– Согласен, до сих пор они вели себя умнее.
– Да, и переводить на мой номер надо, не прерывая разговора и только на один из трех телефонов в этой квартире. Я правильно говорю?
Коллинз кивнул. В любом случае, один из телефонов был напрямую связан с его кабинетом в посольстве.
– Используйте этот номер, – сказал Куинн. – Когда я установлю контакт с подлинными похитителями, если вообще это случится, я хочу дать им новый номер, закрытый, который идет ко мне и только ко мне.
– Я обеспечу вам такую связь через полтора часа, номер, которым никогда раньше не пользовались. Естественно, мы будем подслушивать, но вы не услышите ни звука. И, наконец, я бы хотел, чтобы с вами здесь жили два старших инспектора, мистер Куинн. Это хорошие и опытные работники. Не может же человек не спать двадцать четыре часа!
– Сожалею, сэр, но это невозможно, – сказал решительно Куинн.
– Они могут оказать большую помощь вам, – настаивал Крэмер. – Если похитители британцы, встанет вопрос о местных акцентах, жаргонных выражениях, намеках на стресс или отчаяние в голосе на другом конце провода, такие тонкости, которые может заметить только британец. Они ничего не будут говорить, только слушать.
– Они могут слушать по другой, параллельной линии, – сказал Куинн. – В любом случае вы будете все записывать на магнитофон, давать на прослушивание филологам, добавите свои комментарии, как плохо я работаю, а потом принесете сюда результаты. Но я работаю один.
Крэмер сжал губы, но у него были свои инструкции. Он встал, чтобы уйти. Куинн тоже встал. «Позвольте проводить вас к машине», – сказал он.
Они оба знали – это означает то, что на лестнице не было микрофонов. У двери Куинн кивком дал знак Сеймуру и Коллинзу, чтобы они отстали. Они послушались с явной неохотой. На лестнице он прошептал в ухо Крэмеру:
– Я знаю, вам это не нравится, мне самому это тоже не по сердцу. Попробуйте довериться мне. Я не намерен потерять этого мальчика, если только смогу. Вы будете слышать любой звук по телефону. Мои собственные люди будут слышать меня на толчке в сортире. Ведь здесь целая радиолаборатория.
– Хорошо, мистер Куинн. Вы получите все, что я могу предложить вам. Я обещаю.
– И последнее… – они дошли до тротуара, где ждала полицейская машина. – Не вспугните их. Если они позвонят и будут на связи чуть дольше, сделайте так, чтобы полицейские машины не помчались с ревом к телефонной будке…
– Мы знаем это, мистер Куинн, но мы пошлем туда наших людей в штатском. Они будут очень осторожны, почти невидимы. Но если мы засечем номер машины или узнаем описание кого-нибудь из них… это могло бы сократить все поиски на пару дней.
– Только чтобы вас не видели, – предупредил Куинн. – Человек в будке будет под колоссальным стрессом. Никто из нас не захочет потерять контакт. Это, вероятно, будет означать, что они обрубили концы и скрылись, оставив мертвое тело.
Крэмер кивнул, пожал Куинну руку и сел в машину.
Через тридцать минут прибыли инженеры. И хотя они были не в форме работников телефонной компании, они предъявили удостоверения личности, выданные ею. Куинн дружелюбно кивнул им, зная, что они прибыли из МИ-5, контрразведки, и они принялись за дело. Они работали быстро и хорошо. В любом случае, основная работа была сделана на подстанции в Кенсингтоне.
Один из них отвинтил основание телефона в гостиной и слегка поднял бровь. Куинн сделал вид, что не заметил этого. Пытаясь вставить «жучок», он увидел, что там уже стоял один. Но приказ есть приказ, и он поставил свой рядом с американским, установив тем самым новые и миниатюрные англо-американские отношения. К девяти тридцати у Куинна уже была своя специальная ультраприватная линия, номер которой он даст похитителю, если он когда-нибудь позвонит. Вторая линия была постоянно связана с коммутатором посольства на случай «перспективных» звонков. Третья линия была для звонков из квартиры.
Большая работа шла в подвале посольства на Гроувенор-сквер. Там уже было десять линий, и все они были реквизированы для этой цели. Десять молодых женщин, американок и англичанок, сидели и ждали.
Третья операция проходила на кенсингтонской подстанции, где полиция организовала офис для прослушивания звонков, идущих по закрытой линии Куинна. Поскольку эта подстанция была одной из новых электронных подстанций, прослеживание звонков проходило быстро – от восьми до десяти секунд. По пути из подстанции звонки по закрытой линии попадут еще на два пункта прослушивания – один в центре связи МИ-5 на Корк-стрит в Мейфэр и другой – в подвале американского посольства, который после изолирования звонков похитителей превратится из коммутатора в пункт прослушивания.
