Рейтинговые книги
Читем онлайн Зеркало для наблюдателей - Эдгар Пенгборн

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 32 33 34 35 36 37 38 39 40 ... 74

Это новый концертный зал в одном из новых роскошных районов, расположенных вдоль Гудзона. Вы не узнаете Нью-Йорк, Дрозма. Я сам почти не узнал, хотя и достаточно хорошо познакомился с ним в 30946-м. В последние девять лет я был здесь несколько раз, но все проездом, и возможности задержаться не представилось.

В 960-х Нью-Йорк решил украсить и облагородить свой отвратительный береговой фасад. От моста Джорджа Вашингтона до Двадцать третьей улицы простирается величественная Эспланада, с высоченными зданиями, частью отступающими за линию более низких сооружений на внутренней стороне Эспланады, частью круто взмывающими в небо прямо от реки. Мне говорили, что понизу до сих пор грохочут поезда железной дороги. Пропуская способность причалов значительно расширилась, но это практически незаметно со стороны: пришвартоваться судну или парому означает войти под арку в светящейся отвесной скале. Надеюсь, когда у меня появится время, я обязательно пересеку Джерси[34] с целью вернуться на одном из тупоносых дизельных паромов и посмотреть все самому. Автомобили катят по второму уровню, и их движение наверху Эспланады не ощущается, так же как вы не чувствуете его, гуляя по верхним уровням авеню. На Эспланаде в компании с вами только небо, стройные здания, люди да ветер с Гудзона, ветер, который теперь не кажется враждебно рычащим, который не бросает вам в лицо песок, но является частью городского величия.

Не стоит жалеть о Нью-Йорке прошлых лет. Времена меняются. Давным-давно срыт район игорных домов, и будь проклят, если знаю, что они сотворили с могилой Гранта. Уверен только, что она по-прежнему там. Береговой фасад был спроектирован вскоре после того, как они вырвали город из лап политиков и изменили систему управления. Они не стали прибегать к методам, рассчитанным на дешевый успех. На просторах Эспланады не разрешается даже кататься на велосипедах, хотя там везде дети.

Постоянное население города уменьшилось примерно на миллион человек, и в соответствии с этим примерно на столько же увеличились огромные секторы столичного округа. Возродились старые планы сделать округ отдельным штатом. Различные общественные организации со всех сторон проталкивают эту идею. В частности собираются подписи под петицией и проводится кропотливая подготовительная работа в конгрессе. Они хотят, чтобы новый штат был назван Адельфи. Лично у меня нет никаких возражений.

«Про-Арт-холл» расположен на верхних этажах одного из зданий, вздымающегося прямо от реки. Сверкающая сталь, камень и стекло. Поскольку мы, Дрозма, вынуждены вести скрытую жизнь, мы никогда не поймем, как они достигают подобного эффекта. Эти здания совершенно человеческие, плоды их сложной науки, тем не менее гармонирующие и с природой — с ветром и с небом, с солнцем и звездами.

Сам концертный зал выглядел строгим. Холодный белый и нейтральный серый цвета. Ничего, что бы развлекало вас или отвлекало ваше внимание от простой сцены и сурового, классического благородства рояля. (Но во время антракта было приятно заглянуть в комнату отдыха и обнаружить за ее стеклянной западной стеной открытое пространство, сквозь которое можно посмотреть вниз, на реку. Насколько далеко вниз, я не знаю. Сверкающий огнями лайнер, плывущий по течению, казался детской игрушкой. Я с удовольствием наблюдал за ним, пока звонок не позвал меня на вторую половину чуда, создаваемого Шэрон.)

Думаю мало кто из публики имел о ней хоть какое-то представление. Просто еще один нью-йоркский дебютант. Я превратился в комок нервов, удары сердца поминутно встряхивали меня. Я прочел программку более десяти раз, но так и не понял, о чем в ней написано, кроме того, что первым номером будет фуга соль минор Баха.

