— Люди говорят… — заговорила она.
— Не надо, — прервал её Ос. — Мне полностью хватает тебя одной. Пусть болтают, что хотят. Не будет детей — судьба значит такая.
— Я знаю одну знахарку из чичимеков… — начала Сула.
— Знахарство не работает, — прервал её Ос. — Но я знаю один рабочий способ…
— Покажешь? — повернулась к нему Сула.
Спустя пару часов, чуть подуставший Освальд покинул дом и пошёл к плавильням.
Платов уже был на месте. Он контролировал своих сыновей, которые уже работали на мехах. Рядом с мастером сидела его жена, раскладывая на столе завтрак.
— О, Остап, — помахал Осу Никита. — Угощайся!
Жена у него была крепкой женщиной. Зовут её Клавдией. Ростом метр восемьдесят, с монументальным телосложением. Волосы русые, но сокрыты платком, глаза голубые, нос курносый, а остальные черты лица, в целом, приятные. Но характер у неё тяжёлый, что видно было по пожелтевшему фингалу под глазом Платова. Она тоже получила своё, что отражалось в ссадине на щеке. Вероятно, у них была ожесточённая драка, в ходе которой Платов пропустил прямой удар в лицо, а Клавдия, которую мастер зовёт Клавой, схлопотала скользящий. Видимо, Платов поплыл после полученного удара, поэтому не смог ударить, как задумывал.
Глядя на Клавдию, становилось понятно, в кого уродились сыновья Платова. Они ведь все, как один, амбалы, каких поискать. Неудивительно, что мастер использовал их как молотобойцев, так как лучше их потенциал было не использовать. Ос бы на его месте, чтобы зря не пропадала, записал бы в молотобойцы и Клавдию, которая иным мужикам в этом деле фору даст…
В их семейные разборки он лезть не стал, не его дело, поэтому не поднимал вопроса о бросающихся в глаза повреждениях на лицах.
— Благодарствую, — ответил Освальд по-русски и сел за стол.
Язык он начал учить для того, чтобы не было проблем во взаимодействии с русским государем. Пусть Василий III свободно владеет латынью, но с человеком удобнее говорить на его родном языке. В России говори по-русски, а в Мексике на науатле. Те же Платовы этот принцип прекрасно знали, поэтому уже владели разговорным науатлем, что добавило им немало очков среди метцтитланцев.
— Как дела? — спросил Платов.
— Я в порядке, — ответил Ос.
— А эти как? — невежливо вмешалась в разговор Клавдия.
— Кто «эти»? — уточнил Освальд.
— Рабы твои безмолвные, — уточнила жена мастера на науатле.
— Нормально, — ответил Ос на нём же. — Устроил их, учу языку. Как оклемаются, начнут работать на меня в «ОсКорп». Ткачество, рукоделие, медные работы.
— Не пристало бабам с бронзой работать, — заявил Никита.
Жена посмотрела на него недобрым взглядом.
— На Руси, может и не пристало, — пожал плечами Освальд. — А у нас свои обычаи.
— А может, наших тоже себе заберёшь? — предложила Клавдия.
— Не знаю, как на это отреагирует верховный правитель, — вздохнул Освальд.
— Да, государь справедлив, но если что-то не по его… — Платов провёл ребром ладони по своей шее. — Слыхал я также, серчает он, когда жена мужа не слушает…
На Клавдию его слова не произвели никакого впечатления.
Освальд и не думал никогда, что физическое превосходство жены может накладывать особые обстоятельства на семейную жизнь. Нет, во время работы в полиции он часто видел проявления домашнего насилия в мексиканских семьях. Причём, домашнее насилие от жены в отношении мужа встречалось довольно часто. Только у Платовых, как видно, домашний лидер окончательно не определён, поэтому конфликты случаются по любому поводу.
Развод для них невозможен, так как такого механизма не существует в законодательстве не только Европы, но даже и России. Вот и приходится им…
— Ты вот что скажи, Остап, — заговорил Платов. — Если бы жена на тебя руку подняла — ты бы как поступил?
С другой стороны, они заделали целых восемь детей, пятеро из которых уже взрослые и со своими детьми. Было удивительно, что они до сих пор выясняют, кто в семье главный.
