и поэтому христианство должно «уйти в катакомбы для того, чтобы потом воскреснуть снова».
Священники, которые руководствовались теорией «новой теологии» и делали из нее вывод о необходимости полного разрыва с государством, предлагали программу реорганизации церкви, с тем чтобы она могла обойтись без государственной финансовой поддержки. Н. Стейси, например, предлагал разорвать с традиционными формами священства. Все пасторы, по его мнению, должны зарабатывать себе на жизнь, занимая мирские профессии, и выполнять обязанности священников «на общественных началах». В теологической подготовке священников он не видел надобности, ибо все равно никто больше не верит в «науку о боге». «Максимум веры и минимум догмы» — его лозунг. Все средства церкви он предлагал использовать для удовлетворения социальных нужд населения (к примеру, для решения проблемы ассимиляции иммигрантов и т. д.).
«Проблема церкви и государства является в первую очередь проблемой церковной политики, а не теологии», — писал в свое время известный политический деятель Англии Д. Дизраэли. И действительно, в нынешней дискуссии по вопросам церковно-государственных отношений на первый план выступает чисто прагматическая аргументация: церковные и буржуазные политические деятели стараются взвесить все «за» и «против» существующей системы с точки зрения действенности религиозной пропаганды. И именно потому, что престиж религиозной идеологии заметно упал, они предпринимают попытки найти новую форму политической доктрине англиканства. Но это, как мы видели, весьма противоречивый процесс, ибо ни одно решение в нынешней ситуации не в состоянии удовлетворить апологетов религии. В этом безвыходность современного религиозного кризиса. Тем не менее некоторая эволюция имеет место.
В 1962 г., когда Майкл Рамсей — сотый архиепископ Кентерберийский посвящался в сан, он, согласно обычаю, выступил с программной проповедью. В присутствии виднейших представителей правящего класса он впервые со столь высокой кафедры выдвинул требование «большей свободы для церкви в деле пересмотра своего культа». Он даже угрожал разрывом существующих церковно-государственных отношений, если государство лишит церковь свободы.
В 1974 г., уходя в отставку с поста архиепископа, М. Рамсей счел необходимым вернуться к этой теме в книге «Кентерберийский паломник». Усталым тоном он высказал свою неприязнь к существующим государственно-церковным отношениям и заявил, что, в случае если бы он, проснувшись в одно прекрасное утро, обнаружил государственный статус церкви отмененным, это не слишком огорчило бы его[115]. Изменение позиции Рамсея, видимо, объясняется тем, что за время своего пребывания в сане архиепископа ему не раз приходилось убеждаться в сложности и запутанности этого вопроса политической и духовной жизни Англии.
В середине 60-х годов он создал комиссию по выработке предложений для пересмотра существующих церковно-государственных отношений, которая закончила работу в 1970 г. Как можно было ожидать, представленный комиссией доклад содержал весьма половинчатые рекомендации. Наиболее радикальные предложения относились к способу назначения епископов Церкви Англии. И то они исходили не от всей комиссии, а только от меньшинства ее членов. Рекомендовалось упразднить право государства назначать епископов государственной церкви и дать в этом деле полную свободу самой религиозной организации.
Прошло еще пять лет, прежде чем вопрос о государственно-церковных взаимоотношениях был обсужден в начале 1975 г. на Генеральной ассамблее церкви уже под председательством преемника Рамсея — нового архиепископа Кентерберийского Д. Когана. Генеральный синод принял решение ходатайствовать перед парламентом о некоторых модификациях существующих церковно-государственных отношений. Вопрос о назначении епископов был решен в духе доклада меньшинства: предлагалось просить парламент о предоставлении государственной церкви полной свободы в назначении своих высокопоставленных должностных лиц. Кроме того, Генеральный синод предложил парламенту предоставить места в палате лордов, наряду с епископами англиканской церкви, руководителям некоторых других церковных организаций Англии.
Но в главном — в финансово-правовом аспекте взаимоотношения между буржуазным государством и религиозными организациями страны остались без существенных изменений.
Хотя следует отметить, что проблема церковно-государственных отношений имеет и несколько иную сторону.
Недовольство существующими церковно-государственными отношениями обыкновенно выражали лишь церковные деятели, которые видели в этих отношениях препятствие для распространения религиозной идеологии. Но в начале 70-х годов в связи с идеями нового христианства и особенно в связи с усилением социальной активности целого ряда священников более молодого поколения угрозы разорвать церковно-государственные отношения начинают исходить из светских кругов. Эти угрозы сводятся к тому, что церковь будет лишена финансовой поддержки, и являются средством, с помощью которого господствующие классы хотят напомнить руководителям церкви об отрицательных последствиях деятельности «экстремистских» пасторов и призвать государственную церковь «к порядку».
В связи с завершением работы церковной комиссии по пересмотру церковно-государственных отношений и публикацией доклада этой комиссии журнал «Спектейтор» опубликовал передовую, в которой между прочим содержалась и такая мысль: статус государственной церкви создает иллюзию, будто государство одобряет все, что делает и провозглашает эта церковь. «Это особенно опасно в случае наличия в церкви буйных пасторов, активность которых не знает границ». Именно по этой причине «представляется вполне разумным со стороны тех, кто управляет государственными делами, сделать вывод, что наступило время развязать исторические узы, связывающие церковь и государство»[116].
Это, конечно, лишь угроза. Нет основания думать, что буржуазное государство Англии откажется — без веских на то оснований — от услуг искушенного в деле религиозной пропаганды аппарата государственной церкви.
Отход от либеральных концепций 60-х годов в сторону консервативизма, выражающийся в осуждении «буйных пасторов», — явление отнюдь не случайное. Эта новая линия исходит от руководящих идеологов Церкви Англии. Так, архиепископ Кентерберийский в книге, выпущенной в 1971 г. (в соавторстве с известным кардиналом католической церкви Л. Суэнэном), развивал уже известную тему о «миссии страданий» рода человеческого и с этих позиций осуждал социальную активность значительной части церковных деятелей. Человеческая жизнь, по мнению архиепископа, зависит от «катастрофических случайностей», и зло в самых чудовищных формах будет существовать на нашей планете вечно. Поэтому задача христианского учения состоит вовсе не В том, чтобы породить в людях уверенность, будто «человечество со временем станет более религиозным, более совершенным в моральном поведении, более просвещенным и справедливым в социальном и этическом отношении»[117]. Последняя часть особенно ярко раскрывает назначение нового «христианского пессимизма», ибо, как видно, здесь проповедуется мысль не только о неискоренимости зла вообще (что в общем-то свойственно христианству), но и о вечности несправедливых экономических и социальных отношений людей. При такой постановке вопроса любые попытки изменить, улучшить социальную действительность даже в пределах концепций христианского либерализма или радикализма заведомо обречены на неудачу, ибо они противоречат самой сущности христианского учения. И архиепископ подвергает критике тех современных христиан, кто получает «ложное чувство безопасности, активно участвуя в политических и социальных событиях».
На протяжении ряда последних лет некоторые периодические издания Англии усиливают борьбу против новых течений в социальной доктрине церкви. Они нападают на тех представителей духовенства, которые, подчеркивая «земной» характер христианства,
