста Джон Коллинз, один из основателей Комитета за ядерное разоружение и первый председатель этого комитета. Во время организованных этим комитетом антивоенных демонстраций, в том числе знаменитых Олдермастонских походов, он не раз выступал за мир, за прекращение гонки вооружений, внес свой немалый вклад в дело борьбы против новой мировой войны. Другой священнослужитель англиканской церкви, Майкл Скотт, тоже является Видным борцом против угрозы войны в качестве руководителя
