Морис еще несколько раз приходит повидать меня, он пишет мне письма, и они неизменно начинаются словами: «Моя юная невеста».
Мой вынужденный отдых продолжается не 30 дней, а все 60! Пришлось отменить не только гастроли, но и намеченную поездку в Америку, где меня ожидал Джо Пастернак с заманчивыми предложениями.
После двух лет беспокойной жизни, когда я неслась вперед, будто на крыльях ветра, долгая неподвижность порой пугает меня.
— Как бы меня не забыли.
А может быть, это — необходимая пауза, которую мне уготовила моя «звездная» судьба?
Время, чтобы многое осмыслить.
Мама снова в больнице. Нет, не для того, чтобы произвести на свет 15-го ребенка, а для того, чтобы оперировать ногу. В ее отсутствие, как и раньше, старшие дети опекают малышей. Если бы мое дальнейшее движение вперед остановилось, для них бы это обернулось возвратом к прошлому. Дом, вероятно, пришлось бы продать. Вот почему я каждый день исступленно распеваю вокализы и упорно тренируюсь. Тороплю дядю Джо. Надо еще месяц лечиться? Но я уже снова могу петь. Я уже иду на поправку!
Наступает день, когда он мне сообщает, что подписал контракт на поездку в Абиджан и что мы восстановим связи с Лондоном, Берлином и 14-ю другими городами Германии. И тут я вспоминаю слова бабули.
Она никогда не сказала бы на модном ныне франко-английском жаргоне: «Это моя cup of tea!»[19], но всегда говорила: «Это мой эликсир!»
Я обретаю Лондон и теряю Голливуд
Очень часто, в кошмарном сне, я вновь вижу картину дорожной аварии. Мне кажется, с тех пор я не постарела, но, пожалуй, немного повзрослела. Совсем немного. В 20 лет я уже познала цену успеха и усвоила уроки неудачи. Неудача — это моя несостоявшаяся американская карьера, на которую так рассчитывал Джонни. Блестящая могла быть карьера! Не просто сольный концерт или телевизионная передача, но такие выступления, которые укореняют ваше имя на американской земле столь прочно, что вы становитесь звездой с пометкою «made in US»[20]. А ведь я прилагала усилия, которые при моих возможностях (а они не так уж велики!) казались мне чрезмерными. С тех пор как Морис Шевалье посетил меня, когда я была прикована к постели, я, следуя его совету, усердно занимаюсь английским языком. Милый мой учитель Гарри говорил:
— Мими, возьми в рот горячую картофелину и у тебя будет прекрасное английское произношение!
Горячая картофелина… И это говорилось человеку, страдающему косноязычием! Я даже с трудом произношу имя «Том Джонс». Как ни стараюсь, все время путаю буквы «м» и «н»! Дядя Джо в ярости.
Том Джонс, как и Джулия Эндрюс, регулярно выступает со своим шоу по «Независимому телевидению». Мы познакомились с ним во время «Королевского представления», и — с благословения нашего патрона Лесли Грейда — я стала постоянной партнершей Тома. Мы подготовили номер, имевший успех: он пел по-английски «I am coming home»[21], а я вторила ему по-французски. И была в полном восторге от этого дуэта. Джонни — гораздо меньше.
— Я знаю, что по-французски ты петь умеешь! Но меня интересует твой английский язык. Английский!
Я все больше привыкаю к башенным часам «Big Ben»[22]. Грейд, как было условлено, три или четыре раза показал по телевидению «Шоу Мирей Матье», в котором участвовали и приглашенные мной артисты. Естественно, Том Джонс, а также Клифф Ричард, выдающийся певец, который мне особенно нравился, потому что он с огромным успехом дебютировал уже в семнадцать лет. Участвовал в шоу и комический актер Гарри Сикем (он также выступал в «Королевском представлении») — я нахожу, что внешне он похож на Рэда Скелтона.
Мы выкроили время, чтобы посмотреть на живого Рэда Скелтона. Он выступал в театре «Друри-Лейн». Помнится, я там громко хохотала… и с удивлением заметила: когда в Париже я смеялась во все горло, соседи оглядывались на меня; англичане же, видимо, считали, что это в порядке вещей. Ведь они и сами, если смеются, то оглушительно! Я, правда, уже научилась умерять свой смех. Но, во-первых, это дается мне с трудом, а к тому же я думаю, что артистам нравится, когда зрители не сдерживают смеха.
Самыми приятными из приглашенных артистов были для меня «Битлз», ведь я их страстная поклонница. В одной из своих передач я даже отважилась исполнить попурри из их песен — до такой степени я их люблю.
