И откуда ты все про всех знаешь? — удивилась Юлька.
Средь людей живу. От меня у них секретов нет, — ответила уверенно:
— Не отнимай чужое счастье, чтоб свое не потерять. Вот Иван не занятый покуда. Но малец шибко сложный. На гулянья не ходит, на девок не смотрит. Управится с покосом и снова поедет в заработки. Может, есть на стороне женщина. Он о ней старикам своим не сказывает. Может, до времени молчит и присматривается. Иль не сыскал подходящую, кто их теперь поймет…
Юлька, поговорив с Анной, пошла закрыть на ночь калитку и ворота. Она только закинула крючок, приметила человека на лавке за забором. Хотела поскорее уйти в дом, но не успела:
— Не спеши уходить, присядь, давай поговорим, — узнала голос Прохора, не решившегося войти в дом. Он встал, открыл калитку легко, одним пальцем, и, взяв Юлькины руки в свои ладони, вывел ее со двора, тихую, послушную.
— Обиделась? Прости дурака! Шутка и впрямь была грубой. Мы не учли, что при женщинах такое воспринимается хуже брани, — усадил на скамейку рядом и спросил:
— Ты когда-нибудь была на море?
— Нет. Не привелось.
— А хочешь увидеть?
— В детстве мечтала.
— А теперь?
— Не хочу…
— Почему? — удивился неподдельно.
— Зачем? Чужое оно. Не тянет. Я и плавать не умею. И рыбу не люблю. Слышала о море, но не тянет туда даже из любопытства. Сады люблю, луга, особо цветущие по весне. Я обычная, земная, без сказок и романтики.
— Не скучно так жить?
— Мне некогда даже подумать о том.
— А я люблю море. Пока не видел, не работал рыбаком, тоже был равнодушным к нему и не понимал, что тянет людей в море?
— Чего не понять? Деньги примагничивают, — усмехнулась Юлька ехидно.
— Ты неправа. Дело совсем в другом. В море любой человек иначе себя ощущает. Мужчиной чувствует, крылья получает. Там дышится иначе. Море очищает от земной суеты, от всего лишнего, что наваливается на берегу. Стоит сделать первые шаги по причалу, как наваливаются заботы, проблемы, на море их и в помине нет. В море нет слабаков, они в нем не приживаются. Да и люди на судах другие. Нет завистников и негодяев, нет подлецов. Одной семьей живут люди. И хотя все скучают по семьям, детям, никто из рыбаков не выдерживает подолгу на берегу. От силы месяц ждут, пока судно стоит на ремонте. Дальше приходят и помогают, чтоб скорее закончить все и снова выйти на лов в море.
— Вы там одну рыбу едите, пока на берег вернетесь, того и гляди чешуя и хвосты у всех появятся.
— Нет, мы кроме рыбы столько продуктов набираем на берегу, что всего хватает.
А женщины у вас работают?
— Нет! Мы придерживаемся своих убеждений и считаем, что баба в море — кораблю несчастье! Это на плавбазах рыбообработчицы имеются. На судах нашего типа женщинам работать запрещено категорически. А и зачем? Мы спокойно без них обходимся.
— А подолгу бываете в море?
— Всю путину, это восемь месяцев!
— Так долго?
— Это наша работа.
— И ни разу не приходите к берегу?
— Нет!
— А как же выходные, праздники?
— О них в море не вспоминаем. Некогда.
— Я не поняла. Ты хочешь вернуться в море, к рыбакам?
— Не знаю. Но, честно говоря, тянет. Я сам себя ломаю, убеждаю, что нет смысла, не для кого стараться зашибать большие деньги. Тех, что имею на берегу, вполне хватает. А ночью во сне снова вижу себя на море. Поверишь, даже запах его всю ночь кружит голову, и над кормой кричат чайки такими знакомыми голосами. Утром просыпаюсь и не верится, что море только снилось, кажется, что в командировке побывал, какая до обидного быстро закончилась, — приметил, как опустила голову Юлька, притихла и поскучнела.
— Но ведь случается в море всякое, я по радио слышала, — робко пыталась отговорить человека.
— Случается. Но на берегу умирает больше людей.
— Так ты решил вернуться на море?
— Да нет же! Просто вспомнил, задел больную струну Она еще будет напоминать о себе, ведь пишут мне дружбаны, зовут.
— А я думала, что другая память болит.
— То всегда со мной, — поспешил закурить Прохор.
— Зачем же ты купил дом, если мечтаешь о море?
— Юля! Этот дом, как якорь, всегда нужен. Он помогает отвлечься от горя. А когда подойдет старость, будет моим причалом, без штормов и бурь. И только сны останутся в памяти.
