Однажды Бурик привез ко мне богемного вида субъекта с одухотворенным лицом.
– Сергей Павлов, фотохудожник, – представил его Бурик.
– Рассказывай, что за проблемы у тебя? – поздоровавшись, отозвался я.
Павлов рассказал, что его прессует охрана певицы Линды. Точнее, охрана банка ее отца.
– За что прессует?
– Ну я сорвал фотосъемку, – покаялся Павлов, – и они требуют с меня неустойку.
– А за что неустойку? – я ничего не понимал в шоу-бизнесе.
– Ну они оплатили свет, гримера, а я не приехал.
– Понятно. Точнее, ничего не понятно. Какие у нас аргументы? Чем крыть их претензии?
– У меня было не творческое настроение, – капризно всплеснул руками богемный фотохудожник.
Я так и выпал в осадок. Такого аргумента мне слышать до сих пор не приходилось. Делать нечего. Подтянулась братва. Набрали тем, кто требовал с Павлова неустойку. Забились в «Неве». Через час раздался ответный звонок: «Извините, мы снимаем все претензии».
Павлов, Бурик, их приятель-пародист Димка Ермолин на радостях проставились. Накрыли в «Неве» поляну. Напились. Дали им пострелять из пистолета в сторону кустов. Фотохудожник обещал сделать мой портрет. Уже двадцать лет прошло, а я все никак не соберусь попозировать.
Этот Павлов действительно был странный персонаж. Среди братвы у меня укрепилась репутация человека, который запросто общается с музыкантами, поэтами и художниками. Бандитам нравилось сидеть с ними за одним столом, да и «совесть нации» по-своему ловила драйв от общения с гангстерами. Идиллию подпортил буйный фотохудожник. Однажды у меня в гостях была серпуховская банда во главе с Костылем – Мацолик, Кнопа, Абрам, Димон Рыжий… Отдыхали все вместе. Сережа Бурмистров выступал, пародист Ермолин веселил компанию, Павлов пребывал в миноре… В один прекрасный момент ему вздумалось произнести тост. Братва с готовностью наполнила бокалы.
– Я с удовольствием выпью за то, чтобы никогда больше не видеть ваши рожи…
Через неделю Димка Ермолин признавался мне, что никогда в жизни они так быстро не бегали…
Серпуховские всегда были скорые на расправу и я до сих пор не пойму, как представители творческой интеллигенции унесли ноги.
Вообще, сам Димка Ермолин – парень потешный и безобидный. В 1996 году он тамадил на моей днюхе в ресторане «Будапешт». Все изрядно «накидались», артисты в том числе. В конце вечера прибегает Сережа Бурмистров: «Ермолкина в милицию возле метро забрали!» Пошли делегацией в ближайшую «контору», а там наш пародист из клетки орет на ментов голосом Жириновского: «Подонки! Однозначно подонки!» В отделении гогот стоит. Отпустили под нашу ответственность, даже денег не взяли.
В глубине души Бурик по-прежнему любил рок, и шансон воспринимал как временный компромисс. После его выступлений мы частенько зависали в «Неве». Приняв на грудь, Сережа ловил вдохновение. Улучив момент, он забирался на сцену, заговорщицки шептался с ди-джеем и кричал в микрофон: «Орского нет? Ну тогда рок-н-ролл!». После чего самозабвенно исполнял репертуар «Sveet» и «Black Sabbath», пока братва не сгоняла его со сцены.
Осенью 2001 года Бурика не стало. Умер артист в стиле нашего жанра – с перепоя. Поминки проводили у меня в ресторане «Меркурий». Мне Сергей всегда казался себе на уме. Только на поминках, пообщавшись с его близкими друзьями, я узнал, как певец гордился нашей дружбой, как пытался быть нужным и полезным. За наигранным апломбом прятался добрый и ранимый человек, который не знал, как выразить свою симпатию и уважение ко мне. Я помню тебя и твои песни, Сережа.
Амнистия
Летом 1993 года я познакомился с группой «Амнистия 2» и ее солистом Геннадием Жаровым. С места в карьер решено было взять их «под крышу». Музыканты не возражали. С этой новостью я поспешил к лидеру Бауманской ОПГ Бобону.
– Слава, со мной теперь артисты работают, «Амнистия» и Сергей Бурмистров. Может, подумаем, как их раскрутить?
Матерый гангстер отнюдь не разделил моих восторгов.
– Миша, забудь. Помяни мое слово: артисты – они, как женщины или дети. Ничего с них не получишь, только вложишься.
Мудрый Бобон оказался прав. Наши отношения категорически не укладывались в схему «бандит-коммерсант». Денег у них никогда не было. Мне самому пришлось покупать им клавиши. Хотя я сам был очевидцем, как Гену в восторге благодарили ресторанные лабухи: «Чувак, да мы на твоей «Ушаночке» десятки тысяч подняли!» Действительно, в это лихое время во всех кабаках, из всех машин гремело: «А я ушаночку поглубже натяну…»
Во время очередного застолья с артистами я поднабрался и брякнул: «Кто сочинит песню про мою собаку, тому клип сниму». Гена написал песню «Петрович», которая заканчивалась словами:
«Петрович, я без дела пропадаю,
И в этом ты, пожалуй, что не прав.
