— Наверно птичка, — сказал Шпарин, опуская табуретку.
— Никак нет, господин капитан. На мониторах наблюдался непонятный летящий предмет. А, понятно, — лейтенант осмотрел стол. — Господин Миазмов изволили пошалить. Как выпьют, начинают швырять закуску через систему обнаружения. Не первый раз. Будем писать рапорт и запись приложим. Хватит нас дергать по пустякам.
— Не советую, лейтенант. Могут быть неприятности. Отмотайте запись назад и увидите командира, сидящего на моём месте и пьющего водку с подчиненными. Майор Древака убыл по делам, а я остался. Чувствуете, куда я клоню, какой будет резонанс, когда командир узнает про запись. Немедленно уничтожить. Я напомню командиру, при случае, о вашей преданности и исполнительности.
— Есть, господин капитан, немедленно уничтожить «резонанс», — начальник караула отдал честь, выбежал со двора, прыгнул в машину и, радостно улыбаясь, укатил.
— Как мало человеку надо. Избитая, прописная истина, — сказал Шпарин, глядя на отъезжающую машину. — Это я про булку с повидлом.
— Ну, ты, даешь, Миша! — вытирая пот со лба, восхитился Маралов. — Настоящий военный, как в погонах родился.
— Не хватало, чтобы рапорт действительно попал на стол Древаке с записью наших пьяных физиономий и возник вопрос: что может быть общего у капитана Шпарина с бывшим «биологическим объектом». А с другой стороны: почему бы мне и не зайти, просто так?
— Ты прав. Он интересовался, почему мы так часто встречаемся, о чем беседуем. Я сказал, что я голубой и ты ко мне подкатываешь.
— Мы часто встречаемся? — удивился Шпарин. — Не припомню частых встреч.
— Часто, — уверил Маралов. — Часто. Чуть не каждый день, весь последний месяц. Иногда, правда, ты куда-то пропадаешь и не говоришь где был. Последний раз заявился с огнестрельным ранением левого плеча. Касательным… Ну-ка, расстегнись!
— Ха-ха-ха! Ха! — сказал Шпарин, оголяя плечо. — На, смотри!
— Ничего нет, — удивленно пробормотал колдун. — А было!.. А на другом?
— Меньше надо пить! Знакомая выражения? Наливай, по последней.
— Точно говорю: они меняют реальность! Куда мы тогда пропадаем? Ты сам догадываешься, но боишься поверить.
— Не хочу про это думать! Что там Древака?..
— Древака затряс животом и заржал: «Шпарин? Никогда не поверю. У него парадоксальная, неистребимая тяга к женщинам. Он и помрет, наверное, занимаясь любимым делом».
— Лестно, конечно, но немного не про меня.
— Про тебя, Миша, про тебя.
— Слушай, я у тебя заночую?
— У меня нельзя, — Маралов встрепенулся, глаза экстасенса забегали. — Новые постояльцы.
— Ну и где мне ночевать? У тебя нельзя. Не могу же я, в самом деле, пойти и спросить у Древаки: а где это я жил? Ты часом не знаешь где я жил?
— Знаю, — Маралов пьяно ухмыльнулся. — Слышал… Слышал, как он посылал людей проверить нет ли тебя дома и назвал адрес. Видишь, как я о тебе забочусь?
— Не знаю, как и выразить благодарность. Когда ты всё успеваешь? — Шпарин качнулся. — Ну и где я жил?
— «Одиннадцатая линия», дом 24.
— Ну, я пошел, — сказал Шпарин. — Прекрати швырять закуску через забор.
— Больше не буду, — заверил экстрасенс, перебирая ногами на месте. — Берет одень, холодает. В августе ночи холодные. Вот возьми, собрал тебе узелок с припасами на ужин. Колбаски колечко там, помидорчики, хлебушка краюха, молочка пакетик на утро.
— Ты заботливый, дружище-е… Дай я тебя поцелую.
— А как же, мы же, ведь же одни тут, с нашего света. Ты иди, Миша. Не заблудись. Скоро стемнеет. Прощай, друг. Тебе примерно туда, — Маралов показал направление, уцепился за калитку и долго махал медленно уходящему Шпарину, пока тот не скрылся за поворотом.
* * *
«Двадцать третий есть. Двадцать четвертого дома нет. «Одиннадцатая линия». С другой стороны «Двенадцатая». Двадцать четвертого нет, вот вам, пожалуйте. Человека нет и дома нет, а проблемы остались. В виде меня. Я проблема для самого себя. Куда пропадает время?.. Луна нехорошая, ущербная, будто ей отгрызли большую часть. Вообще неуютно. Освещение напрочь отсутствует на третьей улице подряд. Ни в одном доме никто не живет. Царство теней. Можно залезть в любую хату, но как-то страшновато. Вернусь лучше к Маралову, ничего, даже если женщину привел, потеснится ради друга. Не идти же и в самом деле к Древаке. Хотя примет. Не дай бог сболтнуть во сне не то. Конец. Про девушек я почти забыл. Бр-р… Чего так холодно? Какой ветрила задувает? День пролетел незаметно. Только было утро и уже темнота навалилась».
Шумела листва. Где-то что-то скрипело, трещало, ухало. Метались неясные тени. Подгоняемый мерзким светом попорченой луны Шпарин ускорил шаг. Его мутило.
«Одно слово: перебрал. Я же не по этой части. Иду неверной тропой Маралова».
На перекрёстке Шпарин нос к носу столкнулся с Супоневым.
— Стоять, шпионская морда! — грозно приказал Супонев. — А н-ну, стой!..
— Стою, — Шпарин переложил узелок в левую руку. — Быстро ты ожил. Набухался от радости? Спорим, что зубов у тебя сейчас станет немного меньше?
— На что? — Супонев пытался вытащить пистолет из кобуры.
— На них же, — Шпарин перешагнул через капитана и, потряхивая кистью, двинулся дальше.
Через следующий перекрёсток цепочкой плелись худые волки. Унюхав Шпарина повернули головы, зарычали.
Шпарин прижался к забору и полез в узелок за колбасой. От стаи отделился здоровенный волчара.
— «М-м-аугли?» — проклацал зубами волк.
«Сожрёт! Как пить дать, сожрёт!».
Шпарин сунул колбасу волку в нос.
Волчара завилял хвостом.
«Собаки! Что б вы пропали! Почудится же такое!».
— Нате, лопайте, — Шпарин бросил колбасу. — Бродите по ночам, мохнатые, людей пугаете.
Через несколько минут он барабанил в дверь Маралова. Злой, как встреченные псы.
«Точно бабу привёл. Друга не оставил ночевать, отправил на сьедение волкам».
— Кто там? — спросил испуганный голос Маралова.
— Па-а-лиция нравов, — слащаво проворковал Шпарин.
«Иначе тебя не не выманить».
Дверь приоткрылась. В щели блеснул глаз экстрасенса.
— А-а?.. — сказал экстрасенс.
— Бэ-э! — сказал Шпарин, рванул дверь и, оттеснив Маралова, вошел в дом.
На столе, в чем-то блестящем, сидела, болтая ногами, роскошная загорелая черноглазая блондинка с длинным носом, который её не портил и грызла яблоко.
Она ему не понравилась. Пока он раздумывал почему, растерянный Маралов собрался и взял инициативу на себя.
— Э-э-э, — начал он, трогая себя за багровое и оттопыренное ухо. — Э-э… это, собственно, девушка…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