Но когда выступаешь вместе с иностранными артистами, надо разговаривать на их — пусть даже ломаном — языке. В Лондоне, как и в Париже, для подобных телепередач текст скетчей получаешь лишь за день или за два до записи! Поэтому Джонни решил, что мы должны поселиться в Лондоне, чтобы меня ничто не отвлекало. Точнее, не в самом городе, а в его окрестностях, так как студии Элстри расположены в 40 километрах от столицы. Агентство по найму жилья подобрало для нас замечательный коттедж. Его можно было бы назвать даже усадьбой. Я была в восторге при мысли, что проживу целое лето в таком чудесном месте. Большой парк вокруг дома — просто мечта! Есть даже конюшня с верховыми лошадьми, на них можно покататься, разумеется, если сумеешь удержаться в седле. Но я, увы, никогда не брала уроков верховой езды, а без этого никуда не поскачешь!
День начинался со звонка будильника в шесть часов утра. В студии нас ждали уже к восьми. Мне нередко приходилось наряжаться в разные костюмы, когда я, тая от восторга, выступала вместе с Анри Сальвадором. Но теперь я спрашиваю себя, не будут ли англичане шокированы, увидя меня в роли самой Елизаветы Английской! Я просто обожала ее наряд, брыжжи и необыкновенную прическу. Королева Елизавета с авиньонским акцентом напутствовала в дорогу Христофора Колумба, который уходил в плавание на трех небольших каравеллах, чтобы открыть Америку. Правда, Колумб жил на целый век раньше, чем Елизавета, но эта историческая неточность никого не смущала. Все в зале помирали со смеху!
Не менее парадоксальной выглядела сцена, которую я разыгрывала с Роже Пьером для Карпантье несколько лет спустя: Роже исполнял роль учителя музыки, который принуждает юного Моцарта (эту роль исполняла я) играть на клавесине мелодию «Ча-ча-ча». Как только он поворачивался ко мне спиной, я говорила;
— Не по душе мне эта музыка. Я люблю сочинять маленькие сонаты. или, к примеру, такую вот пьеску — я назвал ее «Турецкий марш». Это — забавная штучка. Со временем ее оценят!
В Лондоне я очень много работаю, но успеваю и поразвлечься. Запись продолжается с девяти утра до пяти вечера, но предусмотрен «break»[23], чтобы поесть и выпить чаю. Земля может расколоться, но англичанин все равно допьет свою чашку чая!
Мне нравился этот перерыв. «Tea-time»[24] помогло мне обрести немало друзей среди артистов английской эстрады (которые, кстати сказать, отличаются завидным здоровьем). Среди них был «мой» Христофор Колумб — артист Рич Литл, он пользовался широкой известностью. Я выступала вместе и с Дэзом О'Коннором, актером-певцом — признанной звездой театра «Палладиум». Я смеялась до упаду, едва завидя забавную голову Кена Додда — у него была лохматая шевелюра, зубы как у кролика и глаза, точно бусинки. Встречалась я там и с Дэнни Ларю, пожалуй, самым удивительным из актеров, исполняющих роли с переодеванием. Дэнни походил на очень красивую даму, он носил платье с плюмажем с таким изяществом, которое мне даже и не снилось! Поражая своей женской осанкой, он время от времени начинал вдруг говорить басом, достигая этим необычайного комического эффекта. Он никогда не отступал от своего амплуа. И потому за несколько месяцев вперед договаривался с дирекцией театра «Палладиум» о том, что будет там выступать с новогодним представлением, которое приходили смотреть целыми семьями — при этом родители забавлялись не меньше, чем их дети. Надо сказать, что у него было два репертуара: один предназначался для всех, а другой — весьма «соленый» — он исполнял в своем излюбленном кабаре, куда я благоразумно ни разу не ступала ногой. Впрочем, с моим более чем скромным знанием английского языка я бы все равно ничего не поняла.
Этот удивительный мастер сцены, исполнив свой комический номер, стирал грим с лица, удалял приклеенные ресницы и надевал мужской костюм; этот элегантный костюм с накладными кармашками, белоснежная сорочка и «дипломат» в руках (он никогда с ним не расставался, потому что все время сочинял для себя новые скетчи) придавали ему вид важного господина. И всякий, кто видел, как он садится в собственный «Роллс-Ройс», принял бы его за лорда или банкира.
В числе моих новых знакомых и конферансье Джон Дэвидсон, очень красивый молодой человек. Естественно, в газетах нас вскоре превратили в жениха и невесту. Работать с ним — одно удовольствие: он настоящий профессионал и умеет буквально все — петь, танцевать, играть на нескольких инструментах, вступать в диалог со зрителями, очаровывая их своим остроумием. Раз в неделю мы выступали вместе с ним; таких шоу было 13, их показывали и в Америке.
