Эрл Вольф, управляющий ярмаркой, на которую я приехал, согласился нас принять и разрешил Ване пастись на всей территории. Очень беспокоило меня, почему же он все-таки упал по дороге. Мы съездили с Эрлом в ветеринарную клинику, и доктор Рон Мурхэд согласился осмотреть лошадь. Не найдя ничего серьезного, на всякий случай дал глистогонного и посоветовал хорошо отдохнуть. Я и сам об этом мечтаю, да негде.
Владельцы элеватора пожертвовали мешок зерна, и Ваня, сняв пробу, почувствовал себя лучше. Но я так и не мог понять причину его падения.
Мой друг Ли Глиб, живший с семьей здесь, в Огалале, пригласил к себе на обед. Жена, Сэнди, на 14 лет старше Ли, имела двух сыновей от предыдущего брака, которых он усыновил. Я был восхищен, с какой любовью и вниманием он возился с ними, обучая своему ремеслу и помогая в приготовлении уроков.
Когда речь зашла о судьбе знаменитого охотника Оле, оказалось, что живет он рядом, на соседней улице. Не откладывая надолго, решили мы с Ли его навестить.
Угловой домишко, давший пристанище Оле, зарос бурьяном и много лет не знал побелки или покраски. Нас не ждали и не сразу открыли дверь. Узнав причину визита, хозяйка дома, Эвис Вист, обрадовалась и пошла будить Оле.
Слышно было, как она втолковывала ему, кто пришел, а он никак не мог понять. Наконец она ввела в гостиную сгорбленного годами плотненького старичка в бейсбольной кепке и давно не стираных штанах, сшитых из материала начала поролоновой эры. Лицо его не было морщинистым из-за одутловатости, только старческие брылья отвисали по углам подбородка, придавая сходство со стареньким бульдогом. Оле медленно въезжал в причину визита, но постепенно глаза становились более осмысленными и даже любопытными.
Да, был он когда-то богатым, красивым и знаменитым. В 1953 году молоденькая двадцатилетняя Эвис влюбилась в сорокадевятилетнего Оле, у которого были жена, дети и путешествия по миру. В 1973 году он вынужден был продать ресторан, чтобы оплатить больничные счета жены. Лечение не помогало, ее разбил второй паралич, а затем последовали 17 лет бессознательного лежания на койке в инвалидном доме.
Оле вынужден был объявить о банкротстве и оказался безденежным и бездомным. Вот тогда и пришла Эвис и забрала его в свой дом. Живут они на пенсионное пособие, тридцатилетняя разница в возрасте все меньше заметна. Она по-прежнему его любит, но иногда наваливается тоска по утерянным возможностям иметь нормальную семью и детей, и тогда Эвис запивает горькую, и надолго, а потом лечится. Вот завтра нужно идти на встречу группы анонимных алкоголиков. Да все лучше, чем дома сидеть.
На следующее утро Оле и Эвис приехали пообщаться с Ваней. Местный журналист Джэк Поллок заснял нас в обнимку, а потом написал статью о встрече старого охотника с русским пилигримом. В дневнике он записал: «Приветствую Вас, Доктор, в столице ковбоев. Вы настоящий иссле дователь наших дней и искатель приключений. Я сфотографировал знаменитого охотника Оле вместе с советским пилигримом».
Вот насчет «советского» Джэк явно промахнулся, ну а пилигримом я таки, определенно, являюсь.
Горные устрицы
23 мая
Меня прямо-таки тянет в этот городок с престранным названием Ошкош. Согласно справочнику, он объявил себя столицей гусиной охоты. Вот так. А нас и не удивишь, ведь только недавно выехали из столицы ковбоев.
Завернул попоить лошадь на ферму Дуэйна Овена, а тот аж глаза распахнул от удивления и заявил:
– Что-то вы, конные путешественники, зачастили в гости ко мне заезжать. Два года назад был у меня на постое с лошадью и телегой Дэвид. У него лошадь захромала, и четыре дня пришлось ему здесь отдыхать.
Ну дела!.. Я ведь знаю Дэвида Мак-Велси. Готовясь в долгий путь через США, собирал всю возможную информацию о моих предшественниках. Их не так уж много оказалось. Как я уже писал, мой теперешний друг, Дэвид, профессор университета штата Небраска, проехал с семьей от Линкольна до столицы США.
До него, в 1984 году, Джон Коффер из штата Нью-Йорк запряг купленную у амишей лошадь и проехал вокруг США. В отличие от меня он не задавался целью проехать от океана до океана. Путешествуя несколько лет, он зарабатывал на жизнь изготовлением черно-белых фотопортретов «под старину». Найдя по дороге подругу жизни Сюзанну, купил заброшенную ферму и решил жить, как амиши. Отказался от электричества и телефона, пахал и сеял на конной тяге. Сюзанна несколько лет пыталась выживать в таких условиях, но, в конце концов, сбежала в цивилизованный мир.
