Потихоньку таяли фамильные богатства. Феликс, однажды вовсе обезденежев, принес знаменитому парижскому ювелиру Картье фамильную жемчужину. Ту самую «Перегрину», которая была звездой в сокровищах Юсуповых и которая будто бы сыграла роковую роль в их судьбе.
«Сколько вы можете мне за нее дать, мсье?» — скромно спросил князь.
Увидев драгоценность, даже видавший виды ювелир лишился дара речи, столь необыкновенна была эта жемчужина. Наверное, единственная в мире, подобная своей хозяйке, княгине Зинаиде. Теперь неизвестно, в чьих руках находится это фамильное сокровище.
Тяжкая эмиграция длилась двадцать лет, княгиня нашла упокоение после смерти там, где и многие ее соотечественники, — на кладбище Сен-Женевьев-де-Буа под Парижем. В той же могиле похоронили и ее сына, невестку и внучку.
Но все возвращается к своему началу. Правнучка княгини, Ксения, которая родилась в Париже в 1942 году весной 1991 года впервые перешагнула порог дворца Юсуповых на Мойке, дом, в котором прошла жизнь многих поколений Юсуповых, а в 1994 году она, стоя на парадной лестнице дворца, на правах хозяйки встречала гостей «Петербургских сезонов», которые открывались большим рождественским балом. В этом же году осенью в полуразрушенном фамильном храме Спаса Нерукотворного Образа в Подмосковье она присутствовала на литии — православном церковном обряде очищения от скверны, которой были подвергнуты храм и могилы предков. В северном пределе этой усадебной церкви сохранилось пять семейных захоронений.
В своем интервью она говорила те слова, которые, наверное, могла бы сказать и Зинаида Николаевна: «Я безумно люблю Россию, мой родной Петербург, который считаю самым красивым городом на земле, чувствую себя частичкой своей родины. Мои родители никогда не отказывались от русского гражданства и не хотели принимать иностранное. Они так и умерли. А я получила греческое подданство, лишь когда вышла замуж за грека. Именно поэтому я и решила стать теперь гражданкой России, обратилась в посольство с просьбой выдать мне российский паспорт. В посольстве мне неожиданно сказали, что со мной хочет встретиться новый президент Владимир Путин. Что ж, я бы с удовольствием с ним познакомилась...»
Марина Валерьевна Ганичева
ВЕЛИКАЯ КНЯГИНЯ ЕЛИЗАВЕТА ФЕДОРОВНА
(1864–1918)
«И всякий, увидав тебя,
прославит Бога,
Создавшего такую красоту!»
К.Р.
О ней все говорили, как об ослепительной красавице, а в Европе считали, что есть только две красавицы на Европейском Олимпе, и та и другая — Елизаветы. Елизавета Австрийская, супруга императора Франца Иосифа, и Елизавета Федоровна.
Елизавета Федоровна, старшая сестра Александры Федоровны, будущей русской императрицы, была вторым ребенком в семье герцога Гессен-Дармштадтского Людовига IV и принцессы Алисы, дочери королевы английской Виктории. Еще одна дочь этой четы — Алиса — стала впоследствии императрицей российской Александрой Федоровной.
Дети воспитывались в традициях старой Англии, их жизнь проходила по строгому распорядку. Одежда и еда были самыми простыми. Старшие дочери сами выполняли домашнюю работу: убирали комнаты, постели, топили камин.
Много позже Елизавета Федоровна скажет: «В доме меня научили всему».
Великий князь Константин Константинович Романов, тот самый КР, посвятил Елизавете Федоровне в 1884 году такие строки:
Я на тебя гляжу, любуясь ежечасно:Ты так невыразимо хороша!О, верно, под такой наружностью прекраснойТакая же прекрасная душа!Какой-то кротости и грусти сокровеннойВ твоих очах таится глубина;Как ангел, ты тиха, чиста и совершенна;Как женщина, стыдлива и нежна.Пусть на земле ничтоСредь зол и скорби многойТвою не запятнает чистоту.И всякий, увидав тебя, прославит Бога,Создавшего такую красоту!
В двадцать лет принцесса Елизавета стала невестой великого князя Сергея Александровича, пятого сына императора Александра II. До этого все претенденты на ее руку получали категорический отказ. Венчались в церкви Зимнего дворца в Санкт-Петербурге, и, конечно, на принцессу не могла не произвести впечатления величественность события. Красота и древность обряда венчания, русская церковная служба словно ангельское прикосновение поразили Елизавету, и она уже не смогла забыть этого чувства всю свою жизнь.