— Не знаю, — пожал плечами Освальд. — До рукоприкладства лучше не доводить. Это плохо для семьи. Семья — это люди, которые действуют сообща. Семья против всего мира. Кроме семьи никто больше не поможет, у всех свои интересы, а у семьи они должны быть общие.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Освальд припомнил мемы про Вина Дизеля и его фразу из фильма «Форсаж 6».
«Почему в Алабаме запрещена поза обратная наездница?» — с усмешкой вспомнил Освальд. — «Потому что нельзя отворачиваться от семьи, ха-ха».
— Ты говоришь мудрые слова, Остап, — покивал Платов. — Слышала, дура?
В глазах Клавдии сверкнул недобрый огонёк.
— Сами разбирайтесь со своими проблемами, — сказал Ос, хватая из медной тарелки пирожок с мясом. — А меня не впутывайте. Вы взрослые люди, а взрослые люди должны уметь договариваться.
— Нам бы батюшку, чтоб всё разрешил, — произнесла Клавдия. — Ты же к государю едешь?
— М-да, — кивнул Освальд, с аппетитом жуя вкусный пирожок. — Готовишь отлично.
— Ну, так, у государя-то попроси батюшку для нас, — вступил в разговор Платов. — Сыновья и дочки вдруг жениться да замуж выходить надумают, а по-православному обычаю обвенчать некому будет… Или подомрёт кто… Не по-христиански будет.
— Хорошо, — кивнул Освальд, хватая второй пирожок. — Если даст, будет вам ваш священник.
Священник будет, но только с условием, что он не полезет к горожанам с проповедями. У них со своей религией проблем выше крыши, а если ещё православный священник будет мутить воду…
— Век буду благодарен, Остап, — заулыбался Платов. — А то совсем невмоготу уже…
— Клавдия, уважаемая, — заговорил Ос, прожевав очередной пирожок. — Ты бы Сулу, жену мою, научила пирожки такие печь.
— Скажи, пусть вечером придёт, — ответила Клавдия. — Научим.
— О, а вот так мне нравится, — улыбнулся Ос. — Никита, подай сбитень, будь добр.
Позавтракав, они приступили к работе.
Пару часов поддержав семейство Платовых в плавильнях, Ос пошёл домой к Тототлу, который обещал к сегодняшнему дню добыть достаточно золота.
Вообще, самым простым способом выглядело обменять полезные товары на бесполезное золото, но Ос уже собрал, таким образом, примерно, пятьсот килограмм. Товара ушло немного, поэтому он устроил обмен бронзовых инструментов и посуды на серебро. Серебра, в виде украшений, статуэток и самородков, удалось собрать почти тонну. Но этого было мало, поэтому Ос замотивировал Тототла и тот собрал своих рабов, после чего отправился в трёхдневную экспедицию в джунгли.
Расположение золотых жил местные знали, знал о них и Тототл, поэтому он шёл в конкретное место, где должно быть много золота.
— Приветствую… Кита, — вспомнил Ос имя рабыни.
Она родила Тототлу уже третьего ребёнка, если ему не изменяла память.
— Да, господин, — поклонилась рабыня.
— Тототл приехал? — спросил у неё Ос.
— Да, господин, — вновь поклонилась Кита. — Но он отдыхает.
— Я зайду? — спросил Ос.
— Как пожелаете, господин, — ответила Кита.
До сих пор коробили его эти рабовладельческие взаимоотношения. Ничего не мог с собой поделать, испытывал дискомфорт от столкновения с проявлениями рабовладения.
Тототл лежал на высокой кровати и дрых.
— Подъём, — разбудил его Освальд. — Ты принёс?
— А… Пфрх… — храпнул Тототл. — А? Освальд? Ты чего так рано?
— Ты когда приехал? — спросил у него Ос.
— Ночью приползли, — вновь прикрыл глаза Тототл. — Я тебе кучу всего принёс… Там золото, серебро… И камни драгоценные…
— Откуда? — заинтересовался Ос.
— Там деревенька появилась, к северо-западу от города, — открыл глаза Тототл. — Слушай, может, в обед придёшь? Я так устал…
— Да расскажи уже, раз начал, — покачал головой Освальд. — Расскажешь — хоть до вечера спи.
— Деревенька стоит новая, — с тяжёлым вздохом приподнялся на кровати Тототл. — Мужики древесину заготавливают для города. Ну, я им сказал, что плачу бронзовым инструментом за золото. Полпуда — один топор. Теперь ты должен тем мужикам сорок семь бронзовых топоров.
