у течения воды в реке Цангпо какая-нибудь помеха?
Разве есть, Кюнле, в твоём уме какие-нибудь иллюзорные проявления?
Лама отвечал:
О Гьялдзом из Кхьюнг Секха!
Ты не только хороша собой и очаровательна.
Но и весьма искусна движениями бёдер.
Если в подвижном свежем весеннем бризе нет никакой вещественности,
Что же тогда держит в воздухе парящего грифа?
Если для низвергающейся реки Цангпо нет никаких препятствий,
Что же тогда рассекаемые ею скалы и горы?
Если в уме Друкпы Кюнле нет никаких иллюзорных проявлений,
Что же тогда ты, о девушка Гьялдзом?
Кюнле собирался вновь отправиться в путь, но Гьялдзом удержала его.
— Тебе нужно поесть перед уходом, — сказала она, — правда, я не варила сегодня мяса, но у меня ещё остались яйца.
— Я бы предпочёл съесть курицу, чем её яйца, — сказал Лама. — Принеси мне курицу!
Он отсёк своим мечом куриную голову, и девушка приготовила ему курятину и подала к столу. Поев, он щёлкнул пальцами над кучей куриных косточек.
— Вставай! — приказал он.
Из кучков костей вновь появилась курица, однако одной ноги ей недоставало. Гьялдзом нашла её в горшке. Лама сказал, что нужно отнести одноногую курицу к реке.
Говорят, что в прилегающем к реке лесу и по сей день можно увидеть одноногих куриц.
В монастыре Пханг ЮлЛаму встретили несколько местных жителей.
— Мы всегда делаем подношения сакьяпинцам[87], — представились они. — Прошла весна, поля наши сухи, а дождя для зерна всё нет и нет. Будь добр, исполни для нас ритуал, вызывающий дождь.
— Завтра поутру, с первым криком петуха поднимитесь вверх но склону долины и издайте звук, подражающий шуму падающих дождевых капель, — сказал им Лама.
Утром следующего дня деревенский староста, последовав указанию Ламы, поднялся туда и издал звук: "Чо ро ро! Чо чо ро!"
— А кха кха! — воскликнул Кюнле, когда они вернулись.
— Надо было делать так: "Ша ра ша ра дунг дунг!" — А теперь у вас выпадет не так много дождя.
— Если выпадет сразу (ШАР ШАР) много дождя, этого не выдержит земля, да к тому же звук раковины (ДУНГ) режет ухо, — сказал деревенский староста. — Немного дождя достаточно.
— Пусть тогда и зимой и летом у вас будет выпадать столько же дождя, сколько сейчас, — сказал Лама.
В результате этого дождевого ритуала в Пханг Юле по сию пору летом выпадает не слишком много дождя, а зимой в нём нет недостатка.
С перевала Домна Ла Лама окинул взором всю область Тхе и предсказал, что на одном из холмов, своей формой подобному кончику слоновьего хобота, будет основана крепость школы Друкпа[88]. Потом подумав, что настало время навестить тайную партнёршу Адзом из Гёнтё, Лама отправился к ней. По пути он сделал остановку в Даг Вангкха, что ниже Пунакха, где отослал в сферу Чистого Ума сознание одного старика. Затем, подняв взор, он увидел у подножия новой ступы Гёнъюл девушку Адзом, покачивающую бёдрами и притопывающую ногами. Такую песню он ей запел:
Подняв свой взгляд из Даг Вангкха,
Вижу я у ступы Гёнъюл
Фигуру богини, покачивающую бедрами.
Должно быть, она — девушка Адзом!
На восьмой день луны, после полуночи
Свободный от Обязательств Кюнле навестит тебя.
Держи для меня наготове
Немного холодного рисового чанга,
И пусть зазвенит музыка слов, слетающих с твоих нежных губок,
И я услышу твои сладкие песни, —
А то, что обычно следует за этим,
Пусть произойдёт естественно.
И мой ОМ войдёт в твою МА НИ ПЕ МЕ, ХУНГ!
К назначенному сроку Друкпа Кюнле подошёл к дому Адзом и постучал в дверь. Девушка вышла открыть ему дверь в не подпоясанном платье.
— Ах! Значит, ты уже ждёшь меня! — сказал он. — Однако нам незачем церемониться.
И, уложив её прямо у дверного порога, он занялся с ней любовью.
Потом она принесла ему чанг и ублажала его, чем только могла. Он провёл с ней несколько дней, а когда, наконец, снова хотел отправиться в путь, она стала умолять его остаться с ней навсегда.
— Потому что твоё влагалище упруго, я возвращусь к тебе на девять дней, — пообещал он, — ещё на девять дней я приду к тебе, потому что ты владеешь всеми позами, и ещё раз на девять дней, потому что у тебя благие помыслы.
С этим обещанием он ушёл.
Спускаясь с Дримтханга, Лама встретил мужа и жену из рода Тхеб. Они пригласили его к себе домой, восхваляя силу его благословения.
— Есть ли у вас дома чанг? — спросил он.
— Мер пять будет, — ответили они.
И так он пошёл с ними, и они пожаловались ему на своё горе.
— У нас родилось пять сыновей, но ни один из них не выжил. Сейчас у нас снопа родился сынишка, но мы боимся, что он последует за своими братьями. Не проведёшь ли ты ритуал, который дал бы ему защиту от злых духов?
Он попросил показать ему сына и сразу же увидел, что мальчик был природным духом, принявшим человеческий облик. Как и прежде в Самъе, он бросил мальчика в реку; родители сначала плакали и причитали по своему ребёнку, а затем снова обрели доверие к Ламе и попросили его благословить их ещё одним сыном.
— Вы должны регулярно заниматься друг с другом любовью, и в следующем году у вас родится ещё один сын. И он даст начало многим родам. Назовите его Счастливое Преумножение.
Говорят, что сейчас в Дримтханге люди из рода Тхеб ведут свою родословную именно от того сына.
Зная, что настало время навестить Намкха Дрёнму из Пачанга, Лама оседлал коня и поехал верхом. По пути он снова проезжал долину, над которой властвовала демоница Лонгронга. Из-за ревности она нарушила обеты, которыми её связал лама, и стояла теперь над долиной, широко расставив ноги; её обвисшие груди развевались на ветру, волосы волочились но земле, и широко зияло влагалище.
Как только Друкпа Кюнле подъехал ближе, она запела:
Ты, спускающийся сюда нищий,
Знающий толк в практиках.
Или ты духовный сын ясновидящего Ламы,
Или же демон, способный творить чудеса,
Или же болтающий чушь сумасшедший,
Или бродяга, который закончит свой путь там, где прервётся его жизнь.
По всему похоже, что это Друкпа Кюнле.
Откуда ты взялся этим утром?
На этом пути тебе нет прохода!
Святой Лама, медитировать время настало!
Настало тебе время молиться своему
