1630-е 300 150
1650-е 100 100
1670-е 70 120
1700-е 50 400
Армии других, даже равных в техническом отношении государств, в количественном отношении находились далеко позади французов и испанцев. Например, Нидерланды Швеция Россия (в тыс. чел.)
1630-е 50 45 35
1700-е 100 100 170
Данные Паркера по численности французских войск в первых десятилетиях xviii в. тем не менее представляются завышенными. Другие источники указывают 300 тыс. в армии Людовика XIV в период войны за испанское наследство. См. ниже гл. 4.
43* См. фотографии у Kiyoshii Hirai, Feudal Architecture in Japan (New York and Tokyo, 1973). Для японцев более важной была защита от стрелкового, нежели орудийного огня. Причиной тому был недостаточный уровень тылового обеспечения японских армий, не позволявший проведение длительных осад, при которых решающим аргументом становилась артиллерия; соответственно, экономика страны не смогла создать техническую базу для производства пушек на уровне даже близком к европейскому размаху. Самурайский культ поединка холодным оружием также мог стать препятствием на пути развития артиллерии, не говоря уже о вероятных проблемах с обеспечением необходимого количества топлива. Данные предположения возникли в результате общения с Дж. Гильмартином-младшим (John Guilmartin, Jr. ).
44* См.Jean Lejeune, La formation du capitalism moderne dans la principaute de Liege au XVI siecle (Liege, 1939), p. 181; Claude Gaier, Four Centuries of Liege Gunmak- in g (London 1977) pp. 29 – 31 .
ГЛАВА 4
УСПЕХИ ЕВРОПЕЙСКОГО ВОЕННОГО ИСКУССТВА 1600-1750
Эффективность коммерциализированной войны, становление и развитие которой в средиземноморской Европе состоялось в 1300- 1600 гг., нашла подтверждение в последующем распространении того, что можно назвать «военно-коммерческим комплексом». Одна за другой страны европейского континента присоединялись к практике сбора налогов для содержания постоянных армий, осуществляемой на бюрократических началах. Этому процессу как в сухопутных армиях, так и на флоте сопутствовала бюрократизация военного управления. В XVII в. голландцы внесли важное усовершенствование в военное управление и распорядок дня. В частности, они обнаружили, что многочасовые тренировки с отработкой стандартных действий способствуют повышению боеспособности войск. Вторым немаловажным следствием обучения являлось установление атмосферы боевого братства даже в среде рекрутов из низших слоев общества.
Хорошо вымуштрованная армия, подчиняющаяся командам, нисходившим от богопомазанного монарха по командной цепи вниз, до уровня ефрейтора и рядового, стала самым дисциплинированным и эффективным из всех дотоле существовавших инструментом претворения политических задач. Подобные армии также способствовали поддержанию более стабильных общественных отношений и, действительно, в значительной степени помогли установлению гражданского мира в ведущих европейских державах. Это, в свою очередь, гарантировало процветание сельского хозяйства, торговли и промышленности – а значит, и увеличение налоговой базы на содержание вооруженных сил. Таким образом возник самоподдерживающийся замкнутый цикл, который вознес мощь и богатство Европы далеко над уровнем, достигнутым другими цивилизациями. Причину столь быстрого и легкого установления Старым Светом имперского контроля над остальным миром следует искать в более высоком уровне выучки и дисциплинированности европейских вооруженных сил.
ГЕОГРАФИЧЕСКОЕ РАСПРОСТРАНЕНИЕ
Как мы уже увидели в третьей главе, коммерческо-бюрократический способ управления вооруженными силами зародился в Италии и затем был перенят Нидерландами, Францией и Испанией. В XVII в. эта современная форма организации военных действий привилась в германских государствах, и, с интересными местными особенностями – в Швеции, Англии и даже в России.
Корни коммерциализации военного предприятия в Германии относятся к XIV в. (или даже к более раннему периоду), когда итальянские города нанимали тысячи швейцарских горцев и германцев из других регионов. Опыт, приобретенный в ходе боевых действий в Италии, в немалой степени способствовал успеху, которым увенчалась борьба швейцарцев за независимость. Разбив войско германских рыцарей при Земпахе (1387 г.), швейцарские алебардисты и пи- кинеры приобрели репутацию грозной пехоты; в следующем веке они, к изумлению Европы, трижды (1476-1477 гг.) разбили превосходящие по уровню технологии войска Карла Смелого. С 1479 г. швейцарские пикинеры стали наниматься на службу к Бурбонам, кавалерия и артиллерия которых были лучшими в Европе. Излишне говорить, что французская армия получила полное превосходство над всеми своими противниками( 1*) .
