Когда мама выросла, баба Аня спрятала мишку в сервант, чтобы игрушка почём зря не пылилась. А потом с медведем играла и даже засыпала с ним в обнимку уже я. Хотя, если честно, я бы и сейчас с ним спала, да боюсь, что нечаянно во сне сломаю ему лапу или ногу, но мне хотелось бы, чтобы с Потапычем когда-нибудь играли и мои дети.
Эти сборы отвлекали меня от страха перед встречей с родственниками Дара и особенно с его мамой, которая хотела видеть своей невесткой другую девушку; от мыслей, что я могу на нашей свадьбе сделать что-нибудь не так и поставить любимого в неловкое положение. Но вместе с тем сборы напоминали мне, что совсем скоро я расстанусь с бабушкой и всем тем, к чему я привыкла и даже прикипела всем сердцем.
Я то садилась на стул и, обводя взглядом свою комнату, с ужасом думала, как я буду жить без всего того, что до сих пор составляло мою жизнь? То, услышав в трубке родной голос, страдала, что ковёр-самолёт бывает лишь в сказках, потому что хотела немедленно увидеть Дара, прильнуть к его широкой груди, а потом, запрокинув голову, долго-долго смотреть в его бесподобные чёрные глаза, чувствуя, как они затягивают меня, будто воронка на реке.
И вот, когда меня так бросало из крайности в крайность, вдруг зазвонил телефон. Увидев на дисплее длинный незнакомый номер, я подумала, что кто-то ошибся номером. Ответила.
А потом у меня внезапно сжалось сердце. Я ещё не знала и даже близко не догадывалась, кто мне звонит, но агрессивный женский голос, сразу назвавший меня по имени, не оставил мне никакой надежды на то, что произошла ошибка, и это звонят не ко мне.
Ну и как тебе, Марта, фотки? — спросили меня, даже не потрудившись поздороваться.
Какие ещё фотки? Я не понимаю, о чём вы говорите? — вопросом на вопрос ответила я женщине, стараясь не выдать своей тревоги и говорить ровным спокойным голосом.
Ты что, как все нормальные люди, не держишь постоянно телефон в руке? — ворчливо сказала незнакомка и в сердцах добавила: Блин, что за странная молодёжь пошла? Так себя берегут, что не хотят сделать лишнего движения!
Я удивилась и возмутилась одновременно. Удивилась тому, что ещё не старая, судя по её голосу, женщина разговаривает по-старушечьи ворчливым тоном. А возмутило меня то, что незнакомка обращается ко мне на “ты”. Но, зная по собственному опыту, что таким людям что-то доказывать бесполезно, я сухо спросила:
Лучше скажите, кто вы такая, где вы взяли мой номер телефона и, вообще, что вам от меня нужно?
Незнакомка почему-то начала отвечать с конца.
От тебя мне ничего не нужно, — и, не к месту игриво засмеявшись, сказала: У меня всё есть! Твой телефон мне дали в больнице после того, как я, — она опять хохотнула, — представилась твоей родственницей. Теперь о том, кто я такая. Меня зовут Инара!
Мне показалось, будто это имя я уже где-то слышала, но где и при каких обстоятельствах вспомнить не смогла. Поэтому я так и сказала женщине:
Знаете, ваше имя мне ни о чём не говорит. Поэтому, думаю, нам стоит попрощаться.
Ты забыла, Марта, с чего мы начали наш разговор, — вкрадчивым голосом напомнила Инара. — Или тебе неинтересно посмотреть, как развлекается твой жених, когда тебя рядом с ним нет?
Я так понимаю, это шантаж? — спросила я холодно, а сама лихорадочно листала папку с фотографиями.
А потом… Потом я зависла, подобно компьютеру, у которого вдруг возникли проблемы с интернетом. Потому что увидела Дара рядом с незнакомой женщиной. Где были сделаны эти фотографии, я не поняла, но, похоже, что это реальные, не смонтированные снимки.
Что уж греха таить, женщина была очень хороша и даже красива. Правда, на мой взгляд, на незнакомке было слишком много украшений. Высокая, яркая, с выразительной мимикой, она выглядела великолепно и, это было заметно по лицам случайно попавших в кадр людей, привлекала к себе внимание окружающих. Неудивительно, что и Дар как будто не остался равнодушен к её чарам.
