Родители Себастьяно Бригенти хорошо знали графов Комотти, но Себастьяно и Пьер-Джорджо никогда не бывали друг у друга.
– Почему его арестовали? – спросил Мингарди.
– Гомосексуализм, – коротко ответил прелат. – Обвинение, возможно, подстроено полицейскими властями. Видимо, в этом замешана ОВРА.[2] Говорят еще о кокаине.
– Другими словами, донос, – заключил профессор.
– Как всегда, когда совершаются блестящие полицейские операции.
– На кого я могу, рассчитывать в Комо? – спросил Мингарди.
– На Джованни Липпи, работника типографии. Это верный человек, решительный и умный. Прощайте!
Мужчины дружески пожали друг другу руки. Пилот ожидал Себастьяно возле маленького одномоторного самолета.
– Вы тот пассажир, которого я должен доставить в Италию? – осведомился он.
– Это я, и я готов, – сказал Себастьяно. – Поспешим.
– Мне очень жаль, синьор, – возразил пилот, – но погода нелетная. Надвигается грозовой фронт.
– Какие распоряжения вы получили от месье Дуб-ланка?
– Доставить вас в Комо.
– Так выполняйте, – отрезал Себастьяно, собираясь подняться в самолет.
Пилот нерешительно посмотрел на него.
– Вы когда-нибудь летали, синьор?
– Летал, разумеется, – сухо ответил Себастьяно.
– В такую погоду?
– И даже в худшую.
В этот момент в облаках открылся голубой просвет.
– Ну что ж, возможно, погода улучшается, – нерешительно пробормотал пилот. – У вас, должно быть, какой-то святой покровитель в раю.
– Вполне возможно, хоть я этого и не заслуживаю, – серьезно ответил прелат.
Глава 4
Маленький Фабрицио с шумом грохнулся с велосипеда на глазах Эмилиано, который следовал за ним, нажимая на педали своего огненно-красного «Велакса». Это падение не причинило большого вреда – осталась только ссадина на колене правой ноги, пораженной полиомиелитом, на которую он припадал при ходьбе.
Эмилиано ласково помог ему подняться и подул на ссадину, стараясь уменьшить боль.
– Ничего страшного, – храбрился Фабрицио.
– Но тебе же больно, – сказал Эмилиано, которого восхищала сила духа и выдержка сводного брата. – Ты сможешь идти?
Фабрицио взглянул ему прямо в глаза и иронически улыбнулся.
– Прихрамывая, я смогу обойти весь свет, – шутливо ответил он.
Эмилиано привязался к этому мальчишке, слабому здоровьем и робкому, но, в то же время, умному и волевому, которого Джанни и Валли без конца высмеивали и дразнили, относясь к нему как к непрошеному чужаку в доме.
Поднявшись, Фабрицио захромал по дороге, с трудом преодолевая боль.
– Садись лучше ко мне на раму, – решил Эмилиано. – А твой велосипед мы заберем потом.
– Если тебе не будет слишком тяжело, – согласился Фабрицио.
Эмилиано поудобнее усадил его на раму и принялся крутить педали, направляясь по пустынной дороге к вилле, которая была уже совсем близко. Малыш обернулся к нему и поблагодарил его улыбкой.
– Тебе нетрудно? – спросил он.
– Нисколько, – успокоил его Эмилиано.
Приближалась первая военная зима. Война, бушевавшая в мире, с каждым днем все больше ожесточалась. Наступили и для Италии трудные дни. Эмилиано знал, что принадлежит к привилегированному классу, но для большинства итальянцев нужда стала реальностью. Угля не хватало, продовольствие распределялось по карточкам. Монтальдо же получали из своих сельскохозяйственных угодий мясо, масло, яйца и муку. Дети регулярно посещали школу в Милане, а выходные проводили в тишине виллы «Эстер», лакомясь блюдами, приготовленными Джильдой.
Подъезжая к вилле, Эмилиано посмотрел на свои наручные часы, которыми особенно гордился. Через полчаса пора было садиться за стол. С тех пор, как ему исполнилось одиннадцать лет, ему разрешили обедать с родителями и их друзьями. В то время как младшим накрывали стол в кухне.
В ста метрах от калитки их нагнал большой автомобиль. Это был черный «Фиат-1500», который остановился в нескольких метрах перед ними. Из машины вылез моложавый мужчина с мощной фигурой, одетый в темный джемпер с высоким воротом и коричневый костюм.
Эмилиано сравнил его с Диком Молнией, героем любимых детских комиксов, главным действующим лицом захватывающих приключений. Мальчик смотрел на него с восхищением и завистью, но, когда незнакомец обернулся и назвал его по имени, Эмилиано был несколько разочарован, поняв, что сказочный Дик Молния был всего лишь монсеньором Себастьяно Бригенти, другом семьи, которого он не видел уже много месяцев.
– Добрый день, монсеньор, – поздоровался он, подъезжая к нему на велосипеде.
Священник придержал руль и помог мальчику слезть.
– Я вижу, ты везешь раненого, – заметил он.
– Простая ссадина, – вставил Фабрицио, спускаясь на землю.
Себастьяно поднял малыша и усадил на заднее сиденье машины, к величайшей радости Фабрицио, который обожал автомобили.
– Сейчас я открою вам ворота, – предупредительно сказал Эмилиано. – Я не знал, что вы будете у нас к обеду.
– В действительности, никто не знает, что я здесь. Я хотел поговорить только с тобой.
Мальчик покраснел, весьма польщенный.
– А кто твой раненый? – спросил Себастьяно.
– Это сын Джильды, поварихи, – ответил он. – Он живет в нашем доме.
В несколько секунд у Себастьяно созрел план. Он сознавал, что вовлекает в свои дела невинного ребенка, но у него не было другого выхода: ему необходима была помощь мальчика. Себастьяно подошел к багажнику автомобиля.
– Ты сумеешь сохранить тайну? – спросил он.
Эмилиано твердо взглянул на него и гордо выпрямился.
– Никто не вырвет ее у меня, – с воодушевлением заявил он.
– А малыш?
– Он сделает все, как я скажу, – уверенно сказал Эмилиано.
Себастьяно открыл багажник и достал маленький чемоданчик.
– Тогда слушай меня внимательно, Эмилиано, – попросил он. – Я должен избавиться от этого чемоданчика.
– Вы хотите, чтобы я бросил его в озеро? – предложил мальчик.
– Я хочу, чтобы ты сохранил его. У тебя есть надежное место?
– Есть секретнейший тайник, – признался мальчик, увлеченный этим чудесным неожиданным приключением. – О нем никто не знает.
– Положи этот чемоданчик в свой тайник, – попросил священник, передавая его. – Иди.
Эмилиано бросился к беседке и, сдвинув одну из досок у ее основания, сбоку от деревянных ступенек, положил туда чемоданчик. Затем поставил доску на прежнее место и бегом вернулся к машине.
Себастьяно, издалека следивший за его действиями, поблагодарил Эмилиано крепким рукопожатием.
– Теперь мне пора уезжать, – сказал он. – Однажды я сам вернусь за ним или придет кто-нибудь от моего имени. Безопасность и даже жизнь многих людей теперь зависят от тебя.