— Странный человек. До старости жить сиротой, таким же одиноким как море, самого себя наказать. Но за что? Пройдет жизнь, придет старость, ты вернешься в старый дом, какой не узнает, а может, развалится, не дождавшись? И стоит ли стараться, для чего, если сам о себе ничего не решил, — только теперь увидела, что ее рука лежит в его ладонях. Юлька попыталась принять, но Прошка не выпустил руку. И придержав, сказал:
— У всех рыбаков на море есть свои друзья, они очень дороги каждому, это береговые маяки. Мы каждый помним и знаем. Они первыми нас встречают и провожают последними. Каждый назван женским именем. Самым родным, — сжал руку Юльки и спросил:
— А ты стала бы ждать меня с моря?
— Прохор! Зачем так круто? Как понять тебя?
— Как есть! Там много рыбачек. Они умеют ждать своих мужчин. Поверь, большинство даже привыкли и не жалуются на судьбу.
— Мы очень мало знаем друг друга. И я не могу врать. Ты и так бит судьбой. Я тоже ею не обласкана. Покупая дом, собирался в нем жить всегда, теперь потянуло в море и ты не можешь сдержать себя. Ты не советуешься. А нужно ли мне твое море?
— А я тебе нужен? — спросил жестко.
— Прохор, не во мне дело! Ты решаешь, как лучше тебе в сегодняшнем дне. Но ведь наступит и завтра. Ты его не продумал. Кидаешься из стороны в сторону. Я так не хочу. Не могу решать все наспех.
— Что мешает?
— Многое! Сам сначала определись, где ты, в Сосновке или на Севере?
— Еще что?
— Нужна ли я тебе? Зачем и надолго ли? Кем ты меня представляешь в своей жизни? Временной женщиной или это всерьез?
— Юлька! Жизнь покажет! Как можно загадывать на годы, если не знаешь, что будет завтра? Разве думалось мне, что я вернусь, а моей семьи на берегу уже не будет? Или просчитываешь каждый свой шаг заранее? Но мы только люди. Случается, оступаемся не по своей вине.
— Что хочешь этим сказать?
— Я озверел и устал от одиночества! — притянул к себе Юльку внезапно, обнял ее, целовал так, что женщина поневоле расслабилась, прильнула к человеку, слушая, как торопливо и гулко стучит его сердце, словно рвется к ней наружу, спешит, как к земному маяку.
— Юля! Юленька! Я буду ждать твоего ответа. Слышишь, чайка моя! Не спеши покинуть меня. Побудь со мной! — просил человек, почувствовав, что она хочет уйти. Юлька успела взять себя в руки и поняла, если пробудет с Прохором хоть немного, может не устоять. А ей так не хотелось ошибиться снова.
— Давай встретимся дня через три. Я сама приду к тебе, как только что-то решу!
— Так долго?
— Зато надежно. Нам ошибаться нельзя…
— Наверное, ты права, — ответил задумчиво Прохор.
Глава 5. Тайм-аут
Юлька не спешила к Прохору. Прошли три дня, а она не приходила. Человек ждал ее. Юлька обдумывала. Никто даже не догадывался, куда она уходит поздними вечерами, когда деревня, погасив огни, ложилась спать. Юлька не спеша шла по знакомым улицам. Перед домом Прошки останавливалась. В его окнах позднее всех горел свет. Женщина настороженно всматривалась, чем занят хозяин? На окнах все еще не было занавесок, и человек весь был как на ладони. Вот он зажег три свечи, поставил их перед портретами, сложив руки на груди, молился или разговаривал с покойными. Его вовсе не интересовало, что происходит вокруг, за окнами его дома. Он был далеко от Сосновки.
Юлька хорошо видела лицо человека. Он смотрел на портреты, как на иконы, и подолгу говорил с ними.
— Зачем же приходить и мешать ему. Я тут лишняя и всегда останусь чужой, — решала молча и снова уходила к бабке, так и не войдя в дом человека.
Но однажды, когда не увидела его в окне, насмелилась, тихо постучала в окно. Была полночь. В окнах дома горел свет, и Юлька решила, что хозяин еще не спит. Ей не хотелось приходить засветло, чтоб вся деревня судачила и осуждала ее навязчивость. Потому вздумала придти в ночь.
Юлька не ошиблась. Прохор не спал и вскоре открыл двери. Завидев ее, широко разулыбался, завел в дом и тут же закрыл дверь.
— Зачем? Я ненадолго, мне поговорить с тобою нужно. Пришла, потому что обещала, — прижалась спиной к стене, не решаясь присесть.
— Поговорим! — обшарил взглядом всю и, улыбаясь возбужденно, схватил ее на руки, понес в комнату торопливо.
— Прошка, отпусти!
— Сейчас! — положил на диван, спешно сорвал с себя рубашку, брюки.
— Прохор! Я пришла поговорить с тобой!
Но хозяин уже выключил свет. Юлька вжалась в угол дивана, собралась в комок, приготовилась защищаться. Она не думала, что на ее приход человек отреагирует вот так неожиданно.
