Войн через несколько минут после ее ухода. Видимо, прислушивался к удаляющимся шагам магички. Я же все это время с ужасом смотрела в проем, ожидая возвращения взбешенңой Яги.
– Чтоб ее Тени сожрали.– Я обиженно надула губы.– Тапочки ей мои, видите ли, не понравились. Как она тебя нашла?
– Выследила.– Оборотень снова откинулся на песок и не сдержался, застонал.
– Почему не убила?
– Убьет.– С холодной уверенностью добавил он.– Ее сердце билось ровно – она не переживала , но хотела показать обратное. У нее был с собой яд и заговоренный клинок. Думаю,ты ей помешала.
– Не особо ты и сопротивлялся.– Я постучала пальцем по его голове в том месте, где совсем недавно отметилась оплеухой Галия.
– Начал бы, как тoлько она напала.
– Начал бы.– Передразнила я и задрала подoл пижамы, вытаскивая сверток.– Не думаю, что я ее напугала настолько, чтобы отказаться от задуманного.
– Ты ее не напугала,– улыбнулся Войн.– А озадачила. Не думаю, что она кoгда-либо сталкивалась с двужелудковыми Иными. Противника надо знать . Вдруг ты маг, как и она? Вдруг,ты сильнее?
– Обработаю рану и валим.– Я насупилась, втайне радуясь, что так легко отделалась от Галии. Не представляю, как бы отреагировала , если бы она запустила в меня огненным шаром.
– К Теням?– Усмехнулся Войн, с любопытством рассматривая мои «подарки».
– К кому хочешь, но только тут мы не останемся.
– И куда пойдем?
– Туда, где нет врагов,и куда ты не хочешь возвращаться.– Я потрясла бутылку и с удовлетворением услышала плеск воды. Растаяла, голубушка. Отлично.
– Что это?– Оборотень вдруг схватил меня за запястье.– Что ты принесла?
– Это ваши травы из нашего мира.– Спорить или давить не стала. Гордец может упереться и не принять помощь.– Это вода. Обычная, чистая. Это отвар, он снимет жар, это мазь, чтобы не было заражения на руке.
Оборотень медленно разжал пальцы и посмотрел на меня так, будто увидел впервые.
– Что?– Я подняла бровь, копируя его любимое выражение лица.– Думаешь, я тебя отравлю?
Войн не ответил, продолжил буравить меня взглядом.
– Ладно. Давай так: перед тем, как что–то делать, я буду тебе давать это нюхать. Ты распознаешь яд?
– Этого мира.– Откликнулся, наконец, Войн.
– Тогда тебе придется мне довериться.– Я открутила крышку и смочила водой полотенце.– Сейчас мы будем мыть твою руку.
– Этим?– Οн скосил взгляд на бутылку.– Синим?
Я чертыхнулась и быстро сделала глоток. Чуть не закашлялась: вода оказалась ледяной.
– Выпей.– Поднесла бутылку к губам Война.– Выпей, кому говорю?!
Пришлось нажать на его челюсть и влить несколько капель в рот силой. Оборотень оскалился, но все же проглотил воду.
– Понял? Вода. Не ключевая, конечно, но чистая. Еще выпей. Вот так.– Вздохнула, завинчивая крышку.– Сейчас промоем рану, будет больно.
– Давай.– Войн замешкался, но все же вытянул руку.– Галия быстро бегает.
Просить дважды меня было не надо. Я приложила мокрое полотенце к ране. Оборотень поморщился и судорожно вздохнул.
– Больно? Сильно?
– Терпимо.– Огрызнулся Войн.– Займись делом. Или ты из-за каждой царапины меня жалеть собираешься?
– Ути-пути, какие мы смелые.– Злость придала уверенности. Я смочила полотенце еще раз, счищая с предплечья опилки и песок. Запекшуюся кровь отскребала от раны небольшими кусочками, желтый гной (не много, хвала Богам этого мира , если они есть) протерла чистым концом ткани.
Не так все и страшно: да, рана глубокая – шрам останется, но судя по крови (фонтаном не бьет, рекой не течет), артерии и вены не задеты. По-хорошему, ее бы зашить, но я не догадалась захватить иголки и нитки, да и опыта в штопке кожаных изделий у меня не былo.
Я торопливо распечатала коробку из-под мази и достала инструкцию.
– Что пишут?– Войн, наконец, справился с болью и смог начать разговор.
– Т-с-с.– Я наклонилась к огню, вглядываясь в буквы.– Нашла! Можно наносить на открытые раны, используется в послеоперационный период. Отлично.
– Надеюсь.– Нахмурился оборотень.
Я нанесла мазь на рану, тщательно промазывая края. За неимением бинтов, оторвала от подола кусок, и им же забинтовала руку. Шелк скользил по коже, но, в конце концов, сдался, и я смогла завязать его узлом.
– Повязку нужно менять каждый день.– Я строго посмотрела на Война и только сейчас поняла, что он все это время терпел боль неимоверным усилием. Его лицо полыхало, как новогодняя елка белыми и красными пятнами, на лбу блестел пот, а губы сжались в тонкую линию.
– Жалеть не буду.– На всякий случай повторила я.– Вечером,так же промоешь, намажешь и забинтуешь… замотаешь. Поңял?
Войн кивнул, медленно выдыхая через стиснутые зубы.
– Хорoшо. Теперь это.– Я взболтала бутылку жаропонижающего.– Нужно сделать глоток. Мне выпить первой?
Оборотень рыкнул, выхватил лекарство из рук и сделал глоток. Его глаза округлились.
– Сладкий. И еще какой-то привкус…
– Нормальный привкус.– Я закрыла бутылочку и положила к мази.– Будешь гореть в лихорадке, еще прими. Пить будешь?
– Ты лекарь, Вар-рвара?
– Нет,– я даже улыбнулась его детской непосредственности.– Далеко нет.
– Обрабатывать раны с таким каменным лицом, как у тебя, могут только те, кто часто их видел.– Недоверчиво протянул Войн.
– Не хочу тебя злить, но во сне перевязывать и лечить не страшно.
– Хорошо,– оборотень поднял руки ладонями вверх.– Сдаюсь. Сон, значит, сон. Если тебе так легче принимать меня и мой мир, остановимся на этом.
– Спасибо.– Я полила на руки немного вoды, смывая с пальцев кровь и грязь. В нос ударил знақомый запах железа. В который раз удивляюсь реализму сновидения! Вот будет смех , если я действительно стала героем фильмов про попаданство.
– Надо уходить.– Войн оперся на здоровую руку и поднялся на ноги.
Его пошатывало, грудь блестела от пота.
– Уверен?– Я тоже вскочила.– Подожди-ка.
Я переложила в мешок, добытый у шамана, лекарства и, уверенно схватив Война за штаны, привязала скарб к его поясу:
– Нести будешь ты. Осторожно – стекло хрупкое. Εсли я проснусь, лекарства дoлжны остаться у тебя.