Союз швейцарцев с французами заставил Габсбургов искать методы для подготовки собственных, не менее подготовленных, пехотинцев. Начиная с 1490-х в массовом порядке стали создаваться снаряженные по швейцарскому образцу роты Landesknechten, которыми командовали офицеры из дворянства, также пешие. Однако поскольку и Максимилиан I, и остальные германские правители страдали от хронического безденежья, то эти роты лишь изредка могли рассчитывать на определенный срок на наемной службе. Отставка означала катастрофу как для Landesknechten, так и для района, в котором они находились, напоминая то, что происходило в Италии в раннем XIV в. – до того как города научились сплетать эффективную сеть политико-финансовых ограничителей вокруг вооруженных сил( 2*) .
Ситуация в Германии имела одно важное отличие от более раннего итальянского опыта: начиная с 1517 г. политика германских государств во все большей степени определялась нарастающим религиозным противоборством. Лютеране, католики, различные радикальные секты вскоре столкнулись с кальвинизмом. Каждая область насчитывала достаточное число ревностных приверженцев той или иной идеи, так что светские конфликты обычно находили свое выражение в богословских диспутах. Двумя веками ранее имевшие место в Италии социальные конфликты заканчивались поражением низших классов там, где на постоянной основе существовали профессиональные войска. То же самое произошло и в Германии, хотя вначале теологическое разнообразие Реформации узаконивало и, тем самым, обостряло классовое противостояние.
Некоторое подобие стабильности установилось в германских государствах лишь после полутора веков кровопролития, достигшего наивысшей точки в бойне Тридцатилетней войны (1618-1648 гг.). Ко времени ее завершения Германия и Богемия оказались полностью вовлеченными в европейский военно-коммерческий комплекс, а их низшие классы оказались в полном подчинении у князей, основывавших свою власть на обладании постоянной профессиональной армией. С распространением бюрократизма и угасанием накала религиозного фанатизма, германские земли были разделены по принципу cuius regio, eius religio.(143c*)
По завершении этого болезненного процесса местные, церковные, княжеские и имперские законодательства наслоились одно на другое в крайне запутанном виде. Сложность политической ситуации напоминала положение в Италии в период, предшествовавший установлению территориального суверенитета городов-государств посредством наемных армий и гарнизонной службы в пограничных укреплениях. В германских государствах княжеские дворы приобрели значительную (если не полную) независимость за счет своих более слабых соседей, а также папы и императора-как и ранее в Италии, наемные армии в Германии стали гарантами этой неза висимости. Однако ситуация в княжеских дворах являла диаметральную противоположность временам Возрождения в Италии, так что несмотря на все сходство между Италией в 1300-1500 гг. и Германией в 1450 – 1650 гг. конечный результат процессов был различным.
В начале этого процесса успехи французских королей в деле установления централизованного контроля над государством явились наиболее привлекательным примером для германских императоров. Изгнание англичан из Франции (1453 г.) могло стать воодушевляющим образцом для организации императором крестового похода против турок или, на худой конец, против еретиков в Священной Римской империи.
Однако крестовый поход против турок натолкнулся на непреодолимые географические препятствия. С 1526 г. Венгрия и Хорватия стали областью пограничного раздора между Османской и Священной Римской империями; постоянные вылазки то одной, то другой стороны вконец разорили их, сделав, таким образом, расположение крупных сил в приграничье крайне затруднительным для обеих сторон. Постройка нескольких устойчивых к артогню фортов и содержание там гарнизонов было пределом возможностей Габсбургов.
Альтернативный вариант, т. е. возвращение поддавшихся соблазну протестантской ереси княжеств в лоно католицизма, показался императорам более привлекательным. Унаследовав трон в 1619 г., Фердинанд II развязал войну с целью вернуть Богемию (где правил избранный в 1618 г. король-кальвинист) под власть императора и папы. Его успехи в начале кампании вызвали вмешательство извне – против Фердинанда выступили датчане, шведы и, наконец, французы. Чтобы поддержать собратьев по вере, испанцы в 1621 г. возобновили войну с голландцами, а в 1622 г. – с французами, пытаясь использовать свои владения в Италии для объединения разрозненных фронтов в едином католическом контрнаступлении.