Через тридцать секунд после отъезда британской группы приехал американский инженер от Лу Коллинза, чтобы снять только что поставленные британские «жучки» и настроить свои собственные. Таким образом, когда Куинн говорил не по телефону, его могли слышать только американцы.
«Хорошая попытка», – заметил Сеймур своему коллеге из МИ-5 через неделю после этого за рюмкой в Брукс-клубе.
В десять часов вечера диктор телевидения компании «Индипендент телевижен ньюс» Сэнди Гэлл, смотря в камеру под затихающие звуки Биг Бена, зачитала обращение к похитителям. Номера телефонов, по которым можно звонить в этой связи, оставались на экране во время сообщения о последних событиях, связанных с похищением. В нем не было почти ничего нового, но, тем не менее, оно было зачитано.
* * *
В гостиной тихого дома в сорока милях от Лондона четверо мужчин смотрели передачу в напряженном молчании. Руководитель группы быстро переводил для двух из них текст на французский. Один из них был бельгиец, а другой – корсиканец. Четвертому перевод был не нужен. Он говорил по-английски хорошо, но с сильным акцентом африкаанса – языка своей родной Южной Африки.
Двое из Европы совершенно не знали английского языка, и руководитель группы запретил им выходить из дома до конца операции. Только он один уезжал и приезжал, всегда из пристроенного гаража и всегда на «вольво», на сей раз с новыми покрышками и старым, законным номером. Он никогда не выходил без парика, бороды, усов и темных очков. Остальным членам группы было приказано во время его отсутствия не подходить к окнам и ни в коем случае не отвечать на звонки в дверь.
Когда диктор перешел к положению на Среднем Востоке, один из европейцев задал вопрос. Руководитель покачал головой:
– Demain, – сказал он, – завтра утром.
* * *
В ту ночь в подвале американского посольства было принято свыше двухсот телефонных звонков. С каждым из звонивших беседовали подробно и очень вежливо, но только семь звонков были переключены на Куинна. Он говорил с каждым с веселым дружелюбием, обращаясь к нему «друг» или «приятель», объясняя ему, что, к сожалению, «его люди» просто обязаны совершить эту утомительную формальность, чтобы удостовериться в том, что Саймон Кормэк действительно находится у него. Затем он просил звонившего ответить на простой вопрос и позвонить ему еще раз. Ни один не позвонил.
В промежутке между тремя часами утра и восходом солнца он успел поспать четыре часа.
В течение ночи Сэм Сомервиль и Данкен МакКри были с ним. Сэм прокомментировала его вроде бы раскованные телефонные разговоры.
– Настоящее дело еще даже не началось, – сказал он спокойно.
Но напряжение уже появилось, и молодые люди его уже почувствовали.
* * *
Кевин Браун и восемь специально отобранных агентов ФБР успели на дневной самолет из Вашингтона и прилетели в Хитроу чуть позже полуночи.
Предупрежденный об этом Патрик Сеймур приехал в аэропорт чрезвычайно раздраженный. Он ввел старшего офицера в курс дела по состоянию на 11 вечера, когда он уехал в аэропорт. Он сообщил о том, что Куинна разместили в апартаментах, выбранных им, а не в Уинфилд-хаусе, и вопрос с телефонами решен.
– Я знал, что он хитрожопец, – проворчал Браун, когда ему рассказали о суматохе на подъезде к Уинфилд-хаусу. – Мы должны не спускать с него глаз, а то он начнет выкидывать Бог знает что. Поехали в посольство, мы поспим на койках прямо в подвале. Если этот парень пёрнет, я должен слышать это громко и отчетливо.
Сеймур мысленно застонал. Он еще раньше слыхал о Кевине Брауне, и визит этот был ему совершенно не нужен. А теперь, подумал он, все будет еще хуже, чем он опасался. Когда они добрались до посольства в половине второго, поступил сто шестой ложный звонок.
* * *
Многие другие люди, тоже почти не спали в эту ночь. Двое из них были следователь Уильямс и человек по имени Сидни Сайкс. Они провели ночь, сидя друг перед другом в комнате для допросов полицейского участка Уондзворт в южном Лондоне. Вторым офицером, присутствовавшим при разговоре, был глава транспортного отдела секции серьезных преступлений, который и разыскал Сайкса.
