— Доброе утро, ваша светлость. Мы не ждали вас сегодня домой.
— Я и не собирался, — ответил герцог. — Кстати, мы не останемся здесь, поэтому займись лошадьми. Они нам понадобятся сегодня ближе к вечеру.
— Господи! Да это же Джуно и Пегас! — радостно воскликнул грум. — Как приятно их опять увидеть, ваша светлость!
— К сожалению, они у нас не останутся, — сказал герцог, и его голос дрогнул.
Он помог Кассандре спешиться, и на мгновение девушка оказалась в его объятиях. Но она понимала, что в этот момент герцог думает не о ней, а о лошадях. Ей было невыносимо видеть боль в глазах любимого, поэтому она направилась к дому, не дожидаясь его. Они вошли в открытую боковую дверь, откуда герцог провел ее по коридорам в главный холл. Стены в холле были декорированы панелями из прекрасного серебристо-серого дуба, потемневшего с годами. Солнечный свет, проникая сквозь геральдические гербы наоконном стекле, отбрасывал на пол странные тени.
— Я думаю, вам захочется умыться, — сказал герцог. — Спальню вы найдете на втором этаже. А мне надо пойти приказать что-нибудь приготовить к ленчу.
Кассандра поднялась наверх. Лестница была великолепна. Ей даже захотелось надеть атласное платье с жестким гофрированным воротником времен королевы Елизаветы и длинное ожерелье из жемчуга.
Спальня тоже ей очень понравилась. Под расписным потолком стояла кровать на четырех столбиках с пологом из вышитой ткани. Комната была оформлена в китайском стиле.
В ней явно недоставало мебели, которая, как заметила Кассандра, когда-то стояла вдоль стен. Она сняла шляпу и вымыла лицо и руки в китайском тазу, стоявшем на элегантной подставке, вырезанной из персикового дерева.
После этого ей вдруг пришло в голову, что в спешке, когда они убегали из дома лорда Карвена, она забыла воспользоваться пудрой и помадой. «Сомневаюсь, что он это заметил», — сказала себе девушка. Посмотрев на себя в зеркало, она поняла, что без косметики выглядит гораздо моложе. Кассандра все еще приводила себя в порядок, когда в дверь постучали.
— Войдите, — сказала она, подумав, что это, должно быть, служанка.
Но вошел герцог.
— Я подумал, что вам захочется снять сапоги для верховой езды, — сказал он, — и принес подставку.
— Спасибо! — воскликнула Кассандра.
Герцог поставил ее на пол, Кассандра направилась к подставке, но вдруг воскликнула:
— Но я не взяла с собой туфли!
— Об этом я не подумал! — пробормотал герцог. — Попытаюсь что-нибудь найти для вас.
Он исчез. Кассандра стащила с ног высокие сапоги и почувствовала себя значительно лучше. В то же время она подумала, что ходить босиком по дому будет не слишком удобно.
Девушке пришлось подождать еще несколько минут, пока вернулся герцог. В его руках была пара туфель с маленькими розочками, очень похожих на те, которые были у Кассандры.
— Думаю, они вам подойдут, — уверенно сказал он.
Разглядывая их, Кассандра вдруг подумала о том, кому они могли принадлежать. Ведь герцог был холостяком, а события прошлой ночи глубоко проникли ей в душу. Она вдруг почувствовала, что не может надеть обувь, принадлежащую другой женщине, может быть, даже актрисе, которую герцог приводил в свой дом.
— Я не хочу их надевать! — угрюмо сказала она и отвернулась.
— Почему? — спросил герцог.
— Я не могу… их надеть.
Он бросил туфли на стул и подошел к Кассандре. Взяв девушку за плечи, герцог повернул ее к себе.
— Почему вы так говорите? — спросил он. — О чем вы думаете?
Потом вдруг засмеялся.
— Вы ревнуете? Моя глупая девочка, вы ревнуете! Но я даю вам слово, что для этого нет причин.
Герцог прижал ее к себе и поцеловал. Несколько мгновений Кассандра не могла прийти в себя от изумления. Потом ее губы сами раскрылись навстречу поцелуям, а в груди возникло какое-то странное и прекрасное чувство, заполнившее все ее существо, от чего стало трудно дышать.
Момент был такой чудесный, такой восхитительный, что, когда герцог наконец оторвался от нее и посмотрел ей в лицо, девушка не могла шевельнуться.
— Я люблю вас! — сказал он тихо. — Мое сокровище, я так люблю вас!
Кассандра чувствовала, как вибрирует каждый нерв в ее теле в ответ на его слова, и, что-то невнятно пробормотав, спрятала лицо у него на груди.
— У меня сразу появилось ощущение, что я люблю вас уже целую вечность, — сказал герцог, — что вы всегда существовали в моей жизни. Посмотрите на меня, Сандра.
У нее не было сил подчиниться, тогда он нежно взял ее за подбородок и повернул к себе.
— Почему вы смущаетесь?
— Я всегда думала, что целоваться с вами… будет прекрасно, — прошептала она, — но никогда не предполагала, что настолько.
Он опять испытующе посмотрел ей в глаза, но на этот раз взгляд был полон нежности.
— Неужели это был первый поцелуй в вашей жизни?
— Да, — прошептала Кассандра.
— Почему? — спросил он.
Судя по всему, вопрос был риторический, потому что герцог опять приник к ее губам.
Потом, когда девушка почувствовала, что ее стали накрывать горячие волны, лишающие ее последних сил, он вдруг опустил руки и отошел. Кассандра и представить себе не могла, насколько она хороша в этот момент, с широко раскрытыми сияющими глазами, мягкими, дрожащими от поцелуев губами и румянцем на щеках.
Герцог долго смотрел на нее, потом хрипло сказал:
— Ради бога, не смотрите на меня так! Мне надо многое вам объяснить, но сначала мы поедим, а потом я покажу вам дом.
Говорил он сейчас совсем другим тоном, как будто очнулся от сна.
— Вы можете спокойно их надеть. Туфли принадлежали моей матери.
— Простите меня, — пробормотала Кассандра.
Герцог понял, что девушка извиняется за подозрения по поводу предыдущего владельца туфель.
— Вряд ли вы могли подумать что-то другое после того, как вчера вам пришлось увидеть подобную компанию.
Кассандра надела туфли и спустилась следом за герцогом в холл.
Они ели за длинным узким обеденным столом, таким же старым, как и сам дом, сидя на высоких резных стульях, появившихся в семье во времена правления Карла Второго.
Молодые люди говорили о совершенно обычных делах, пока старый лакей сновал вокруг стола. Но они не чувствовали голода, а Кассандра избегала взгляда герцога. Она не могла забыть ощущений, испытанных ею, когда герцог ее целовал. В то же время девушка слышала в его голосе резкость, когда он отошел от нее, поэтому с замиранием сердца ждала, что герцог скажет, когда они опять останутся наедине.
Кассандра очень боялась, что теперь они просто попрощаются и их любовь ничего не значит, потому что он должен жениться из-за денег.