Будучи в Нью-Йорке, я написал Джону письмо, а он прислал благожелательный ответ с очень дельными советами по поводу предстоящего маршрута. Горько рассмешила меня его просьба найти в России девушку или женщину, готовую жить с ним на ферме.
«Ну, ты и наивняк», – подумал я тогда. Ведь наши русские барышни не могут представить жизнь в Америке без огромных холодильников и телевизоров, без люксовых автомобилей и кнопочных телефонов в каждой комнате. Так я ему и не ответил на письмо, чтобы не расстраивать.
Третий путешественник – Дэвид Мак-Велси, фермер из штата Нью-Хемпшир. Два года назад он запряг в телегу пару лошадей породы норвежский фиорд и решил ехать до Тихого океана. Но по дороге захромала лошадь, тогда-то и останавливался он у Дуэйна на отдых. Но лошади легче не стало, и Дэвид был вынужден отправить лошадей на коневозке в Нью-Хемпшир и привезти свежих. Пришлось также отказаться от первоначального маршрута, повернуть на север и завершить путешествие на западе штата Монтана.
Опыт Дэвида в обращении с лошадьми был несравненно богаче моего, и только дикое невезение не позволило ему достигнуть океана. Но и у меня начались проблемы с ногами лошади.
Отдохнув пару часов, мы проехали до Левеллина, где я увидел маленький дом с большим пастбищем рядом. Авось и здесь примут, если лошадей держат.
Хозяин дома Келли Брэдли работал путевым обходчиком, а еще любил лошадей и историю США. Его предки в гражданскую войну воевали на стороне южан, которые выигрывали большинство битв с северянами, но все-таки проиграли войну. У него хранятся письма и документы той поры, собрал он также приличную коллекцию холодного оружия. Когда я спросил, не является ли он родственником героя Второй мировой войны генерала Брэдли, он утвердительно кивнул. Но судя по вялой энергии этого кивка и отсутствию желания развивать далее тему, эти родственные связи были хилыми.
Будучи холостяком, Келли питается в ресторане, куда мы и отправились ужинать. В ресторане, название которого переводилось как «Бар и гриль жителя долины», он заказал фирменное блюдо под названием «устрицы Скалистых гор», по вкусу напоминавшее жареную картошку со шкварками. По напряженно-веселому вниманию посетителей ресторана к моей дегустации я уразумел, что блюдо с подвохом. Так оно и вышло – «устрицы» оказались поджаренными в масле яичками кастрированных быков. А вкусно!
День поминовения
24 мая
По дороге с удовольствием слушал подаренную Келли кассету с надрывной лирикой времен гражданской войны. Песни были на ту же тему, что и песни нашей, значительно более страшной гражданской войны. Только в их войне победило Добро, а в нашей – Зло.
Ветряные мельницы исправно качали воду для полива необъятных полей пшеницы и кукурузы. Высоко в небе жаворонки пели свои призывные сексуальные трели. Ваня сегодня был резвее, чем вчера, меньше спотыкался, но у меня было сомнение в правильности последней ковки. Надо было искать стоянку и перековывать лошадь.
Наконец в поселке Лиско нашел пристанище у Дона и Ванды Коллинз. Дон работал ковбоем на ранчо, раскинувшемся на тысячи гектаров, и семья жила в принадлежащем этому ранчо доме. Хозяева были владельцами банка, жили где-то в Чикаго, и Дон никогда их в глаза не видел.
Его жена Ванда работала секретаршей в школе, где училось 50 школьников. Учителей и персонала в этой школе 9 человек, и, по подсчетам Ванды, год обучения каждого школьника обходится государству около 6 тысяч долларов. Это в два раза меньше, чем стоимость обучения школьника в городе Нью-Йорке.
Дон обзвонил соседних кузнецов по поводу перековки моей лошади, и только Глен Витэкер согласился подковать Ваню, но и то после праздников. Ну что ж, лошадь все равно нуждалась в отдыхе, а Коллинзы были рады моему пребыванию в их доме.
Дети их давно выросли и разъехались, в деревне особых развлечений не найдешь. Ванда занимает себя в женском клубе под названием «Игл» (орел), а Дон часами просиживает в подвале, раскладывая пасьянс с помощью компьютера.
На следующее утро мы отправились в Бриджпорт на парад в честь Дня поминовения, соответствующего нашей Троице. Парад являлся гвоздем праздника, в котором могут принять участие все желающие. Как записного лошадника, меня пригласили в повозку, запряженную парой лошадей, хозяином и кучером которых был мой будущий кузнец Глен Витэкер. Повозку сопровождали верхом президент и сотрудники местного банка, являвшегося спонсором парада. Остальные участники ехали на автомобилях или платформах, украшенных цветами и лентами. Это напоминало наши первомайские демонстрации прежних времен, только вместо серпасто-молоткастых несли звездно-полосатые флаги. Было даже что-то типа трибуны, откуда местные власти дирижировали парадом.