Вот она целует его в щёку. Вот идёт с ним под руку между столиками какого-то ресторана или кафе. Вот они сидят за столиком, и Дар с улыбкой ей что-то рассказывает. Вот она его увлекает в круг танцующих. Вот она шепчет ему что-то на ухо, а Дар внимательно слушает. Вот она снова его целует, но на улице уже вечер.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Из моих глаз брызнули слёзы. Ведь Дар только сегодня мне звонил и нежно рассказывал, как сильно он по мне стосковался, как хочет сжать меня в своих объятиях и больше никогда не отпускать. Дар просил меня не грустить и обещал сразу после свадебного путешествия поехать со мной в Медвежье и уговорить бабушку переехать в наш подмосковный дом. Он так и сказал: “наш”, как будто мы уже официально поженились.
Слушая его бархатный голос, я словно нежилась под солнцем в самом начале лета, когда оно ещё не печёт, а обволакивает ласковым теплом. Любимый говорил, и мне было ясно, что всё именно так и будет, что совсем скоро мы будем вместе. Потому что мы с Даром — две половинки, которые когда-то, в другой жизни, друг друга потеряли, но смогли найти.
Но, оказывается, я была для него просто игрушкой. Пресыщенный жизнью, он, нечаянно попав в небольшой райцентр, встретил девушку, которая своей безыскусностью ненадолго привлекла его внимание. Но, стоило Дару оказаться в привычной среде, как он вернулся к прежнему образу жизни. Отчасти я даже могу его понять. Такие вещи затягивают. И теперь, будучи по натуре своей порядочным человеком, он готов жениться на мне. Однако, похоже, от своих привычек и увлечений Дар отказываться не хочет. А я уже не хочу за него замуж.
Как хорошо, что я уволилась с работы, думала я, разглядывая сквозь слёзы фотографии. Потому что мне нужно какое-то время, чтобы, образно говоря, зализать свои раны, чтобы никого не видеть, не слышать, а просто побыть наедине с собой. Я так глубоко ушла в свои мысли, что сама не заметила, как произнесла вслух:
Я — Снежная королева в очках, сильная! Я всё вынесу!
Вдруг из телефона раздался громкий, заразительный смех. От неожиданности я невольно вздрогнула. Потом холодно поинтересовалась:
И что смешного я сказала?
Марта, ты прелесть! — всё ещё давясь смехом, заявила женщина с загадочным именем Инара. — Даже я — человек, который уже много лет занимается организацией свадеб, имеет креативное мышление, фантазию, не догадалась бы до такого словосочетания: Снежная королева в очках! Это просто прелестно и действительно оригинально!
Как ни странно, но после этих слов, после заразительного, почти дружеского смеха Инары мне немного полегчало. Тем не менее я пояснила, что это прозвище придумала не я, а наши местные остряки.
Очки-то я ношу чуть ли не с первого класса, а такое длинное прозвище мне дали за то, что я не имею привычки хихикать над шутками ребят, которым почему-то кажется, что от них все девчонки аж пищат, просто виду не хотят подавать. Ну а я, по их мнению, по-видимому, самая неподдающаяся.
Отсмеявшись, моя телефонная собеседница сказала:
Знаешь, Марта, ты начинаешь мне нравиться. И если сначала я не была против вашей свадьбы с Эликом только потому, что не хотела портить с братом отношений, теперь я думаю, что мы с тобой могли бы неплохо поладить. Но, — Инара коротко вздохнула, — я не уверена, что такой самодостаточной девушке, как ты, нужен брак с человеком, который привык идти на поводу у своих прихотей. Мне жаль тебя, Марта!
Так вы, Инара, — старшая сестра Эльдара?! — спросила я свистящим шёпотом, потому что у меня вдруг пропал голос.
Да, точно, вспомнила я, Дар рассказывал, что у него есть три сестры, но самые душевные и близкие отношения с Инарой! Кажется, она должна была заниматься нашей свадьбой.
А разве я этого не говорила? — раздался в ответ удивлённый голос. — Ну ещё бы, с этой бешеной подготовкой к вашей свадьбе я стала за собой замечать, что забываю многие вещи! — и через паузу Инара продолжила:
Да, сестра. Я очень люблю, Марта, своего брата и от всего сердца желаю ему счастья. Но, понимаешь, нас в семье так воспитывали, что нельзя никогда обманывать, так как обман — самый большой грех. И вдруг, приехав на деловую встречу с хозяйкой одного ресторана, я случайно обнаружила там Элика в компании с его бывшей девушкой. Я была, Марта, очень потрясена. Но вместе с тем Элик своим поведением меня сильно разозлил. Может, потому что я сама — одинокая разведённая женщина, не знаю.