Я затем появилась она. Изящная, хрупкая, кажущаяся высокой — о, я предугадал это! В белом. Я предугадал и это. Ее корсаж был крошечным пучком искорок и снежинок, скромный до абсурда. Каштановые волосы она до сих пор носила распущенными по плечам, они казались туманным облаком. Она и не подумала улыбнуться, да и поклон был почти небрежным. (Шэрон сказала мне потом, что, будучи очень испуганной, не могла поклониться ниже из страха, что когда она опустит голову, испуг отразится у нее на лице, и с ним будет уже не сравниться.) Я вспомнил Амагою.

Она села, коснулась ладонями носового платка. Поправила длинную юбку, чтобы подол прикрыл лодыжки. Я тупо отметил, что она все еще принадлежит к классу курносеньких. Где-то рядом с нею должен был находиться и красный мячик на резинке…

А потом я подарил ей наилучший комплимент — напрочь забыл о ней. Мной целиком овладела фуга, она нанесла мне глубокие раны и увела меня в… Какие фантастические и потому вечные города видел Бах, создавая из мрамора снов свою архитектуру? Была ли написана «соль минор» уже после того, как он ослеп? Я не помню. Да и не в этом суть: Его видения недоступны нормальным, зрячим глазам. Все было так, словно Шэрон сказала каждому из нас: «Идите сюда, ко мне. Я покажу вам, что я увидела». Нет другого способа исполнять Баха, но кто в девятнадцать лет способен понять это?

Несмотря на великолепный финал, не было обычного, убивающего последний аккорд, взрыва эмоций. Наоборот, они подарили ей несколько секунд той чарующей тишины, о которой мечтают все человеческие исполнители (и с чем, с тех пор как слушатели-марсиане воспринимают тишину чем-то само собой разумеющимся, я, во время музыки, могу полностью согласиться). Когда гром все-таки разразился, он оказался непродолжительным, потому что Шэрон тут же улыбнулась и ее застенчивая гримаска вызвала сочувственный смех. Этот смех должен был показать ей, что они влюбились в нее. Едва Шэрон повернулась к роялю, аплодисменты тут же оборвались.

Все оставшееся время в первом отделении было отдано Шопену. Соната; три ноктюрна; экспромт фа-диез минор который, думаю, и есть чистейшей Шопен — слияние экстаза и одиночества, почти непереносимых. Шэрон и чувствовала, и исполняла его именно так. И хоть огонь, горящий внутри нас, был спокойным, мы вызвали ее на бис уже в конце первого отделения — вещь в наши дни совершенно неслыханная! Когда возгласы стали явными. Шэрон подарила нам маленькую Первую прелюдию — так она могла бы бросить цветок возлюбленному, достойному ее подарка, но оказавшемуся не слишком расторопным. Сплошное пианиссимо, игнорирующее общепринятые динамические оттенки: словно открывшееся с видом на водопад окно закрывается до того, как вы сумеете угадать, о чем говорит река. Я никогда не играл это в подобном ключе. И Фредерик Шопен не играл, когда я слушал его в 30848 году. Впрочем, он бы, думаю, как раз не возражал. Я не понимаю те музыкальные умы, которые твердят об «определенной интерпретации». В таком случае, если друг подарит вам драгоценный камень, вы должны смотреть только на одну его грань… Мир бесконечен. Почему бы вам тогда не потребовалось, чтобы луна восходила в одно и тоже время в одном и том же месте?.. Проявив подобным образом свою силу, Шэрон улыбнулась — это была не усмешка имеющая какой-то скрытый смысл, а открытая человеческая улыбка. Потом она убежала. Медленно зажглись огни.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
1 ... 32 33 34 35 36 37 38 39 40 ... 74
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Зеркало для наблюдателей - Эдгар Пенгборн бесплатно.
Похожие на Зеркало для наблюдателей - Эдгар Пенгборн книги

Оставить комментарий