У нее возникло неодолимое желание познавать эту загадочную страну, ее культуру, ее веру. И облик ее стал меняться: из холодноватой немецкой красавицы великая княгиня постепенно превращалась в одухотворенную, всю как будто светящуюся внутренним светом женщину.
Большую часть года семья проводила в их имении Ильинское в шестидесяти километрах от Москвы, на берегу Москвы-реки. Но были и балы, гулянья, театральные постановки. Жизнерадостная Элли, как ее называли в семье, своими домашними театральными постановками и праздниками на катке вносила юный задор в жизнь императорской семьи. Здесь любил бывать наследник Николай, а когда в дом великого князя приехала двенадцатилетняя Алиса, он стал приезжать еще чаще.
Древняя Москва, ее уклад, ее старинный патриархальный быт и ее монастыри и церкви очаровали великую княгиню. Сергей Александрович был человеком глубоко религиозным, соблюдал посты и церковные праздники, ходил на богослужения, ездил в монастыри. И вместе с ним всюду была великая княгиня, выстаивающая все службы.
Как это не было похоже на протестантскую кирху! Как пела и ликовала душа княгини, какая благодать разливалась по ее душе, когда она видела Сергея Александровича, преображенного после причастия. Ей хотелось вместе с ним разделить эту радость обретения благодати, и она начала серьезно изучать православную веру, читать духовные книги.
А вот еще подарок судьбы! Император Александр III поручил Сергею Александровичу быть на Святой земле в 1888 году на освящении храма Святой Марии Магдалины в Гефсимании, который был построен в память их матери, императрицы Марии Александровны. Супруги побывали в Назарете, на горе Фавор. Княгиня писала своей бабушке английской королеве Виктории: «Страна действительно прекрасная. Кругом все серые камни и дома того же цвета. Даже деревья не имеют свежести окраски. Но тем не менее, когда к этому привыкнешь, то находишь везде живописные черты и приходишь в изумление...»
Она стояла у величественного храма Святой Марии Магдалины, в дар которому привезла драгоценную утварь для богослужений, Евангелие и воздухи. Вокруг храма такая тишь и воздушное благолепие растекалось. У подножия горы Елеонской в мреющем, чуть приглушенном свете, будто слегка прорисованные на фоне неба замерли кипарисы и оливы. Дивное чувство овладело ею, и она произнесла: «Я бы хотела быть похороненной здесь».
Это был знак судьбы! Знак свыше! И как же он отзовется в будущем!
Сергей Александрович после этой поездки стал председателем Палестинского общества.
А Елизавета Федоровна после посещения Святой земли приняла твердое решение перейти в православие. Это было совсем не легко. 1 января 1891 года она написала отцу о принятом решении с просьбой благословить ее:
«Вы должны были заметить, сколь глубокое благоговение я питаю к здешней религии. ...Я все время думала и читала, и молилась Богу — указать мне правильный путь, и пришла к заключению, что только в этой религии я могу найти всю настоящую и сильную веру в Бога, которую человек должен иметь, чтобы быть хорошим христианином. Это было бы грехом — оставаться так, как я теперь, принадлежать к одной церкви по форме и для внешнего мира, а внутри себя молиться и верить так, как мой муж. ...Вы знаете меня хорошо, Вы должны видеть, что я решилась на этот шаг только по глубокой вере, и что я чувствую, что перед Богом я должна предстать с чистым и верующим сердцем. <...> Я думала и думала глубоко обо всем этом, находясь в этой стране уже более 6 лет и зная, что религия «найдена». Я так сильно желаю на Пасху причаститься Св. Тайн вместе с моим мужем».
Отец не благословил дочь на этот шаг. Тем не менее накануне Пасхи 1891 года в Лазареву субботу был совершен чин принятия в православие.
Какое ликование души — на Пасху вместе с любимым мужем пела она светлый тропарь «Христос воскресе из мертвых смертию смерть поправ...» и подходила к святой Чаше. Именно Елизавета Федоровна уговорила свою сестру перейти в православие, окончательно рассеяв страхи Аликс. Элли не требовалось переходить в православную веру при бракосочетании с великим князем Сергеем Александровичем, поскольку тот не мог быть ни при каких обстоятельствах наследником престола. Но она сделала это из внутренней потребности, она же объяснила своей сестре всю необходимость этого и то, что переход в православие не будет для нее отступничеством, но, наоборот, обретением истинной веры.
