— Картина неизвестного художника: «Чужие» против «чужих», — сказал Шпарин, осторожно пробираясь между солдат с автоматами. Над некоторыми стволами висели облачка пороховых газов. — Это тебе не людей дурить в провинции. Возьму на память, — он выхватил из веера застывших пуль одну и подбросил на ладони. — Горяченькая.
— Они нас не видят? — пробормотал Маралов, озираясь.
— Не видят. Наш друг Древака, стоит на капоте с закрытыми глазами. Начальник караула Осинкин стреляет из пистолета зажмурив глаза. А кто прячется за машиной? Мой личный враг Супонев. Видишь, какой живучий. Прилепили башку обратно. Ну и ладно, грех с души снялся. Я с ним недавно столкнулся. Это он меня выследил.
— Значит, ты ему голову отстрелил? С тобой опасно иметь дело!
— Не более чем с ними. Ну, где транспорт?
— Туда! Быстрее, не смогу долго столбить! — Франта бросилась к близкому перекрёстку, где, выставив треногу из белых конусных лучей, опускался сверкающий диск.
Сзади послышался топот. Выстрелы. Шпарин прыгнул и повалил орионку на землю. Франта перевернулась. Их глаза встретились. Вспышка. Глаза. Вспышка. Глаза. Раскалённые светлячки неслись над головами. Одна из пуль цапнула Шпарина в шею.
Франта вскочила первой. Шпарин не понял, что она сделала. Раздался тонкий шелест, волосы поднялись дыбом, преследователи, корчась, покатились по траве.
Погрузка заняла несколько секунд. «Тарелка» выпустила ещё один луч, они стали в образованный им световой круг и он втянул их внутрь.
— Ты мой спасатель, — Франта лизнула багровый след от пули на шее Шпарина. — Я припомню.
Кровь свернулась, глубокая царапина затянулась и исчезла.
— Ещё бы сказала: «Ты мой герой!», — тяжело дыша, проворчал Маралов. Пальцы экстрасенса дрожали. — Чистейшая ведьма. Я её боюсь. А тебе до того света оставалось чуть-чуть. Вот столько!.. — Маралов показал двумя пальцами сколько осталось в миллиметрах.
— Нехилое такси, — Шпарин попрыгал в мягком кресле, которое тут же приняло форму тела. — Мы и так на том свете. Одно беспокоит: шкура не слезет? Ты говорил о радиации.
— Я тебе поражаюсь! Как-будто ничего не произошло! Не передумал оставаться?
— А что произошло? Все идет своим чередом. Я начинаю привыкать, — Шпарин вытащил из кармана аккуратно сложенный кусок карты из кабинета майора, и развернул. — Мне где-нибудь тут. Сто км. Губернаторск. Рядом. Поехали!
— Я, пожалуй, тоже останусь, — решил Маралов.
— Никуда не бродить, сидеть здесь, ничего не хватать, — забирая карту, беззвучно приказала Франта и скрылась в белесом тумане, клубами вылетающим из пола.
Маралов сунул руку в туман в которой исчезла орионка.
— Там стенка. Холодная… Блин!..
Из тумана выглянула серая ушастая головка с огромными миндалевидными глазами.
— Скройся, ушастый! — сказал Шпарин серой головке.
— Забавно она разговаривает, слова коверкает, как иностранка, — Маралов подозрительно осмотрел и понюхал ладонь.
— А она кто, по-твоему? Иностранка и есть. Из очень далекой… страны.
Вернулась Франта.
— Приехали. Быстро выходить. Теряем энергию, жених ругается.
Орионка дотронулась до плеча Шпарина.
— Мишаа… Летим с нами? На Стефендусе есть сестра, похожа на меня. Франтана. Без обруча. Но я тоже без обруча…
Шпарину показалось, что черные глазищи орионки подернулись влагой. Вспышка. В сознании замелькали видения чужого звездного неба, чужие города под светло-зеленым небом, неясные обрывки чужих непо-нятных мыслей, Франта бегущая по багровому песку вдоль берега оранжевого океана. Её глаза смотрели из безумной дали, приближались, наплывали, стали огромными, во все небо, вошли в него… и все кончилось. Она была рядом.
— Печально. Ты знаешь!.. Возьми… — Франта обняла его взглядом и что-то вложила в руку.
Шпарина слегка тряхнуло. Чужое ласковое тепло обволокло на несколько секунд и исчезло.
Световой луч. Поляна в лесу. Темнота. «Леталка» нырнула в ночное облачное небо.
«Ты что-то опять потерял, Шпарин?.. Что между нами произошло, когда ты упал вместе с ней. Почему тебе плохо? Что случилось за одну короткую секунду? Не раньше, в доме Маралова, а сейчас… Кажется тебе недавно это попытались объяснить: «Неизвестные законы…».
Шпарин мял берет с помпоном и вглядывался в облака.
«Я испугался перешагнуть невидимую линию, за которой другая жизнь. Почему до меня так поздно всё доходит, когда изменить уже ничего нельзя? Вот жизнь — встречи и расставания. Переходишь черту и всё. Назад нельзя. Никак. Что ещё надо знать и почувствовать, чтобы вовремя остановиться и не оглядываться, скрипя зубами и уничтожая себя мечтами о прошлом, которое не случилось?».
— Тебе такую жену, — откуда-то издалека донесся голос Маралова. — Быстро бы отучила шалить. Или наоборот. Экстремальная орионская девушка. Опасная орионская девушка. Я видел, как она смотрела на тебя. И ты! Быстро вы нашли общий язык. Не знаю, но я бы на твоем месте рискнул… но что об этом теперь говорить. Эх, ты… Но это хорошо, что ты остался. Я без тебя пропаду. Слышишь? Кончай страдать, но девчонка была хороша, не хуже тех, с Базы.
— Экстра. Когда-то я своих подруг, по молодости, делил на категории. Высшая, средняя, общая, дурь, конечно, но эта подруга «экстра». Один потолок чего стоит!.. Слушай, почему она в шаре сидела?
— Спасательный модуль? После столкновения с башней, я думаю, её парень заставил катапультироваться. Не знаю, что там произошло, только он остался в «тарелке», а она оказалась на земле, в «шарике». Может они в них летают на большие расстояния. Вроде скафандра или системы жизнеобеспечения. Что она тебе дала?
— Диск какой-то. С орнаментом и кнопочкой, — Шпарин поднес диск к глазам.
— Куда двигаем? — бодро спросил Маралов.
— До утра никуда. Не ломать же впотьмах ноги в лесу.
В облаках образовалась прореха, оттуда осторожно выглянула луна. Шпарин огляделся и натянул берет на уши.
— Вон стог сена, сделаем норки, переночуем, утром определимся. Ты храпишь?
Не спалось. Рядом храпел Маралов. Шпарин вылез из стога. Облака ушли, гудел ночной лес и он до утра, пока не забрезжило на востоке, смотрел в звездное небо. С рассветом вновь принеслись облака, пошел дождь. Шпарин натянул берет поглубже и полез в нору.
* * *
Жаркий летний день.
Ногами вперед Маралов выполз из стога.
— Господин капитан, вставайте, солнце в зените.
Маралов зевнул и заглянул в темную пещерку справа от себя, куда ночью заполз Шпарин.
— Миша-а-а! — встревожено позвал экстрасенс, обнаружив пропажу Шпарина. — Неужели бросил? Михал Иваныч, отзовись!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
