преломляете хлеб. Семья приняла вас. Не хотите ли вы принять ее? Стать посвященным?
Кирилл напрягся. Похоже, старец решил, что зря его кормит. Пора и пользу приносить, Кирюша, дружочек. Ладно, он все равно собирался валить.
— Посвященным во что?
— Вы слышали про Второе пришествие?
Разумеется, слышал. Мама читала ему Апокалипсис на ночь вместо сказок, попробуй забудь.
— Это когда вернется Бог и всех будут судить?
— Бог уже здесь и собирает верных. Уверовавшие — спасутся, отвергнувшие спасение снидут во ад.
— А как же: «Не ходите, если вам скажут, что он в пустыне»?
Старец покачал головой:
— Матфей ошибался. Я Пастырь добрый и собираю достойных и чистых.
— А остальных?
— На их голову падет.
Кирилл поежился и заставил себя выпрямить спину. Рядом с невысоким старцем тянуло сгибаться и кланяться. И фанатиком он не выглядел. Вот Костик — горел и давил, а старец ждал ответа, спокойный и собранный, уверенный в своей правоте.
— А вот у меня соседка есть, пенсионерка, троих усыновила, подняла, всем помогает, но к вам не ездит. Значит — не спасется? Тоже в ад?
— Увы.
— И не жалко людей?
— Конечно жалко. Но каждый выбирает путь сам. Что выбираете вы? Спасение или смерть?
Кирилл передернул плечами: на секунду показалось, что в спину целятся, и от ответа зависит, спустят курок или нет. Совсем нервы стали ни к черту с этими психами.
— Я же могу уйти?
Старец медленно кивнул:
— Можете. Иуда тоже ушел с Тайной вечери, но это не принесло ему добра.
— Ну, сам я не повешусь, разве что кто-то поможет.
А ведь действительно, могут помочь. «Апостолы», к примеру, ребята спортивные, да и Ростик в неплохой форме. Старец укоризненно вздохнул:
— Ну что вы, Кирилл. Если хотите уйти, Семья будет горевать о вас и молиться. В миру отрекшегося от благодати ждут беды, болезни и горе, но блудный сын всегда найдет любовь в отчем доме. Милосердие мое безгранично. Помните об этом в стране далече и возвращайтесь.
Он уже собрал рюкзак и присел «на дорожку», проверяя, не забыл ли какой мелочи, как дверь стукнула в стену и снова захлопнулась.
— Уезжаешь? — Костик хмуро оглядел комнату. — Почему так внезапно?
— Внезапно? — удивился Кирилл. — Ты же сам меня отсюда выпроваживал. Вот и еду.
— С отцом говорил? — не принял подначки Костик.
Он выпрямился и построжел — перестал валять дурака.
— Говорил.
— И?
— Ну что ты от меня хочешь? Чтобы я серьезно поверил в его бредни? Я вам не Леночка! Вот ты сам веришь, что он — бог? — Костик смолчал — Во-от! И что мне, в ножки ему кланяться, Господом называть? Да вам сюда надо бригаду психиатров вызвать!
— Не уезжай. Завтра Саня с Настей приедут, поможешь их тут устроить.
— Куда устроить? Зачем?
— У них отпуск, здесь поживут. И Дарья будет. Погуляем, поговорим…
— Зачем вам пятый лишний? Да и старец четко сказал…
— Оставайся.
— Чтобы выгнали силой?
Костик перебил:
— Я, по твоей логике, получаюсь сын божий. И отец дал мне власть и суд творить. Вот я и творю. Ты тут живешь, на исповеди был, на моления ходишь. Никто не станет спрашивать: ты уже наш.
— Да уж, исповедь…
Кирилл передернулся, отводя глаза от ухмыляющегося Костика. Стыдно было до сих пор.
— Что было в молельне, остается в молельне. Ну так что? Останешься?
Вот же настырный.
— А старец? — Костик отмахнулся. — Да зачем я тебе нужен?
— Скучно тут. Нормальных людей нет, поговорить не с кем.
Кирилл сморгнул и обнаружил Костика прямо перед собой, тот смотрел вверх распахнутыми глазами, как будто видел что-то прекрасное, и счастливо улыбался. Нет уж, нафиг, надо уносить ноги.
— В городе полно нормальных. Сам отсюда никогда не хотел свалить? Попробуй.
— Ой, Кирюш, это ты меня с собой зовешь, да? — заюродствовал Костик. — А мы поженимся? А жить где будем, у тебя? А…
Кирилл аккуратно отодвинул его за плечи. Что за мелкая пакость? Только заговоришь, как с человеком, сразу начинает кривляться.
— Прости, Костик, я еще не отошел от развода. Травма, алкоголизм, все такое. И отпуск кончается.
— Поматросил, значит? — фыркнул Костик. — А как же списки?
— В твоем возрасте пора уже не верить всему, что говорят чужие дяденьки.
Костик пожал плечами.
— Ладно, злой полицейский, как знаешь. Если что — возвращайся.
— Про блудного сына мне уже твой отец рассказал, так что не трудись.
Костик по обыкновению хлопнул дверью.
Кирилл хотел уйти по-английски, но провожать его собралась вся «семья». Снова обнимали, звали приезжать, навещать почаще. Так и кружились вокруг, пока не разлетелись в стороны, как рыбки, вспугнутые акулой. Костик на акулу был не похож, но что-то в улыбке намекало на острые зубы.
— Отец передал благословение в путь.
— Спасибо.
Еще постояли, Кирилл вскинул на плечо рюкзак и вышел из терема. Нужно было успеть к паломникам и напроситься в автобус, а он шел, пиная опавшие листья, и не хотел торопиться, как будто правда уходил из дома «в страну далече», оставляя друзей и родных. Надо же, как привык.
На работе встретили буднично, как будто Кирилл и не уходил. Только начальство вопросительно подняло брови.
— Без толку там сидеть. Да и хреновый из меня Штирлиц.
— Ну, что-то же ты узнал, — утешил Руслан.
— Узнал. Что такое отпуст, кто с кем спал, у кого муж богатый. Очень тайная информация. А уж как поможет найти злодеев и дела закрыть!
— Расслабься, — сочувственно посоветовал Руслан. — Закрыли уже.
— Что закрыли?
— Два дела закрыли — Крылова и бухгалтера. Я вчера подписал.
— Два закрыли? — в голове что-то забрезжило. «Одно осталось»? Не приснилось, значит? —
