В течение десятилетий дочь ярмарочного торговца Коко Шанель окружала художественная элита Парижа. Кокто и Пикассо, Дягилев и Стравинский, Бакст и Лифарь, Реверди и Жуве стали ее друзьями. Она была возлюбленной великого князя Дмитрия Романова, однако самым дорогим ее сердцу мужчиной стал герцог Вестминстерский. Он принадлежал к английской королевской семье и был одним из самых богатых людей Великобритании. «Моя настоящая жизнь началась, когда я встретилась с Вестминстером. Наконец я нашла плечо, на которое могла опереться, дерево, к которому могла прислониться». С Вестминстером Коко вела себя, как маленькая девочка, робкая и послушная. Она повсюду следовала за ним. Есть немало историй, когда принц влюбляется в пастушку или проститутку, однако в данном случае речь шла вовсе не о том, чтобы поднять женщину до себя. Это был, наверное, первый союз свободной женщины Нового времени и одного из последних могикан происхождения. Герцог Вестминстерский хотел жениться на Шанель, но брак этот не состоялся. Рассказывают, что однажды она сказала возлюбленному: «Зачем мне выходить замуж за тебя, ведь Коко Шанель единственная на свете, в то время как есть уже три герцогини Вестминстерские». (Герцог был разведен и у него было две дочери.) В этой фразе весь характер Шанель, она выбрала независимость и одиночество. Она не захотела оставить Дом Шанель.
Всемирную известность Коко принесли ее прославленные духи «Шанель № 5». Они стали, как и все, к чему прикасался творческий дар Коко, вехой в истории парфюмерии. Отказавшись от традиционных, легко узнаваемых цветочных запахов — гардении, жасмина или розы, — она создала состав, в который входило 80 ингредиентов. Он нес в себе свежесть целого сада, но в нем нельзя было разгадать запаха ни одного цветка. В этой неуловимости чарующая прелесть ее духов. Во время войны возле ее магазинов стояла неизменная очередь сначала из немецких солдат и офицеров, а потом из американских. Каждый хотел преподнести своей жене или подруге необычный флакон духов знаменитой Шанель из Парижа.
Она первая, создавая украшения, смешала драгоценные камни с фальшивыми, заставляя и те, и другие сверкать в лучах света, играть с ними, подобно тому как она это делала со своей жизнью, мешая реальное и воображаемое. Шанель считала, что подлинные драгоценности женщина не может приобретать сама, их ей должны дарить. Настоящие камни нужно надевать для удовольствия только дома, так же как наедине наслаждаются хорошей музыкой или книгой. А на людях стоит носить фальшивые драгоценности.
Создательница уникального стиля, Коко никогда не жаловалась на плагиат. Напротив, она испытывала удовольствие, когда ее копировали. Среди ее клиенток были миллиардерши и актрисы, жены президентов, но главной своей победой Коко считала то, что стиль ее вышел на улицы городов. Она создала колоссальное состояние, но умерла в одиночестве, мучительно страдая от того, что ей некому передать накопленное. До конца своих дней она трудилась над новыми коллекциями, но однажды у нее вырвалось: «Даже не знаю, была ли я счастлива...»
Счастье, конечно, каждый понимает по-своему, и каждый хочет обрести то, чего ему не дано. Но что бы ни говорила о своей жизни Коко, истиной остается то, что по прошествии уже более двадцати лет стиль Шанель остается незыблемым, а ее имя продолжает быть символом элегантности и безупречного вкуса.
Марина Валерьевна Ганичева
ОЛЬГА КОНСТАНТИНОВНА ЧЕХОВА
(1896–1980)
Госпоже Ольге Чеховой в знак искреннего восхищения и уважения.
Адольф Гитлер
Ольга Константиновна Чехова родилась в дворянской семье. Ее отец, инженер-путеец — родной брат прославленной актрисы Художественного театра Ольги Леонардовны Книппер-Чеховой.
Оленьку отправили под присмотр к родной тетке в Москву, и тут случилось то, что часто случается с молодыми — она влюбилась в актера Михаила Чехова и, несмотря на свою молодость — всего-то 17 лет, — тайно с ним повенчалась 3 сентября 1914 года.
Михаил потом уже в своих воспоминаниях рассказывал в присущем ему ироническом тоне об этом событии: «Если ты действительно ставишь жизнь ни во что, — сказал я себе, — соверши сознательно неразумный поступок, который отразился бы на всей твоей жизни». Я стал думать. Неплохо было бы жениться: и неразумно и обременительно. Мысль эта понравилась мне. Но на ком жениться? У О. Л. Книппер-Чеховой гостили две ее племянницы, и я решил жениться на одной из них. Не надеясь получить согласие ее родителей на брак, я задумал похищение и однажды ранним утром в далекой загородной церкви, подкупив священника, обвенчался без документов и формальностей. Свою молодую красавицу жену я скоро горячо полюбил и привязался к ней. Со свойственным ей чутьем она угадывала, в какой душевной неправде я жил, старалась помочь мне, но все же тоска и одиночество не оставляли меня. В моем письменном столе лежал заряженный браунинг, и я с трудом боролся с соблазнительным желанием».