Писать тебе я с грустью прекращаю.
Жму лапу. Твой туркменский Волкодав»
Пацан сказал, пацан сделал. Пришлось финансировать клип и его ротацию на телевидении. Во время съемок, как я ни старался, мой Питон все же прихватил легенду жанра за филейное место. Клип с алабаем Питоном стал любимым для тысяч владельцев собак этой породы и разошелся по России и странам СНГ на кассетах с боями волкодавов.
Гена оказался отнюдь не разухабистым блатарем, как можно было представить по его песням, а скромным человеком, бывшим инженером-компьютерщиком, лишенным какой бы то ни было звездности и меркантильности. Немногословность Жарова с лихвой компенсировал шумный, веселый руководитель «Амнистии» двухметровый Сергей Трофимов. Его громогласности, к сожалению, оказалось недостаточно, чтобы раскрутить «Амнистию» по «гамбургскому» счету. Ведь помимо легендарной «Ушаночки» у Жарова родилось добрых два десятка хитов, о которых другим исполнителям можно было только мечтать: «Нинка», «Жиганск», «Ты женщина», «Самолет», «Скамеечка». Чем уникален Гена? Его творчество многогранно. «Все музы в гости к нам», вернее, к нему. Из-под пера мэтра шансона с одинаковым успехом выходит блатняк («Недра»), лирика («Остров»), шуточные песни («Ниловна»), бытовые зарисовки («Брошу пить»), белоэмигрантские романсы («Сент-Женевьев-де-Буа). Сергей Трофимов – славный малый и классный собутыльник, но, прямо скажем, менеджмент «Амнистии 2» он не потянул. В 2004 году группа распалась. Гена продолжил сольную карьеру, но это никак не отразилось на наших взаимоотношениях. Он частенько обращался ко мне за советом, как преподнести ту или иную арестантскую тему. За прошедшие годы наше общение переросло в дружбу. Можно смело сказать, что она прошла испытание временем. За добрых четверть века общения я не помню ни одного случая, что бы Гена отказался выступить на нашей свадьбе или дне рождения. Абсолютно безвозмездно. А на всех альбомах мэтра значится: «Особая благодарность Министерству Речного флота и лично Адмиралу М.П. Орскому».
Сейчас старина Жаров переживает нелегкие времена. «Ушаночка» навязла в зубах. У публики появились новые кумиры. Гена мучительно ищет себя. Выпустил диск шуточных песен на грани музыкальной эксцентрики. Записал дуэтный альбом с хищной красавицей, киноактрисой Аллой Ковнир. Как бы то ни было – я всегда буду рядом и Гена в любых ситуациях может опереться на мое плечо.
Южный
Году в 1995-м Сережа Бурмистров появился в «Неве» в компании худощавого высокого брюнета несколько маргинальной наружности. В компании Бурика и Гены незнакомец робел и все больше помалкивал. Но когда он вышел на сцену и запел, все были ошеломлены его щемящим баритоном. Бурик победно посматривал по сторонам: «Мой клиент!» Неведомого исполнителя звали Ильдар. Неуемный Бурик взялся продюссировать его группу. Я принял участие в выборе названия. Но мой вариант «Фанычем по гиче» был отвергнут. Группу назвали «Марьина Роща». Ильдар, наряду с Буриком и Геной, вошел в число моих любимых исполнителей, и я стал лоббировать их интересы среди коллег по ремеслу и образу жизни. У кого только не работали эти артисты – коптевские, бауманские, сокольнические, да кто только не обращался. «Амнистию» и пародиста Ермолина получилось пару раз отправить на Урал в Новотроицк. Излишне упоминать, что никаких дивидендов с их концертов я никогда не имел.
Запомнился дебют Ильдара. На меня вышли ребята с планеты Солнечной системы и попросили выступить моих подопечных на дне рождении их авторитета, татарина по имени Надир. Приехали на Ленинский проспект в гостиницу «Комета». От обычной бандитской днюхи девяностых юбилей Надира отличался огромным количеством эстрадных «звезд». На телевидении проходил марафон, посвященный годовщине со дня убийства Влада Листьева, и все артисты прямо со студии Останкино приезжали в ресторан гостиницы «Комета». Поздравить солнечного бандита приехали Кузьмин, Барыкин, Саруханов, Елена Преснякова, Дима Маликов с сестрой Инной. Напротив меня сидел Анатолий Днепров. Меня изрядно повеселило, что он, никого не замечая, разговаривал сам с собой: «Ну ребята, жизнь у вас тяжелая, давайте по сто грамм…» – и опрокидывал рюмку за рюмкой…