На самом деле, Михаил был влюблен серьезно и гордился женитьбой на красавице, и свидетельство тому не воспоминания, а письма периода женитьбы: «Да-с! Я действительно женат. <...> Жена моя красавица! Ведь везет же таким субъектам, как я! Матери моей, конечно, кажется, что я сделал подходящую партию, но тебе, Вава, скажу по секрету, что жена моя — не по носу табак (извини за грубость). Да, я думаю, нелегко тебе представить меня рядом с красавицей женой, семнадцатилетней изумительной женкой. Дуракам счастье».
Ну а родня Оленьки была сначала шокирована, женитьба эта «вызвала бурю негодования» у всех ее родственников: «Положение Ольги Леонардовны действительно выглядело очень неловким: родители доверили ей дочь, а она не усмотрела. <...> Кроме того, отец Оли занимал довольно важный пост в Петрограде, а Миша тогда был всего лишь маленьким актером «на выходах»».
Тетка предпринимала отчаянные и по-актерски бесполезные шаги. Молодые же были, как всегда, полны радужных и необоснованных надежд, что все как-то разрешится — а все закружилось в водовороте взаимных оскорблений и волнений: «...я, Маша, женился на Оле, никому предварительно не сказав. Когда мы с Олей шли на это, то были готовы к разного рода неприятным последствиям, но того, что произошло, мы все-таки не ждали. Всех подробностей дела не опишешь, и я ограничусь пока главными событиями. <...> Итак, женились. В вечер свадьбы, узнав о происшедшем, приехала ко мне Ольга Леонардовна и с истерикой и обмороками на лестнице, перед дверью моей квартиры, требовала, чтобы Оля сейчас же вернулась к ней. Затем приезжал от нее Сулер с просьбой отпустить Олю к Ольге Леонардовне на короткий срок поговорить. Взяв с Сулера слово, что он привезет мне Олю назад, я отпустил. Спустя час Оля вернулась, и Сулер стал настаивать, чтобы я отпустил Олю до приезда Луизы Юльевны (Олиной матери. — Авт.) жить к Ольге Леонардовне. Оля отказалась исполнить это.
Ольга Леонардовна звонила по телефону, и наконец в 4 часа ночи приезжает Владимир Леонардович и просит ради Ольги Леонардовны вернуться Олю домой. Я предоставил решить это самой Оле, и та, наконец, решила поехать к тетке, чтобы успокоить ее. <...>
Теперь я решил отпустить Олю с ее матерью в Петербург, чтобы там приготовить отца и объявить ему о случившемся. Вот в общих чертах главнейшие моменты истории».
Действительно, «пиеса». И разыграна аккуратно по системе Станиславского.
Ольга Леонардовна, актриса темпераментная, описывала эту сцену еще более театрально: «Бродила с Сулером по улицам, чтоб успокоиться, дошла до двери Чехова, он сам выскочил и хотел что-то сказать, но тут я мало помню, что произошло. Знаю, что чуть не ударила его и сказала, что это поступок испорченного человека. Сулер меня вытащил, так как мне сделалось дурно...», потом приехала мать, «вызвала Мишу и, не щадя его, говорила с ним, покойно и сдержанно, и сказал ему, что Олю берет в Петербург».
Но в конце концов все трагедии недолги — Михаил Чехов был принят родными Оли вполне хорошо. Уже через полгода он написал: «Твой гениальный племянник приветствует тебя и желает сказать, что принят он здесь у Олиных родных чудесно, только осталось сшить колпак, о котором ты говорила, и все будет в порядке», «...если бы мне не было так хорошо у Олиных, то я давно погиб бы от тоски».
Установился семейный покой и порядок, юная жена была вполне довольна — у нее талантливый муж, и родители с ним поладили. Оленька пишет: «Вот уже целую неделю, как мы в Петербурге. Миша играл уже раза три. Успехи у него небывалые. Впрочем, ты, вероятно, сама знаешь из газет. Живем мы у моих родителей. Папа к Мише очень и очень хорошо относится. Мир полный».
С гениальным актером, а Михаил Чехов был актером от Бога, жить, конечно, непросто, тем более юной и неопытной красавице. Михаил был театральным, богемным человеком, весьма экспрессивным, пьющим и еще со многими житейскими недостатками, которые помогают таланту, но мешают женам. К тому же был «маменькиным сыночком», привязанным к матери «болезненно-крепкой» духовной «пуповиной».
